- Нет, конечно, но я сейчас о доме говорю. Я бы приехала и приготовила ужин. Как делаю всегда. Ты же не думаешь, что я морю детей голодом?
- Не думаю, но сегодня ты бы его приготовила намного позже.
Гордеев взял папку меню и стал листать. Не глядя на меня, договорил:
- Давай считать, Маша, что этот ужин – моя благодарность своему инженеру за то, что он задержался на работе. Меня устраивает, как ты работаешь.
Я хмыкнула. Надо же, как у него все просто.
- И что? Я могу об этом ужине похвастаться в отделе? Как о поощрении шефа моих профессиональных качеств? А завтра вечером, надо понимать, ты повезешь ужинать кого-то другого? Нашим девушкам такой подход точно понравится.
- Нет, не повезу.
- Тогда зачем, Дима? – я наклонилась вперед, и мне удалось поймать его взгляд. - Это все слишком, понимаешь? Вот эти игры с рестораном. Мне было бы лучше, если бы все закончилось с нашим приездом в город.
Ну все, сказала. Откинула плечи на мягкую спинку стула и поправила у виска волосы. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Оказалось, не совсем, потому что Гордеев серьезно ответил:
- Это не игры. И даже близко не они.
- Тогда что? Прости, но в премиальный ужин я не верю. Не так уж долго я с тобой работаю, могу и разочаровать. Или, может, ты хочешь, чтобы я тебя отблагодарила за приглашение? Как?
Гордеев сердито дернул желваками и полоснул темным взглядом, но остался невозмутим.
- Маша, просто поешьте, ладно? – сухо ответил. - Без благодарностей. Я так хочу.
Он отложил меню в сторону и подозвал официанта. Сказал, самостоятельно определившись с выбором. (Видимо, понял по выражению моего лица, что я от гордости готова сжевать разве что салфетку):
- Пожалуйста, принесите детям суп с домашней лапшой, зеленью и воздушными куриными фрикадельками. Два шашлыка из цыпленка и горячие гренки с сыром.
- Хорошо. Что на десерт?
- Сырники с малиновым вареньем и взбитыми сливками. И, пожалуй, какао на молоке с маршмеллоу.
У детей от звука последнего слова загорелись глаза и растянулись улыбки. Если бы они могли, они бы запрыгнули на стулья, а так только попами от радости задвигали, словно у них там пружинки. Но и без того ладошки хлопали по столу.
- Мама, мама! Ура, маршмелоу!
- Мама, ура! Я люблю маршмеллоу!
- Мама, мама! А я люблю шашлык!
- Нет, конечно, но я сейчас о доме говорю. Я бы приехала и приготовила ужин. Как делаю всегда. Ты же не думаешь, что я морю детей голодом?
- Не думаю, но сегодня ты бы его приготовила намного позже.
Гордеев взял папку меню и стал листать. Не глядя на меня, договорил:
- Давай считать, Маша, что этот ужин – моя благодарность своему инженеру за то, что он задержался на работе. Меня устраивает, как ты работаешь.
Я хмыкнула. Надо же, как у него все просто.
- И что? Я могу об этом ужине похвастаться в отделе? Как о поощрении шефа моих профессиональных качеств? А завтра вечером, надо понимать, ты повезешь ужинать кого-то другого? Нашим девушкам такой подход точно понравится.
- Нет, не повезу.
- Тогда зачем, Дима? – я наклонилась вперед, и мне удалось поймать его взгляд. - Это все слишком, понимаешь? Вот эти игры с рестораном. Мне было бы лучше, если бы все закончилось с нашим приездом в город.
Ну все, сказала. Откинула плечи на мягкую спинку стула и поправила у виска волосы. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Оказалось, не совсем, потому что Гордеев серьезно ответил:
- Это не игры. И даже близко не они.
- Тогда что? Прости, но в премиальный ужин я не верю. Не так уж долго я с тобой работаю, могу и разочаровать. Или, может, ты хочешь, чтобы я тебя отблагодарила за приглашение? Как?
Гордеев сердито дернул желваками и полоснул темным взглядом, но остался невозмутим.
- Маша, просто поешьте, ладно? – сухо ответил. - Без благодарностей. Я так хочу.
Он отложил меню в сторону и подозвал официанта. Сказал, самостоятельно определившись с выбором. (Видимо, понял по выражению моего лица, что я от гордости готова сжевать разве что салфетку):
- Пожалуйста, принесите детям суп с домашней лапшой, зеленью и воздушными куриными фрикадельками. Два шашлыка из цыпленка и горячие гренки с сыром.
- Хорошо. Что на десерт?
- Сырники с малиновым вареньем и взбитыми сливками. И, пожалуй, какао на молоке с маршмеллоу.
У детей от звука последнего слова загорелись глаза и растянулись улыбки. Если бы они могли, они бы запрыгнули на стулья, а так только попами от радости задвигали, словно у них там пружинки. Но и без того ладошки хлопали по столу.
- Мама, мама! Ура, маршмелоу!
- Мама, ура! Я люблю маршмеллоу!
- Мама, мама! А я люблю шашлык!