— Годное пойло, советую попробовать, только аккуратно.
— О! Как ты догадался, что я еще не пробовала?
— Так, немножко знаний по практической психологии, — небрежно ответил Юлиан.
Аслауг улыбнулась, забрала у него поварешку, и осторожно отхлебнула.
— О!.. Черт!.. Резкая штука, но вроде, вкусно.
— Я же говорю: годное пойло.
— Ты прав… Кстати, извини, что я проверила сначала на тебе.
— Все ОК, — ответил он, — это инстинктивная стратегия: в до-палеолитие мужчины были намного менее ценными особями, чем женские для размножения и сохранения вида.
— Инстинкт играет человеком, а человек играет словами, — откликнулась она, — иногда я думаю, что некоторые слишком увлекаются поисками объяснений в инстинктах.
Юлиан взял поварешку, сделал глоток зелья, и возразил:
— Большинство слишком увлекаются обратным: поисками объяснений без инстинктов. Изобретают какие-то человеческие идеалы, высокие устремления, и прочую чепуху.
— Ты, значит, вообще не веришь в идеалы и высокие устремления?
— Я не верю ни в какие вещи, проявления которых отсутствуют на практике.
— Так, по-твоему, такие вещи отсутствуют на практике?
— По крайней мере, я не видел таких вещей, — ответил он.
— Возможно, ты не видел потому, что не хотел видеть, — предположила Аслауг, приняла эстафетную поварешку, и глотнула немного оттуда.
— Да, возможно, поскольку, я субъективен, как и ты.
Голландка сделала еще глоток, передала ему поварешку, и констатировала:
— Бесплодная тема… Эх!.. Прилетела бы крылатая корова, которая доится текилой.
— А! Томас уже раззвонил про мою алкогольно-сверхцивилизационную фантазию.
— Конечно! И про корову, и про гугол в десятой степени. У него отличная память. А ты действительно думаешь, что джамбли достигли такого энергетического уровня?
— Вообще-то нет. От этого предостерегал еще Станислав Лем, говоря, что троглодиты представляли себе богов — троглодитами, зажигающими костры размером как моря.
— Годное пойло, советую попробовать, только аккуратно.
— О! Как ты догадался, что я еще не пробовала?
— Так, немножко знаний по практической психологии, — небрежно ответил Юлиан.
Аслауг улыбнулась, забрала у него поварешку, и осторожно отхлебнула.
— О!.. Черт!.. Резкая штука, но вроде, вкусно.
— Я же говорю: годное пойло.
— Ты прав… Кстати, извини, что я проверила сначала на тебе.
— Все ОК, — ответил он, — это инстинктивная стратегия: в до-палеолитие мужчины были намного менее ценными особями, чем женские для размножения и сохранения вида.
— Инстинкт играет человеком, а человек играет словами, — откликнулась она, — иногда я думаю, что некоторые слишком увлекаются поисками объяснений в инстинктах.
Юлиан взял поварешку, сделал глоток зелья, и возразил:
— Большинство слишком увлекаются обратным: поисками объяснений без инстинктов. Изобретают какие-то человеческие идеалы, высокие устремления, и прочую чепуху.
— Ты, значит, вообще не веришь в идеалы и высокие устремления?
— Я не верю ни в какие вещи, проявления которых отсутствуют на практике.
— Так, по-твоему, такие вещи отсутствуют на практике?
— По крайней мере, я не видел таких вещей, — ответил он.
— Возможно, ты не видел потому, что не хотел видеть, — предположила Аслауг, приняла эстафетную поварешку, и глотнула немного оттуда.
— Да, возможно, поскольку, я субъективен, как и ты.
Голландка сделала еще глоток, передала ему поварешку, и констатировала:
— Бесплодная тема… Эх!.. Прилетела бы крылатая корова, которая доится текилой.
— А! Томас уже раззвонил про мою алкогольно-сверхцивилизационную фантазию.
— Конечно! И про корову, и про гугол в десятой степени. У него отличная память. А ты действительно думаешь, что джамбли достигли такого энергетического уровня?
— Вообще-то нет. От этого предостерегал еще Станислав Лем, говоря, что троглодиты представляли себе богов — троглодитами, зажигающими костры размером как моря.