Артор любил этот вид и мог бы часами глядеть на планету за окном. Зрелище завораживает так же, как далёких предков притягивала игра огня в камине или на ветках костра, бег воды в реке, — всё бесконечное, неторопливо следующее каким-то своим целям, весьма далёким от целей быстротечной человеческой жизни. Два-три столетия — и жизнь кончится, а огонь по-прежнему продолжит свои изысканные танцы, а вода потечёт всё так же, неторопливо и исполнена достоинства. И голубая с белым кружевом облаков планета внизу всё так же притянет взоры выбравшихся из Колыбели людей, каким-то непостижимым образом оставшихся привязанными к ней.
Пока же паром опускается, картина за иллюминатором не менее привлекательна для звёздного путешественника. Небо, поначалу тёмное, с редкими просверками особенно ярких звёзд, в какой-то момент светлеет, затуманивается. Планета внизу из цветного шарика превращается сначала в огромное блюдо, а затем и вовсе в безбрежный стол, изукрашенный руслами рек, пятнами лесов и лугов, стыдливо прикрытая кое-где барашками облаков. Затем приближается перина облаков, и иллюминатор задёргивается мутноватой белёсой пеленой, а внизу всё чётче и ярче проявляется долгожданная земля. Из неё вырастают голубоватые башни города, окружённого тёмной зеленью лесов и светлой — лугов и полянок, жёлтые пляжи и лазурь прибрежных вод Атлантического океана, разделённые белой ниточкой прибоя.
Синяя форма шкипера торгового флота с эмблемой Компании послужила лучшим пропуском, и Эвесли занял своё любимое кресло на нижней палубе у огромного иллюминатора. Рядом с ним устроились какие-то неприятного вида гражданские, пару раз с непонятной злобой на него посмотревшие, но Артору до них не было дела — до самой посадки на вокзальной площади Сан-Астурии он не отрывал глаз от такой привычной и по-прежнему увлекательной картины снаружи.
Паром плавно опустился на посадочную платформу, момент касания прошёл совершенно незаметно, и Артор восхитился профессионализмом его командира. Паром открыл сходни, и пассажиры, уставшие после двухчасового спуска из порта, радостно переговариваясь, поспешили к выходу.
Встал и Артор, собираясь выйти из парома. Но у неприятных попутчиков, которые с самого начала пути со злобой иногда на него посматривали, оказалось, было дело к шкиперу. Они, грубо толкнув Артора в спину, буквально выпихнули его в сторону из очереди к таможенным воротам вокзала, где ему преградили дорогу ещё двое — на этот раз в чёрной форме Службы Безопасности Конфедерации.
— Господин Артор Кристиан Эвесли? — двое попутчиков, став плечом к плечу сзади, ловко отсекли шкипера от потока идущих на выход пассажиров.
— Да, это я.
— Не торопитесь покидать вокзал, — один из них показал жетон, на котором на миг-другой ярко засияла голограмма эмблемы «Избы». — Вы задержаны по распоряжению руководства Службы Безопасности. Прошу пройти к флаеру. И без глупостей
1178-08-12 / 16.00. Мир Колыбели, Роксайд.
— Присаживайтесь! — Вежливо предложил Артору пожилой следователь. Высокий неудобный стул был накрепко привинчен к полу. Его сидение оказалось короче и уже, чем необходимо, вдобавок яркий свет, устрёмленный на стул со всех сторон, создавал странное ощущение то ли провинциальной любительской сцены, то ли операционной палаты военного госпиталя. — Мы с коллегами вас прямо-таки заждались!
— Меня??!
— Ну, конечно же. Вы же известная личность — в наших кругах, господин Эвесли. Мы вас очень ждём последние несколько часов. Это крайне невежливо — заставлять нас ждать, не правда ли, господин Эвесли?
— Я же не знал, что меня ждут такие вежливые господа, — попытался ответить шуткой Артор, хотя ему было совсем не до них, — меня просто схватили и привезли…
— Острите, господин Эвесли? Ну-ну… не схватили, а задержали. Да-да.
— И почему меня задержали?…
— Когда обращаетесь ко мне, добавляйте: «Господин следователь!»
— Почему я здесь, господин следователь?
— А кто вы такой?!
— Я…!? — Артор растерялся от такого пренебрежения всеми известными правилами общения. — Я — Артор Кристиан Эвесли, личный номер джи два а семьдесят четыре триста пятьдесят семь сто двенадцать восемьсот шестьдесят девять, простой гражданин Конфедерации c планеты Колыбель, возраст семьдесят три стандартных года, в настоящее время шкипер первого ранга Объединённой Компании Астроперевозок «Крэйдл Интерстеллар»…
— Ну, в чём-то вы правы, молодой человек, — недовольно сморщился следователь, — а кое в чём и заблуждаетесь… да-да!
— Как это… — вырвалось у Эвесли.
— Элементарно, господин Эвесли. С одной стороны, вы — известная личность, так сказать, «звезда» стерео… гм…! Журналисты там, интервью всякие…! Ну, это мы ещё посмотрим, не так ли?! Во всяком случае, последние полчаса… или, может быть, час? И как эти журналюги добывают информацию?!! Впрочем, неважно…. Так что вы уж, господин Эвесли, никак не «простой» гражданин, да…. Офик Астурии не может быть простым человеком. Правда, бывший офик. Для журналистов уже это — сенсация. Конечно, не на первые окна стерео, и не для ведущих каналов. И в настоящее время вы уже не являетесь шкипером О.К.А., действие ваших гражданских прав приостановлено, а потому на Колыбели вам больше делать нечего…. Да-да! И, пожалуйста, добавляйте: «Господин следователь!» Этим вы облегчите работу иуса, да и мою тоже.
Артор любил этот вид и мог бы часами глядеть на планету за окном. Зрелище завораживает так же, как далёких предков притягивала игра огня в камине или на ветках костра, бег воды в реке, — всё бесконечное, неторопливо следующее каким-то своим целям, весьма далёким от целей быстротечной человеческой жизни. Два-три столетия — и жизнь кончится, а огонь по-прежнему продолжит свои изысканные танцы, а вода потечёт всё так же, неторопливо и исполнена достоинства. И голубая с белым кружевом облаков планета внизу всё так же притянет взоры выбравшихся из Колыбели людей, каким-то непостижимым образом оставшихся привязанными к ней.
Пока же паром опускается, картина за иллюминатором не менее привлекательна для звёздного путешественника. Небо, поначалу тёмное, с редкими просверками особенно ярких звёзд, в какой-то момент светлеет, затуманивается. Планета внизу из цветного шарика превращается сначала в огромное блюдо, а затем и вовсе в безбрежный стол, изукрашенный руслами рек, пятнами лесов и лугов, стыдливо прикрытая кое-где барашками облаков. Затем приближается перина облаков, и иллюминатор задёргивается мутноватой белёсой пеленой, а внизу всё чётче и ярче проявляется долгожданная земля. Из неё вырастают голубоватые башни города, окружённого тёмной зеленью лесов и светлой — лугов и полянок, жёлтые пляжи и лазурь прибрежных вод Атлантического океана, разделённые белой ниточкой прибоя.
Синяя форма шкипера торгового флота с эмблемой Компании послужила лучшим пропуском, и Эвесли занял своё любимое кресло на нижней палубе у огромного иллюминатора. Рядом с ним устроились какие-то неприятного вида гражданские, пару раз с непонятной злобой на него посмотревшие, но Артору до них не было дела — до самой посадки на вокзальной площади Сан-Астурии он не отрывал глаз от такой привычной и по-прежнему увлекательной картины снаружи.
Паром плавно опустился на посадочную платформу, момент касания прошёл совершенно незаметно, и Артор восхитился профессионализмом его командира. Паром открыл сходни, и пассажиры, уставшие после двухчасового спуска из порта, радостно переговариваясь, поспешили к выходу.
Встал и Артор, собираясь выйти из парома. Но у неприятных попутчиков, которые с самого начала пути со злобой иногда на него посматривали, оказалось, было дело к шкиперу. Они, грубо толкнув Артора в спину, буквально выпихнули его в сторону из очереди к таможенным воротам вокзала, где ему преградили дорогу ещё двое — на этот раз в чёрной форме Службы Безопасности Конфедерации.
— Господин Артор Кристиан Эвесли? — двое попутчиков, став плечом к плечу сзади, ловко отсекли шкипера от потока идущих на выход пассажиров.
— Да, это я.
— Не торопитесь покидать вокзал, — один из них показал жетон, на котором на миг-другой ярко засияла голограмма эмблемы «Избы». — Вы задержаны по распоряжению руководства Службы Безопасности. Прошу пройти к флаеру. И без глупостей
1178-08-12 / 16.00. Мир Колыбели, Роксайд.
— Присаживайтесь! — Вежливо предложил Артору пожилой следователь. Высокий неудобный стул был накрепко привинчен к полу. Его сидение оказалось короче и уже, чем необходимо, вдобавок яркий свет, устрёмленный на стул со всех сторон, создавал странное ощущение то ли провинциальной любительской сцены, то ли операционной палаты военного госпиталя. — Мы с коллегами вас прямо-таки заждались!
— Меня??!
— Ну, конечно же. Вы же известная личность — в наших кругах, господин Эвесли. Мы вас очень ждём последние несколько часов. Это крайне невежливо — заставлять нас ждать, не правда ли, господин Эвесли?
— Я же не знал, что меня ждут такие вежливые господа, — попытался ответить шуткой Артор, хотя ему было совсем не до них, — меня просто схватили и привезли…
— Острите, господин Эвесли? Ну-ну… не схватили, а задержали. Да-да.
— И почему меня задержали?…
— Когда обращаетесь ко мне, добавляйте: «Господин следователь!»
— Почему я здесь, господин следователь?
— А кто вы такой?!
— Я…!? — Артор растерялся от такого пренебрежения всеми известными правилами общения. — Я — Артор Кристиан Эвесли, личный номер джи два а семьдесят четыре триста пятьдесят семь сто двенадцать восемьсот шестьдесят девять, простой гражданин Конфедерации c планеты Колыбель, возраст семьдесят три стандартных года, в настоящее время шкипер первого ранга Объединённой Компании Астроперевозок «Крэйдл Интерстеллар»…
— Ну, в чём-то вы правы, молодой человек, — недовольно сморщился следователь, — а кое в чём и заблуждаетесь… да-да!
— Как это… — вырвалось у Эвесли.
— Элементарно, господин Эвесли. С одной стороны, вы — известная личность, так сказать, «звезда» стерео… гм…! Журналисты там, интервью всякие…! Ну, это мы ещё посмотрим, не так ли?! Во всяком случае, последние полчаса… или, может быть, час? И как эти журналюги добывают информацию?!! Впрочем, неважно…. Так что вы уж, господин Эвесли, никак не «простой» гражданин, да…. Офик Астурии не может быть простым человеком. Правда, бывший офик. Для журналистов уже это — сенсация. Конечно, не на первые окна стерео, и не для ведущих каналов. И в настоящее время вы уже не являетесь шкипером О.К.А., действие ваших гражданских прав приостановлено, а потому на Колыбели вам больше делать нечего…. Да-да! И, пожалуйста, добавляйте: «Господин следователь!» Этим вы облегчите работу иуса, да и мою тоже.