«Кто же, кто же, кто же ты?!» — запустив руки в короткие жесткие волосы и мечась по комнате, лихорадочно повторяла она.
Где она могла его видеть? Где?!
«Точно! — Селани запнулась. — В доме Демаре!»
Борясь с желанием зажмуриться, приблизилась к зеркалу.
Десмонд Шерро — друг Фернана. Очень близкий друг. И вот теперь она… в нем. А он тогда где?
— Но почему?.. Хмарь изначальная! За что?!
Селани выскочила наружу и, оттолкнув служанку, наверняка примчавшуюся на вопли хозяина, рванула по коридору.
— Нужно все исправить, — твердила она, задыхаясь. — Сейчас я найду себя и тогда…
Как поступит дальше, Селани не представляла, но точно знала, что надолго в этом теле она не останется. Вернет свою жизнь обратно!
Ира Илларионова
Просыпаться не хотелось от слова «совсем». Не хотелось возвращаться в реальность, в которой вместо точечных светильников на потолке — вычурная хрустальная люстра, а сам потолок весь в лепных загогулинах. Дневной свет приглушают не жалюзи, а тяжелые шторы. И плазму на стене (подарок родителей по случаю начала самостоятельной жизни) заменяют картины.
Селани явно увлекалась авангардизмом.
А вон там ажурная ширма с перекинутым через нее пеньюаром и одиноко свисающим чулком в сетку. А вот здесь…
Перевела осоловелый взгляд влево и едва не закричала, увидев рослую девицу, сидевшую в кресле.
— Мирэль Тонэ, как самочувствие? — участливо поинтересовалась девушка.
Должно быть, служанка, раз на ней строгое черное платье с рукавами-фонариками и белый фартук.
— Вроде бы лучше.
Хотя нет, вру. Хуже. От того, что проснулась все там же, точнее, неизвестно где.
— Мигрень больше не мучает?
— Мигрень не мучает.
А вот осознание, что застряла в чужом теле, еще как мучает. Прямо-таки истязает. Никаких плетей не надо.
— Это все из-за браслета, — обрадовалась моему ответу девушка.
«Кто же, кто же, кто же ты?!» — запустив руки в короткие жесткие волосы и мечась по комнате, лихорадочно повторяла она.
Где она могла его видеть? Где?!
«Точно! — Селани запнулась. — В доме Демаре!»
Борясь с желанием зажмуриться, приблизилась к зеркалу.
Десмонд Шерро — друг Фернана. Очень близкий друг. И вот теперь она… в нем. А он тогда где?
— Но почему?.. Хмарь изначальная! За что?!
Селани выскочила наружу и, оттолкнув служанку, наверняка примчавшуюся на вопли хозяина, рванула по коридору.
— Нужно все исправить, — твердила она, задыхаясь. — Сейчас я найду себя и тогда…
Как поступит дальше, Селани не представляла, но точно знала, что надолго в этом теле она не останется. Вернет свою жизнь обратно!
Ира Илларионова
Просыпаться не хотелось от слова «совсем». Не хотелось возвращаться в реальность, в которой вместо точечных светильников на потолке — вычурная хрустальная люстра, а сам потолок весь в лепных загогулинах. Дневной свет приглушают не жалюзи, а тяжелые шторы. И плазму на стене (подарок родителей по случаю начала самостоятельной жизни) заменяют картины.
Селани явно увлекалась авангардизмом.
А вон там ажурная ширма с перекинутым через нее пеньюаром и одиноко свисающим чулком в сетку. А вот здесь…
Перевела осоловелый взгляд влево и едва не закричала, увидев рослую девицу, сидевшую в кресле.
— Мирэль Тонэ, как самочувствие? — участливо поинтересовалась девушка.
Должно быть, служанка, раз на ней строгое черное платье с рукавами-фонариками и белый фартук.
— Вроде бы лучше.
Хотя нет, вру. Хуже. От того, что проснулась все там же, точнее, неизвестно где.
— Мигрень больше не мучает?
— Мигрень не мучает.
А вот осознание, что застряла в чужом теле, еще как мучает. Прямо-таки истязает. Никаких плетей не надо.
— Это все из-за браслета, — обрадовалась моему ответу девушка.