— Хан Мамай шлёт тебе привет и желает здоровья.
Присутствующие удивились. О прошлом годе разорил — едва не дотла, а теперь здоровья желает. Мягко стелет, да как бы спать жёстко не пришлось.
— И хану Мамаю здоровья и лета долгие, пусть будут здоровы дети его и жёны.
Мурза кивнул — понял-де, передам.
— Хан желает Москву воевать, большой поход на князя Дмитрия к концу лета снарядить.
Бояре сразу насторожились. Ведь самый короткий путь из Орды на Москву — через земли рязанские пролегает.
— Продолжай! — князь Олег явно заинтересовался.
— Хан желает видеть тебя в своём войске союзником. Москва много лет — твой давний противник, много обиды рязанцам учинила, отобрав Лопасню и Коломну. Кроме Рязани будут и другие союзники. Великий князь Литовский Ягайло уже подписал договор. Тверь же пока колеблется, но воевать за Москву-обидчицу не будет. Даже пешцы, копейщики генуэзские, к исходу лета будут. Не устоять Москве!
Посол замолк, переводя дыхание.
В большом зале царила мёртвая тишина. Муха пролетит — услышать можно. Слишком серьёзные и страшные вещи говорил мурза. Кабы не из уст посла ордынского услышаны они были, никто бы не поверил.
Бояре переглянулись. Какой резон Рязани за Орду воевать?
Мурза всё понял правильно, ухмыльнулся и продолжил:
— За участие воинами после победы милостивый хан вернёт тебе, Олег Иванович, Лопасню и Коломну, а также города московские за Окой — Серпухов, и земли многие, что сейчас под рукою Москвы. В чём и составлен сей договор.
Мурза вытряхнул из рукава расшитого халата свёрнутый в трубочку пергамент, скреплённый сургучной печатью на шёлковом шнурке. Олег Иванович осмотрел печать, взломал её, развернул документ, прочитал его. Ничего нового, о чём бы не сказал мурза, там не было.
— Когда ответа ждать? — мурза улыбнулся во весь рот.
— Через три дня, — ответил князь.
Мурза поклонился и, пятясь, вышел.
— Глаз с него пусть не спускают! — распорядился князь старшему дружиннику.
— Вот же исчадье ада, чего удумал! — возмутился епископ.
Слова его пропустили мимо ушей — слишком много надо было обсудить. И принять твёрдое решение сейчас — значит, поставить княжество под удар.
— Похоже, Дмитрию Ивановичу конец подходит, — как-то обречённо сказал Вислой. Он сначала из Литвы в Москву переехал, да видно — обидели его, переехал почти сразу к Олегу.
Все подумали о том же. Слишком неравны были силы в предстоящей схватке.
— Хан Мамай шлёт тебе привет и желает здоровья.
Присутствующие удивились. О прошлом годе разорил — едва не дотла, а теперь здоровья желает. Мягко стелет, да как бы спать жёстко не пришлось.
— И хану Мамаю здоровья и лета долгие, пусть будут здоровы дети его и жёны.
Мурза кивнул — понял-де, передам.
— Хан желает Москву воевать, большой поход на князя Дмитрия к концу лета снарядить.
Бояре сразу насторожились. Ведь самый короткий путь из Орды на Москву — через земли рязанские пролегает.
— Продолжай! — князь Олег явно заинтересовался.
— Хан желает видеть тебя в своём войске союзником. Москва много лет — твой давний противник, много обиды рязанцам учинила, отобрав Лопасню и Коломну. Кроме Рязани будут и другие союзники. Великий князь Литовский Ягайло уже подписал договор. Тверь же пока колеблется, но воевать за Москву-обидчицу не будет. Даже пешцы, копейщики генуэзские, к исходу лета будут. Не устоять Москве!
Посол замолк, переводя дыхание.
В большом зале царила мёртвая тишина. Муха пролетит — услышать можно. Слишком серьёзные и страшные вещи говорил мурза. Кабы не из уст посла ордынского услышаны они были, никто бы не поверил.
Бояре переглянулись. Какой резон Рязани за Орду воевать?
Мурза всё понял правильно, ухмыльнулся и продолжил:
— За участие воинами после победы милостивый хан вернёт тебе, Олег Иванович, Лопасню и Коломну, а также города московские за Окой — Серпухов, и земли многие, что сейчас под рукою Москвы. В чём и составлен сей договор.
Мурза вытряхнул из рукава расшитого халата свёрнутый в трубочку пергамент, скреплённый сургучной печатью на шёлковом шнурке. Олег Иванович осмотрел печать, взломал её, развернул документ, прочитал его. Ничего нового, о чём бы не сказал мурза, там не было.
— Когда ответа ждать? — мурза улыбнулся во весь рот.
— Через три дня, — ответил князь.
Мурза поклонился и, пятясь, вышел.
— Глаз с него пусть не спускают! — распорядился князь старшему дружиннику.
— Вот же исчадье ада, чего удумал! — возмутился епископ.
Слова его пропустили мимо ушей — слишком много надо было обсудить. И принять твёрдое решение сейчас — значит, поставить княжество под удар.
— Похоже, Дмитрию Ивановичу конец подходит, — как-то обречённо сказал Вислой. Он сначала из Литвы в Москву переехал, да видно — обидели его, переехал почти сразу к Олегу.
Все подумали о том же. Слишком неравны были силы в предстоящей схватке.