— По какой причине вас вызывали в ИИ? — спросил ректор.
Пришло время плавно перейти к развешиванию убедительной лапши на уши.
— У моего отца есть друг, агент Нимбуса. Мои родители уже довольно давно в отсутствии, вот он и захотел увидеть меня и дать кое-какие советы. Ну, вы понимаете — на какие лекции записаться в следующем семестре, с какими профессорами наладить контакт, все такое. Хотел мне помочь.
— Значит, он предложил потянуть за ниточки, — сказал Доберман.
— Нет, он только хотел дать мне действительно дельные советы, а заодно показать, что я всегда смогу рассчитывать на его поддержку. Я чувствовал себя немного одиноким без родителей, и он знал об этом. Просто добрый человек.
— Но это пока не объясняет…
— Сейчас-сейчас. Так вот, выйдя от него, я прошел мимо группы агентов — у них как раз закончилось собрание. Я не слышал всего, слышал только, как они обсуждали слухи о заговоре против серпа Кюри. Я навострил уши, ведь Кюри — самая знаменитая из наших серпов. Агенты говорили, мол, какая жалость, что они не имеют права вмешаться и предупредить, потому что это нарушение закона. Ну вот я и решил…
— Решили стать героем, — закончил ректор.
— Да, сэр.
Троица переглянулась. Декан что-то написала и показала двум другим. Ректор кивнул, Доберман с отвращением поерзал на сиденье и уставился в другую сторону.
— Грейсон, наши законы не просто так придуманы, — сказала декан.
Юноша понял, что выиграл. Они больше не называли его «мистер Толливер». Может, они и не поверили ему окончательно, но все-таки поверили достаточно, чтобы решить: все это разбирательство не стоит их драгоценного времени.
А декан продолжала:
— Закон об отделении нельзя нарушать даже ради того, чтобы спасти жизнь двоим серпам. Грозовое Облако не имеет права убивать, серпы не имеют права управлять. Единственный способ обеспечить это — не вступать ни в какие контакты и сурово наказывать за нарушения.
— Хватит слов, давайте заканчивать, — сказал ректор. — С настоящего момента вы исключаетесь из академии без права восстановления. Вам запрещается когда-либо вновь подавать заявление о приеме как в эту, так и в любую другую академию Нимбуса.
Грейсон был к этому готов, но приговор, произнесенный вслух, ударил по нему сильнее, чем он ожидал. Как он ни крепился, глаза его наполнились слезами. Ладно, ну и пусть — со слезами его ложь выглядит более убедительной.
Вообще-то, ему не было дела до агента Тракслера, но он посчитал необходимым защитить его. Закон требует установить виновного и свести с ним счеты, и даже Грозовое Облако не может увернуться от исполнения собственных правил. Этот принцип был одной из частей его целостности; оно само жило по установленным им нормам. Правда состояла в том, что Грейсон действовал по собственной доброй воле. Грозовое Облако хорошо знало его характер. Оно рассчитывало, что его подопечный поступит именно так, несмотря на последствия. Теперь виновника накажут, и закон восторжествует. Но где сказано, что Грейсону это должно нравиться? И как бы сильно он ни любил Грозовое Облако, в этот момент он его ненавидел.
— Поскольку теперь ты больше не студент, — проговорила декан, — законы об отделении тебя больше не касаются. А это означает, что коллегия серпов захочет допросить тебя. Нам ничего не известно об их методах допроса, так что приготовься.
Горло Грейсона пересохло, он едва смог сглотнуть. Еще одна вещь, о которой он не подумал.
— Понимаю.
Доберман пренебрежительно махнул рукой:
— Иди в общежитие и собери свои вещи. Ровно в пять придет человек из моей команды и проводит тебя за пределы кампуса.
Ах вот, значит, кто он такой, этот Доберман, — начальник охраны. Теперь понятно, почему он выглядит так устрашающе. Грейсон ответил ему таким же злобным взглядом — сейчас уже не важно, как он себя ведет. Он поднялся. Нет, прежде чем уйти, он должен задать им один вопрос.
— Но все-таки зачем вы заклеймили меня как негодного?
— А это не мы, — ответил ректор. — Мы к этому отношения не имеем. Таково наказание, которое наложило на тебя Облако.
Орден серпов всё, кроме прополки, делал со скоростью улитки. На дебаты, как поступить с миной-ловушкой, у руководителей коллегии ушли целые сутки. Наконец, они решили, что самым безопасным будет послать робота: пусть прогуляется, зацепит провод, а когда обломки деревьев и пыль после взрыва улягутся, направить туда команду строителей и восстановить дорогу.
От взрыва стёкла в «Доме над водопадом» задребезжали так, что Цитра испугалась, не разлетелись ли какие-то из них вдребезги. Не прошло и пяти минут, как серп Кюри принялась собирать дорожную сумку и посоветовала Цитре последовать ее примеру.
— Пускаемся в бега? — спросила девушка.
— Ни во что мы не пускаемся, — возразила Кюри. — Просто становимся мобильными. Если так и будем сидеть здесь, то станем легкой добычей. Зато если начнем кочевать, то превратимся в движущиеся мишени, а в них попасть куда труднее.
Однако по-прежнему оставалось неясным, кто из них был мишенью и почему. У серпа Кюри имелись свои соображения на этот счет. Она поделилась ими с Цитрой, пока та заплетала в косу длинные серебряные волосы наставницы.
— Мое эго утверждает, что охотятся за мной, — сказала Мари. — Я самая уважаемая среди серпов старой гвардии. Но… Вполне может быть, что цель — это ты.
Цитра поморщилась.
— Да с чего бы это кому-нибудь охотиться за мной?
Она уловила в зеркале улыбку на лице серпа Кюри.
— Анастасия, ты встряхнула Орден куда основательнее, чем представляешь сама. Многие серпы-юниоры взирают на тебя с почтением. Возможно, ты со временем станешь их рупором. А если принять во внимание, что ты приверженец старых традиций — истинных традиций — то могут найтись и те, кто хотел бы покончить с тобой до того, как ты станешь этим самым рупором.
Начальство заверило их, что начнет собственное расследование, но Цитра сомневалась, что они что-нибудь найдут. Решение проблем не было сильной стороной коллегии — она уже пошла по пути наименьшего сопротивления, предположив, что засада на дороге была делом рук серпа Люцифера. Это приводило Цитру в бешенство, но она вынуждена была молчать. Ей пришлось публично дистанцироваться от Роуэна. Никто не должен узнать, что они встречались.
— А тебе не приходило в голову, что они могут быть правы? — спросила серп Кюри.
Заплетая вторую косу, Цитра стала туже затягивать пряди.
— Ты не знаешь Роуэна.
— Ты тоже его не знаешь, — возразила Кюри, перекинула вперед незаконченную косу и доплела ее сама. — Забыла, что я присутствовала на том конклаве, когда он сломал тебе шею? Я видела его глаза. Он наслаждался этим!
— Для вида! — настаивала Цитра. — Он прикидывался перед коллегией. Он знал, что тогда нас обоих дисквалифицируют, и что это был единственный способ свести поединок к ничьей. По-моему, он нашел чертовски остроумный выход из положения!
Серп Кюри несколько мгновений молчала, а потом произнесла:
— Просто будь осторожна, не позволяй эмоциям затуманить тебе рассудок. А теперь давай я тебя заплету, или хочешь стянуть волосы в пучок?
Но сегодня Цитра решила не стеснять свободу своих волос.