Еще ни разу в жизни мальчик не терял родных. При виде кратера, мысль о худшем «остановила» сознание советского школьника. Пограничники же, обступившие часто моргавшего глазами ребенка, сами поставили себя под удар.
Неожиданное исчезновение деда и его лаборатории подтолкнуло заботливого кормильца к пропасти, разделяющей мир реальный и сверхъестественный. Разбег, созданный телепортацией, помог преодолеть расстояние. И, оказавшись на «другом берегу», подросток испытал сильнейшее просветление.
От рождения заметно опережая сверстников, потомок Константина Кирилловича прекрасно усваивал не простые уроки деда. И под влиянием из ряда вон выходящего инцидента, он молниеносно осознал принцип пустотности Вселенной. Мгновенно превратившись в нового Великого посвященного, он овладел и силами, способными повлиять на что угодно.
И когда из геликоптера, зависшего над котлованом, сгрузили носилки, а человек в защитной форме протянул к школяру руку, он вышел из оцепенения. Предположив, что в гибели поляны виновны военные, еще нравственно не опытный адепт в порыве негодования воспарил над вертолетами, обрушив вниз лавину огня.
Испытывая безысходную тоску по утраченному воспитателю, юный питомец не смог вовремя остановиться. Не отдавая себе отчета в содеянном, он не только прервал жизни ни в чем неповинных людей, а своим искренним чувством нарушил соотношения космического равновесия.
Девять раз облетев вокруг планеты, этот «вундеркинд» приземлился на обочине шоссе в пригороде Американского города Салем. Не приходя в себя после сверхсветового путешествия, вернувшего его в семидесятые годы двадцатого столетия, он просто опустился на траву, замерев в спасительном неведении, интуитивно скрестив ноги и руки в целительной позе лотоса.
Константину Кирилловичу в параллельном будущем повезло даже меньше, чем Сэму Гюнтеру. Появление пограничников окончательно пошатнуло нервы престарелого интеллектуала. Поэтому, рефлексирующий разум Хлопотова не успел подготовиться к столкновению с другой реальностью, которой оказался склон молодого вулкана, пробудившегося в этой местности около четырех сот лет назад. Его первое извержение уже закончилось. Но повсюду еще валялись обломки дымящегося базальта. Алые гнезда раскаленной магмы местами проглядывали из под черного слоя вулканического пепла.
Густые брови естествоиспытателя удивленно зашевелились. Но не только это безрадостное зрелище потрясло воображение Хлопотова…
«Не может быть, чтобы здесь жили такие древние животные…» — заволновался ученый и дрожащими руками потянулся протереть глаза.
Взгляд его оказался прикован к огромной пасти длинношеей рептилии, только что проглотившей пса Шарика. Сердце старика застучало значительно чаще обычного.
Чудовище, наполовину скрытое волнистой поверхностью моря, затопившего подножие памятника недавней сейсмической активности, было не одно. Из-за конусообразных склонов других жерл, возвышаясь на сотни метров над уровнем вод, выглядывали кровожадные головы братьев и сестер этого великанского гада. Руки старика непроизвольно потянулись к ружью.
Заинтересованные пальбой чешуйчатые монстры сразу обратили внимание на выбежавшего из избушки бородатого человека. Пули их только пощекотали, но вспышки выстрелов показались забавными.
И когда гильза от последнего патрона упала к ногам стрелка, в голове русского что-то щелкнуло и сломалось. Сердце замерло, больно ухнуло и остановилось. Ружье выскользнуло из разжавшихся пальцев. Ученый медленно опустился на горячую от солнца, жаркого не по-сибирскому, глыбу камня.
«Что же это за будущее?..» — подумал Хлопотов, умирая…
«Ну, надо же, так глупо попасться…» — досадовал Сэм Гюнтер на свою судьбу, шагая по незнакомой дороге, — «В конце концов, можно было силой заставить старика сообщить о катастрофе, можно было…» — что можно было сделать еще, он не знал…
«Боюсь, — невольно пришло ему на память, — газеты напишут обо мне не лучше, чем о той рокерше Винтер…»
Любой, менее мужественный человек, давно бы уже впал в депрессию. Но этот не мог позволить себе так легко сдаться. Несмотря на вполне уместные сомнения, в глубине души Гюнтер все еще верил, что необходимо проявить терпение, и удача вернется. Пока же, очевидно было одно, — он жив, свободен и способен самостоятельно передвигаться.
Полчаса спустя, ни на минуту не сводя палец с курка, бдительный американец миновал останки небольшого поселка. Пожарище выглядело так, словно люди здесь жили очень давно. Не повстречав на заросших бурьяном улицах ни одного существа, путник совсем потерялся в догадках, куда же забросил его случай.
Оставив обугленные руины позади, Сэм выбрался на открытую местность. Солнце почти спряталось за холмистую линию горизонта. Поднявшись на поверхность ближайшей возвышенности, парень решил добраться до показавшегося вдали, очевидно тоже разрушенного города.
«Быстрым шагом потребуется часа два… — решил Гюнтер, — К этому времени стемнеет и, — он задумался, — если в городе остались люди, будет легче обнаружить их по свету в окнах или по кострам…»
Вернувшись на дорогу, Сэм уже не испытывал такой уверенности. Костры по ночам они могли и не жечь. К тому же туман…
С возвышенности ему показалось, что город расположен на берегу реки. Что-то блеснуло в лучах заходящего солнца. Но из-за мороси, серой вуалью кутавшей развалины, нельзя было сказать определенно, так это или нет.
Еще ни разу в жизни мальчик не терял родных. При виде кратера, мысль о худшем «остановила» сознание советского школьника. Пограничники же, обступившие часто моргавшего глазами ребенка, сами поставили себя под удар.
Неожиданное исчезновение деда и его лаборатории подтолкнуло заботливого кормильца к пропасти, разделяющей мир реальный и сверхъестественный. Разбег, созданный телепортацией, помог преодолеть расстояние. И, оказавшись на «другом берегу», подросток испытал сильнейшее просветление.
От рождения заметно опережая сверстников, потомок Константина Кирилловича прекрасно усваивал не простые уроки деда. И под влиянием из ряда вон выходящего инцидента, он молниеносно осознал принцип пустотности Вселенной. Мгновенно превратившись в нового Великого посвященного, он овладел и силами, способными повлиять на что угодно.
И когда из геликоптера, зависшего над котлованом, сгрузили носилки, а человек в защитной форме протянул к школяру руку, он вышел из оцепенения. Предположив, что в гибели поляны виновны военные, еще нравственно не опытный адепт в порыве негодования воспарил над вертолетами, обрушив вниз лавину огня.
Испытывая безысходную тоску по утраченному воспитателю, юный питомец не смог вовремя остановиться. Не отдавая себе отчета в содеянном, он не только прервал жизни ни в чем неповинных людей, а своим искренним чувством нарушил соотношения космического равновесия.
Девять раз облетев вокруг планеты, этот «вундеркинд» приземлился на обочине шоссе в пригороде Американского города Салем. Не приходя в себя после сверхсветового путешествия, вернувшего его в семидесятые годы двадцатого столетия, он просто опустился на траву, замерев в спасительном неведении, интуитивно скрестив ноги и руки в целительной позе лотоса.
Константину Кирилловичу в параллельном будущем повезло даже меньше, чем Сэму Гюнтеру. Появление пограничников окончательно пошатнуло нервы престарелого интеллектуала. Поэтому, рефлексирующий разум Хлопотова не успел подготовиться к столкновению с другой реальностью, которой оказался склон молодого вулкана, пробудившегося в этой местности около четырех сот лет назад. Его первое извержение уже закончилось. Но повсюду еще валялись обломки дымящегося базальта. Алые гнезда раскаленной магмы местами проглядывали из под черного слоя вулканического пепла.
Густые брови естествоиспытателя удивленно зашевелились. Но не только это безрадостное зрелище потрясло воображение Хлопотова…
«Не может быть, чтобы здесь жили такие древние животные…» — заволновался ученый и дрожащими руками потянулся протереть глаза.
Взгляд его оказался прикован к огромной пасти длинношеей рептилии, только что проглотившей пса Шарика. Сердце старика застучало значительно чаще обычного.
Чудовище, наполовину скрытое волнистой поверхностью моря, затопившего подножие памятника недавней сейсмической активности, было не одно. Из-за конусообразных склонов других жерл, возвышаясь на сотни метров над уровнем вод, выглядывали кровожадные головы братьев и сестер этого великанского гада. Руки старика непроизвольно потянулись к ружью.
Заинтересованные пальбой чешуйчатые монстры сразу обратили внимание на выбежавшего из избушки бородатого человека. Пули их только пощекотали, но вспышки выстрелов показались забавными.
И когда гильза от последнего патрона упала к ногам стрелка, в голове русского что-то щелкнуло и сломалось. Сердце замерло, больно ухнуло и остановилось. Ружье выскользнуло из разжавшихся пальцев. Ученый медленно опустился на горячую от солнца, жаркого не по-сибирскому, глыбу камня.
«Что же это за будущее?..» — подумал Хлопотов, умирая…
«Ну, надо же, так глупо попасться…» — досадовал Сэм Гюнтер на свою судьбу, шагая по незнакомой дороге, — «В конце концов, можно было силой заставить старика сообщить о катастрофе, можно было…» — что можно было сделать еще, он не знал…
«Боюсь, — невольно пришло ему на память, — газеты напишут обо мне не лучше, чем о той рокерше Винтер…»
Любой, менее мужественный человек, давно бы уже впал в депрессию. Но этот не мог позволить себе так легко сдаться. Несмотря на вполне уместные сомнения, в глубине души Гюнтер все еще верил, что необходимо проявить терпение, и удача вернется. Пока же, очевидно было одно, — он жив, свободен и способен самостоятельно передвигаться.
Полчаса спустя, ни на минуту не сводя палец с курка, бдительный американец миновал останки небольшого поселка. Пожарище выглядело так, словно люди здесь жили очень давно. Не повстречав на заросших бурьяном улицах ни одного существа, путник совсем потерялся в догадках, куда же забросил его случай.
Оставив обугленные руины позади, Сэм выбрался на открытую местность. Солнце почти спряталось за холмистую линию горизонта. Поднявшись на поверхность ближайшей возвышенности, парень решил добраться до показавшегося вдали, очевидно тоже разрушенного города.
«Быстрым шагом потребуется часа два… — решил Гюнтер, — К этому времени стемнеет и, — он задумался, — если в городе остались люди, будет легче обнаружить их по свету в окнах или по кострам…»
Вернувшись на дорогу, Сэм уже не испытывал такой уверенности. Костры по ночам они могли и не жечь. К тому же туман…
С возвышенности ему показалось, что город расположен на берегу реки. Что-то блеснуло в лучах заходящего солнца. Но из-за мороси, серой вуалью кутавшей развалины, нельзя было сказать определенно, так это или нет.