Когда дверь начала открываться, охотник развернулся и быстрым шагом направился к вокзалу. За спиной раздался окрик — не грозный, больше недоуменный, с вопросительной интонацией. Мол — чего надо? Но Кобылин не обратил на него внимания. Ускоряя шаги, он нырнул в двери вокзала, быстро пересек зал ожидания с опустевшими креслами, и, наконец, сорвавшись на бег, выскочил на перрон.
Поезд уже тронулся с места и постепенно набирал ход. Зеленые вагоны скользили вдоль потрескавшегося асфальта плавно, как кубики льда. Еще немного и тихий шорох колес сменится громоподобным громыханием и лязгом разогнавшегося состава.
Впереди мелькнул темный проем открытой двери, и Кобылин, сорвавшись с места, бросился вдогонку за своим вагоном. В пару прыжков нагнал свою цель и ловко, заскочил в распахнутую дверь, чуть не придавив проводницу. Та от испуга, шарахнулась в сторону, но увидев знакомую небритую физиономию, облегченно вздохнула. Обернувшись, она захлопнула дверь вагона, а потом уж обернулась и выдала по первое число.
— Виноват, — прижимая руку к сердцу, повинился Кобылин. — Кругом виноват. Ну, очень пирожков захотелось. Они тут копеечные, а так пахнут… Водка? Да ты что, милая! Хочешь, дыхну?
Проводница смерила пассажира суровым взглядом, потянула носом, и, на всякий случай погрозила длинным костлявым пальцем.
— Четыре часа, — сказала она. — Ох, бедовый ты мужик! Ссажу на следующей, так и знай!
— Как договаривались, — Алексей кивнул. — Мне ж только своих нагнать, я тут в уголке посижу.
Проводница снова потянула носом, но, не учуяв ничего подозрительного, хмыкнула, и вышла из тамбура, с грохотом захлопнув за собой дверь.
С лица Кобылина сошла виноватая ухмылка — медленно соскользнула, словно ненужная теперь маска. Выпрямившись, он прислонился к железной стене, уставился в окно на скользящие мимо дома с разноцветными крышами и застыл. Как памятник, как мраморное изваяние. Бесстрастный, безучастный, и почти безжизненный. Маленький винтик в огромном механизме, постепенно утрачивающий последние связи с человеческим существом, которым он когда-то являлся. Но отчаянно сопротивлявшийся этому процессу.
Отвернувшись от окна, Кобылин уставился на стену тамбура, выкрашенную серой краской, а потом устало прикрыл глаза. Ему предстоял длинный путь — тяжелый, невозможный, невероятный. Последнее задание, которое было непосильным даже для него. Особенно для него.
Но все-таки, он должен попытаться вернуться.
Домой.
На подземной стоянке было темно, и машины, выстроившиеся длинными рядами, тонули в полутьме. Пара ярких ламп над въездом служили своеобразными маяками, напоминая водителям, где здесь выход. Их призрачно-белый свет растекался по силуэтам авто, отражаясь от блестящих, словно мокрых, бортов. Одинаково обтекаемые, скользкие даже на вид, они напоминали рыб, выглянувших на свет из глубокого омута.
У бетонной колоны, высившейся в центре парковки, между двух машин, оставалось свободное место. Его заняли две фигуры — одна приземистая, широкая в плечах, напоминающая борца. Вторая, стоявшая рядом — высокая, хрупкая, женственная.
Тишину стоянки разорвал хриплый рев мотора. Вдалеке вспыхнули ослепительные лучи, на мгновение затмив свет фонарей, и через секунду вынырнувшая из проезда машина скользнула между рядами, рассекая тьму светом фар, нарезая ее широкими пластами, словно жирное черное масло.
Машина — серый приземистый седан — остановилась у свободного места на стоянке. Двигатель выключился, но фары по-прежнему пылали белым огнем. Лязгнула дверца, и на бетон выбрался человек. Высокий, худощавый, с редкой бородкой. В узкой кожаной курке, из-под которой выглядывала светлая водолазка, в джинсах и кроссовках, он походил на столичного модника, решившего вспомнить молодость. Щурясь, человек сделал крохотный шаг прочь от авто. Ему навстречу, из темноты, выдвинулись два призрачных силуэта.
Гриша, облаченный в дорогой черный костюм и голубую рубашку, первым вынырнул в круг света. Густая борода была коротко подстрижена, а пышные кудри на голове тщательно расчесаны. Григорий сделал еще один шаг, навстречу гостю, вытянул вперед мощную ладонь, походящую на лопату. Визитер смерил Бороду мрачным взглядом и руки не принял. Лишь перевел взгляд на девицу, бесшумно появившуюся рядом с Гришей. Высокая, худая, с плечами пловца, она мрачно смотрела темными, глубоко запавшими глазами. Черные прямые волосы, отросшие почти до плеч, были ровно обрезаны. Куртка из тонкой мягкой кожи, была на размер больше, чем нужно, и почти не скрывала кобуры подмышкой. Черная водолазка, черные джинсы, черные матовые кроссовки — худая девица была почти незаметна в темноте. Ее белое худое лицо с торчащими скулами и блестящими глазами казалось мазком кисти на картине художника.
— Мы слушаем, — тихо сказал гость, отводя взгляд от девушки. — Ты хотел нас видеть, Гриша. Мы тут.
Борода скрестил руки на груди, смерил собеседника тяжелым взглядом.
— Ладно, — веско произнес он. — Думаю, вы уже обсудили мое предложение и усмотрели в нем кое-что интересное для себя. Иначе бы вообще не пришли. Так что, Рустам, скажешь мне, что вас заинтересовало, или поиграем в мафиозные переговоры?
— Хочешь напрямую? — осведомился худощавый собеседник. — Согласен. Давай быстро и просто. Итак — чего ты на самом деле хочешь, Григорий? Весь это треп, который ты уже полгода рассылаешь по электронной почте всем подряд, не стоит и гроша. Давай, бородатый, уложись в пару слов, здесь и сейчас.
— Запросто, — хмыкнул Гриша. — Я предлагаю вам присоединиться ко мне. Я знаю, что после распада Ордена часть региональных наблюдателей отказались принять власть нового совета. Вы собрались вокруг Марисабель, бывшего куратора западного направления, и осели в столице. За последние шесть месяцев число сторонников нашей красавицы выросло до двух десятков бывших лучших умов Ордена. Сейчас вы прячетесь, пытаетесь сохранить независимость, но уверяю, это ненадолго. Они придут за вами. Тот самый Новый Орден, который вы пытаетесь игнорировать. Сейчас они заняты грызней и перераспределением должностей. Новый Совет подмял под себя все основные ресурсы старого Ордена — счета, связи, контакты, имущество, персонал. И превратил бывших наблюдателей в мелкую банду влияния, которой отдают приказы денежные мешки из семей Старого Света. Да, сейчас идет активная перестройка структуры и перераспределение самых больших активов. Но вскоре они потянутся и за более мелкими группами, надеясь вернуть их в сферу своего влияния. Они придут за вами. И припомнят вам то, что вы попытались соскочить с крючка. Вам нужна защита. Новая группа, которая будет прикрывать вас, и использовать ваши таланты по назначению.
Когда дверь начала открываться, охотник развернулся и быстрым шагом направился к вокзалу. За спиной раздался окрик — не грозный, больше недоуменный, с вопросительной интонацией. Мол — чего надо? Но Кобылин не обратил на него внимания. Ускоряя шаги, он нырнул в двери вокзала, быстро пересек зал ожидания с опустевшими креслами, и, наконец, сорвавшись на бег, выскочил на перрон.
Поезд уже тронулся с места и постепенно набирал ход. Зеленые вагоны скользили вдоль потрескавшегося асфальта плавно, как кубики льда. Еще немного и тихий шорох колес сменится громоподобным громыханием и лязгом разогнавшегося состава.
Впереди мелькнул темный проем открытой двери, и Кобылин, сорвавшись с места, бросился вдогонку за своим вагоном. В пару прыжков нагнал свою цель и ловко, заскочил в распахнутую дверь, чуть не придавив проводницу. Та от испуга, шарахнулась в сторону, но увидев знакомую небритую физиономию, облегченно вздохнула. Обернувшись, она захлопнула дверь вагона, а потом уж обернулась и выдала по первое число.
— Виноват, — прижимая руку к сердцу, повинился Кобылин. — Кругом виноват. Ну, очень пирожков захотелось. Они тут копеечные, а так пахнут… Водка? Да ты что, милая! Хочешь, дыхну?
Проводница смерила пассажира суровым взглядом, потянула носом, и, на всякий случай погрозила длинным костлявым пальцем.
— Четыре часа, — сказала она. — Ох, бедовый ты мужик! Ссажу на следующей, так и знай!
— Как договаривались, — Алексей кивнул. — Мне ж только своих нагнать, я тут в уголке посижу.
Проводница снова потянула носом, но, не учуяв ничего подозрительного, хмыкнула, и вышла из тамбура, с грохотом захлопнув за собой дверь.
С лица Кобылина сошла виноватая ухмылка — медленно соскользнула, словно ненужная теперь маска. Выпрямившись, он прислонился к железной стене, уставился в окно на скользящие мимо дома с разноцветными крышами и застыл. Как памятник, как мраморное изваяние. Бесстрастный, безучастный, и почти безжизненный. Маленький винтик в огромном механизме, постепенно утрачивающий последние связи с человеческим существом, которым он когда-то являлся. Но отчаянно сопротивлявшийся этому процессу.
Отвернувшись от окна, Кобылин уставился на стену тамбура, выкрашенную серой краской, а потом устало прикрыл глаза. Ему предстоял длинный путь — тяжелый, невозможный, невероятный. Последнее задание, которое было непосильным даже для него. Особенно для него.
Но все-таки, он должен попытаться вернуться.
Домой.
На подземной стоянке было темно, и машины, выстроившиеся длинными рядами, тонули в полутьме. Пара ярких ламп над въездом служили своеобразными маяками, напоминая водителям, где здесь выход. Их призрачно-белый свет растекался по силуэтам авто, отражаясь от блестящих, словно мокрых, бортов. Одинаково обтекаемые, скользкие даже на вид, они напоминали рыб, выглянувших на свет из глубокого омута.
У бетонной колоны, высившейся в центре парковки, между двух машин, оставалось свободное место. Его заняли две фигуры — одна приземистая, широкая в плечах, напоминающая борца. Вторая, стоявшая рядом — высокая, хрупкая, женственная.
Тишину стоянки разорвал хриплый рев мотора. Вдалеке вспыхнули ослепительные лучи, на мгновение затмив свет фонарей, и через секунду вынырнувшая из проезда машина скользнула между рядами, рассекая тьму светом фар, нарезая ее широкими пластами, словно жирное черное масло.
Машина — серый приземистый седан — остановилась у свободного места на стоянке. Двигатель выключился, но фары по-прежнему пылали белым огнем. Лязгнула дверца, и на бетон выбрался человек. Высокий, худощавый, с редкой бородкой. В узкой кожаной курке, из-под которой выглядывала светлая водолазка, в джинсах и кроссовках, он походил на столичного модника, решившего вспомнить молодость. Щурясь, человек сделал крохотный шаг прочь от авто. Ему навстречу, из темноты, выдвинулись два призрачных силуэта.
Гриша, облаченный в дорогой черный костюм и голубую рубашку, первым вынырнул в круг света. Густая борода была коротко подстрижена, а пышные кудри на голове тщательно расчесаны. Григорий сделал еще один шаг, навстречу гостю, вытянул вперед мощную ладонь, походящую на лопату. Визитер смерил Бороду мрачным взглядом и руки не принял. Лишь перевел взгляд на девицу, бесшумно появившуюся рядом с Гришей. Высокая, худая, с плечами пловца, она мрачно смотрела темными, глубоко запавшими глазами. Черные прямые волосы, отросшие почти до плеч, были ровно обрезаны. Куртка из тонкой мягкой кожи, была на размер больше, чем нужно, и почти не скрывала кобуры подмышкой. Черная водолазка, черные джинсы, черные матовые кроссовки — худая девица была почти незаметна в темноте. Ее белое худое лицо с торчащими скулами и блестящими глазами казалось мазком кисти на картине художника.
— Мы слушаем, — тихо сказал гость, отводя взгляд от девушки. — Ты хотел нас видеть, Гриша. Мы тут.
Борода скрестил руки на груди, смерил собеседника тяжелым взглядом.
— Ладно, — веско произнес он. — Думаю, вы уже обсудили мое предложение и усмотрели в нем кое-что интересное для себя. Иначе бы вообще не пришли. Так что, Рустам, скажешь мне, что вас заинтересовало, или поиграем в мафиозные переговоры?
— Хочешь напрямую? — осведомился худощавый собеседник. — Согласен. Давай быстро и просто. Итак — чего ты на самом деле хочешь, Григорий? Весь это треп, который ты уже полгода рассылаешь по электронной почте всем подряд, не стоит и гроша. Давай, бородатый, уложись в пару слов, здесь и сейчас.
— Запросто, — хмыкнул Гриша. — Я предлагаю вам присоединиться ко мне. Я знаю, что после распада Ордена часть региональных наблюдателей отказались принять власть нового совета. Вы собрались вокруг Марисабель, бывшего куратора западного направления, и осели в столице. За последние шесть месяцев число сторонников нашей красавицы выросло до двух десятков бывших лучших умов Ордена. Сейчас вы прячетесь, пытаетесь сохранить независимость, но уверяю, это ненадолго. Они придут за вами. Тот самый Новый Орден, который вы пытаетесь игнорировать. Сейчас они заняты грызней и перераспределением должностей. Новый Совет подмял под себя все основные ресурсы старого Ордена — счета, связи, контакты, имущество, персонал. И превратил бывших наблюдателей в мелкую банду влияния, которой отдают приказы денежные мешки из семей Старого Света. Да, сейчас идет активная перестройка структуры и перераспределение самых больших активов. Но вскоре они потянутся и за более мелкими группами, надеясь вернуть их в сферу своего влияния. Они придут за вами. И припомнят вам то, что вы попытались соскочить с крючка. Вам нужна защита. Новая группа, которая будет прикрывать вас, и использовать ваши таланты по назначению.