— Так и я об том же, — хмыкнул Кравцов. — Прощевай, товарищ Чуднов. Не поминай старика лихом.
— Много не пейте, — напутствовал его между тем краском, физиономия которого едва ли не из чугуна сваяна, — и бабе своей определенно накажите, чтобы по-верховому перлась, а то, неровен час, откинетесь от усердия, и все.
— Я учту, — кивнул Кравцов и вышел из дома.
Колядного он не заметил, но это не являлось доказательством "присутствия отсутствия". Однако, так или иначе, лучше идти и "что-то делать", чем сиднем сидеть и ждать, пока товарищ Эдельвейс сопоставит простые истины и решит, что "нет человека, нет проблемы".
Фраза неожиданно заставила задуматься. Она звучала, как цитата из книги, но вот из какой, Кравцов вспомнить так и не смог. Зато в ходе поисков напоролся еще на пару фраз, которые ему скорее понравились, чем наоборот.
"Ничего личного", — звучало лаконично и со смыслом.
"Я сделал ему предложение…" — а вот это стоило обдумать. И притом самым тщательным образом.
"А куда он денется?" — мысленно пожал плечами Кравцов, подходя к конечной остановке трамвая.
С апреля месяца восстановили движение восемнадцатого маршрута до Восьмой станции Фонтана. Кравцов в этой жизни на трамвае еще не ездил, но знал, что на линии бегают четырехосные "пульманы" производства бельгийской фирмы "Нивелис", и имел при себе четыре разовых билета, приобретенных его "организацией" с двадцатипятипроцентной скидкой. Впрочем, денег Кравцов за билеты — хоть со скидкой, хоть нет — не платил, так получил. Задаром. Вместе с усиленным пайком и пропуском.
На круге Максим Давыдович простоял почти полчаса. Небо — чистое, солнце жарило, похлеще товарища Троцкого на митинге. Только пыльно и жарко, но тощая плоть Кравцова, едва обтягивающая сухие, словно мощи святых, выставляемые "в церквах", кости, тепло почти не впитывала и еще хуже сохраняла. Временами его знобило даже на такой жаре и в тяжелой шинели. Вероятно, и выглядел он не слишком хорошо. Во всяком случае, скопившиеся перед прибытием трамвая обыватели попридержали прыть и дали "увечному воину" почти беспрепятственно залезть в вагон и сесть на одну из деревянных лавок, установленных поперек вагона.
— Не правильно сел, мил человек. — Сказал дядька в канотье. — Этот поезд не идет в Ланжерон.
Он подмигнул Кравцову и, перекинув спинку сиденья, усадил командарма лицом по ходу движения.
Кондуктор дернул за веревку. Прозвенел колокольчик, и вагон тронулся.
— Далеко собрались? — поинтересовалось канотье.
— До Александровского участка, — улыбнулся Кравцов, предвкушая продолжение.
— Так это, знаете ли, через весь город. А вы, извините за вопрос, не из местных?
— Нет.
— Так я вам сейчас расскажу за нашу Одессу! — радостно сообщил дядька и тут же перешел к делу. — Эта дорога на Аркадию. Но вы ведь не знаете, что такое Аркадия, или все же да? Вот в том доме, вот в том, том — с мансардой — жил раньше Майорчик… Не слышали?
Не слышал. Читал глазами. Будда, Валдис Будрайтис — оперработник Особого Отдела Восьмой армии составил довольно-таки подробное досье на людей, замешанных в убийстве Моисея Вольфовича Винницкого. Была в том уголовном деле и справка на Мейера Зайдера по кличке Майорчик служившего адъютантом командира 54-го имени Ленина Советского революционного полка…
— Большой человек! — говорил между тем добровольный гид. — Говорят у самого Котовского…
Котовский вроде бы дружил с Япончиком. Будрайтис считал, что дело не только в том, что они вместе сидели в тюрьме. Особый отдел располагал многими интересными фактами из биографии комбрига…
"Комкора, — поправил себя Кравцов. — Теперь он на корпусе. А интересно бы узнать, где нынче находится та папочка…"
— Так и я об том же, — хмыкнул Кравцов. — Прощевай, товарищ Чуднов. Не поминай старика лихом.
— Много не пейте, — напутствовал его между тем краском, физиономия которого едва ли не из чугуна сваяна, — и бабе своей определенно накажите, чтобы по-верховому перлась, а то, неровен час, откинетесь от усердия, и все.
— Я учту, — кивнул Кравцов и вышел из дома.
Колядного он не заметил, но это не являлось доказательством "присутствия отсутствия". Однако, так или иначе, лучше идти и "что-то делать", чем сиднем сидеть и ждать, пока товарищ Эдельвейс сопоставит простые истины и решит, что "нет человека, нет проблемы".
Фраза неожиданно заставила задуматься. Она звучала, как цитата из книги, но вот из какой, Кравцов вспомнить так и не смог. Зато в ходе поисков напоролся еще на пару фраз, которые ему скорее понравились, чем наоборот.
"Ничего личного", — звучало лаконично и со смыслом.
"Я сделал ему предложение…" — а вот это стоило обдумать. И притом самым тщательным образом.
"А куда он денется?" — мысленно пожал плечами Кравцов, подходя к конечной остановке трамвая.
С апреля месяца восстановили движение восемнадцатого маршрута до Восьмой станции Фонтана. Кравцов в этой жизни на трамвае еще не ездил, но знал, что на линии бегают четырехосные "пульманы" производства бельгийской фирмы "Нивелис", и имел при себе четыре разовых билета, приобретенных его "организацией" с двадцатипятипроцентной скидкой. Впрочем, денег Кравцов за билеты — хоть со скидкой, хоть нет — не платил, так получил. Задаром. Вместе с усиленным пайком и пропуском.
На круге Максим Давыдович простоял почти полчаса. Небо — чистое, солнце жарило, похлеще товарища Троцкого на митинге. Только пыльно и жарко, но тощая плоть Кравцова, едва обтягивающая сухие, словно мощи святых, выставляемые "в церквах", кости, тепло почти не впитывала и еще хуже сохраняла. Временами его знобило даже на такой жаре и в тяжелой шинели. Вероятно, и выглядел он не слишком хорошо. Во всяком случае, скопившиеся перед прибытием трамвая обыватели попридержали прыть и дали "увечному воину" почти беспрепятственно залезть в вагон и сесть на одну из деревянных лавок, установленных поперек вагона.
— Не правильно сел, мил человек. — Сказал дядька в канотье. — Этот поезд не идет в Ланжерон.
Он подмигнул Кравцову и, перекинув спинку сиденья, усадил командарма лицом по ходу движения.
Кондуктор дернул за веревку. Прозвенел колокольчик, и вагон тронулся.
— Далеко собрались? — поинтересовалось канотье.
— До Александровского участка, — улыбнулся Кравцов, предвкушая продолжение.
— Так это, знаете ли, через весь город. А вы, извините за вопрос, не из местных?
— Нет.
— Так я вам сейчас расскажу за нашу Одессу! — радостно сообщил дядька и тут же перешел к делу. — Эта дорога на Аркадию. Но вы ведь не знаете, что такое Аркадия, или все же да? Вот в том доме, вот в том, том — с мансардой — жил раньше Майорчик… Не слышали?
Не слышал. Читал глазами. Будда, Валдис Будрайтис — оперработник Особого Отдела Восьмой армии составил довольно-таки подробное досье на людей, замешанных в убийстве Моисея Вольфовича Винницкого. Была в том уголовном деле и справка на Мейера Зайдера по кличке Майорчик служившего адъютантом командира 54-го имени Ленина Советского революционного полка…
— Большой человек! — говорил между тем добровольный гид. — Говорят у самого Котовского…
Котовский вроде бы дружил с Япончиком. Будрайтис считал, что дело не только в том, что они вместе сидели в тюрьме. Особый отдел располагал многими интересными фактами из биографии комбрига…
"Комкора, — поправил себя Кравцов. — Теперь он на корпусе. А интересно бы узнать, где нынче находится та папочка…"