Знал, и Кирилл пожимает плечами, пряча руку в карман куртки. Передо мной ему юлить ни к чему.
- Извини, брат, бизнес. Ты же понимаешь: ничего личного. Такой тендер грех было не попытаться перехватить.
Врет. С тех пор, как нам исполнилось десять, это личное между нами, как камень преткновения – однажды появившись, никуда не исчезло. Эту войну не я развязал, но факт: ему никогда не удавалось меня обойти – ни в учебе, ни в спорте, ни в драке. Ему удалось ударить лишь однажды и по самому уязвимому.
- Я тебе не брат, Кирилл. Заканчивай с патетикой. Или говори, что надо, или уходи.
- Да ладно, Дима, остынь.
- Пошел ты!
- Стой!
Я собираюсь закрыть дверь, но он останавливает меня, задержав ее рукой. Жует сухие губы, которые еще не успели зажить после нашей последней встречи.
- Я насчет Машки пришел сказать. Понять хочу.
- Что именно?
- Ну, как же, такая выгодная партия с дочкой самого Бартона, все строят догадки: сколько тебе достанется, и нате вам – нежданчик в гостиничном номере. Да еще и с моей бывшей. Я был уверен, что ты и думать о ней забыл, о Малине. А ты решил напоследок отплатить всем по счетам. А, брат?
Кирилл присвистывает и улыбается. Но досаду не удается скрыть и улыбка сползает.
- Ты ведь для этого разыскал Машку и привез к Ольховской, чтобы отвлечь меня и забрать тендер?
Громкое заявление от слабого игрока. Однако мои плечи напрягаются, а пальцы впиваются в дверной косяк.
- Не обольщайся. Тебе ничего и никогда у меня не забрать – я тебе не позволю. И Маша здесь ни при чем. Но предупреждаю: хочешь играть втемную – будь готов за это ответить. Не надейся, что я с тобой закончил.
- От кого ты узнал, что именно я буду представлять интересы «Реформ-строй»?
- Твоя минута закончилась, Кирилл. Тебе пора.
- Ладно, как скажешь. – Мамлеев поднимает воротник куртки и отступает. Произносит со смешком, показав зубы: - А ведь Машка наверняка ни сном, ни духом о твоей свадьбе, иначе бы не подпустила к себе. Я знаю ее лучше тебя.
- Не лезь!
- И тебя знаю. Не боишься лишиться денег наследницы? Слухи они такие, любому репутацию испортят. Я ж не дурак, понимаю, что не нужна тебе Машка с детьми, да еще и после меня. Ты всегда был брезгливым чистоплюем.
Рука срывается, и мы все-таки сцепляемся, схватившись в коридоре. Когда мои пальцы сдавливают воротник куртки Кирилла, прижав его к стене, он сцеживает со злостью сквозь зубы мне в лицо:
- Это ты, Гордеев, не лезь к моей семье! Оставь Машку в покое, слышишь! Когда решу, она снова выберет меня, никуда не денется… Малина моя!
Знал, и Кирилл пожимает плечами, пряча руку в карман куртки. Передо мной ему юлить ни к чему.
- Извини, брат, бизнес. Ты же понимаешь: ничего личного. Такой тендер грех было не попытаться перехватить.
Врет. С тех пор, как нам исполнилось десять, это личное между нами, как камень преткновения – однажды появившись, никуда не исчезло. Эту войну не я развязал, но факт: ему никогда не удавалось меня обойти – ни в учебе, ни в спорте, ни в драке. Ему удалось ударить лишь однажды и по самому уязвимому.
- Я тебе не брат, Кирилл. Заканчивай с патетикой. Или говори, что надо, или уходи.
- Да ладно, Дима, остынь.
- Пошел ты!
- Стой!
Я собираюсь закрыть дверь, но он останавливает меня, задержав ее рукой. Жует сухие губы, которые еще не успели зажить после нашей последней встречи.
- Я насчет Машки пришел сказать. Понять хочу.
- Что именно?
- Ну, как же, такая выгодная партия с дочкой самого Бартона, все строят догадки: сколько тебе достанется, и нате вам – нежданчик в гостиничном номере. Да еще и с моей бывшей. Я был уверен, что ты и думать о ней забыл, о Малине. А ты решил напоследок отплатить всем по счетам. А, брат?
Кирилл присвистывает и улыбается. Но досаду не удается скрыть и улыбка сползает.
- Ты ведь для этого разыскал Машку и привез к Ольховской, чтобы отвлечь меня и забрать тендер?
Громкое заявление от слабого игрока. Однако мои плечи напрягаются, а пальцы впиваются в дверной косяк.
- Не обольщайся. Тебе ничего и никогда у меня не забрать – я тебе не позволю. И Маша здесь ни при чем. Но предупреждаю: хочешь играть втемную – будь готов за это ответить. Не надейся, что я с тобой закончил.
- От кого ты узнал, что именно я буду представлять интересы «Реформ-строй»?
- Твоя минута закончилась, Кирилл. Тебе пора.
- Ладно, как скажешь. – Мамлеев поднимает воротник куртки и отступает. Произносит со смешком, показав зубы: - А ведь Машка наверняка ни сном, ни духом о твоей свадьбе, иначе бы не подпустила к себе. Я знаю ее лучше тебя.
- Не лезь!
- И тебя знаю. Не боишься лишиться денег наследницы? Слухи они такие, любому репутацию испортят. Я ж не дурак, понимаю, что не нужна тебе Машка с детьми, да еще и после меня. Ты всегда был брезгливым чистоплюем.
Рука срывается, и мы все-таки сцепляемся, схватившись в коридоре. Когда мои пальцы сдавливают воротник куртки Кирилла, прижав его к стене, он сцеживает со злостью сквозь зубы мне в лицо:
- Это ты, Гордеев, не лезь к моей семье! Оставь Машку в покое, слышишь! Когда решу, она снова выберет меня, никуда не денется… Малина моя!