Шамиль побежал по двору, и мельтешившие под ногами куры начали разбегаться по сторонам с громким кудахтаньем. Огромный рябой петух воинственно захлопал крыльями и тут же налетел на незнакомца. Но юноша не почувствовал петушиных шпор, которые пришлись ему в ногу.
— Никодим! Ах ты, озорник! Ах ты, проказник! Снова клеваться! Ну, погоди! Запру тебя в темный чулан.
Измайлов обернулся: на крыльце стояла полная, дородная женщина и грозила пальцем петуху, словно тот что-то понимал. Но Никодим будто понял недовольство хозяйки, покинул место схватки, правда, не спеша, с достоинством и тут же победно прокукарекал.
— Не сильно он тебя?.. — спросила хозяйка сонным голосом.
— Нет, ничего…
— Слушается только меня, — гордо пояснила она. — А так ужасно приставучий, как пес, сорвавшийся с цепи. Не отгонишь.
Из амбара вышла молодая женщина в брезентовом переднике и направилась к ним.
Хозяйка двора лениво окинула взглядом телегу, и на ее круглом миловидном лице появилось подобие удивления.
— Господи, святая богородица! Да что с тобой, Василий Николаевич? Ужель в драку угораздило? — В ее голосе было больше любопытства, чем сочувствия. Пострадавший утвердительно кивнул.
Женщина в брезентовом переднике оказалась сестрой Василия Николаевича. Она лишь беззвучно всплеснула руками и с побледневшим лицом бросилась к нему. Вдвоем они перенесли Василия Николаевича к ней в комнату.
— Маша… воды…
Попив воды, пострадавший тяжело откинулся на подушку и лежал, казалось, бездыханно, как мертвец.
Шамиль тихонько встал с табуретки и собрался было уходить.
— Ой, как же тебя зовут-то? — спохватилась хозяйка. — И спасибо тебе не сказали. Ты уж нас прости…
— Меня зовут Шамиль.
— Шамиль, если что, ты всегда к нам заходи. Заходи, ладно?..
Молодая женщина не спрашивала его, что же приключилось с ее братом. Видимо, она и так все хорошо понимала.
— Заходи как к себе домой… — неожиданно для обоих отозвался Василий Николаевич. И рукой показал ему на табурет. — Посиди немного, Шамиль… — И, не дожидаясь пока он присел, спросил: — Ты откуда ж такой взялся, а?.. Похоже, не здешний…
— Я из Каргали. Есть такая деревня под Чистополем. Отсюда верст тридцать.
Василий Николаевич, тяжело дыша, спросил его:
— Где ж ты так, джигит, научился драться?.. Неужели в своей деревне?..
Юноша отрицательно покачал головой.
Шамиль побежал по двору, и мельтешившие под ногами куры начали разбегаться по сторонам с громким кудахтаньем. Огромный рябой петух воинственно захлопал крыльями и тут же налетел на незнакомца. Но юноша не почувствовал петушиных шпор, которые пришлись ему в ногу.
— Никодим! Ах ты, озорник! Ах ты, проказник! Снова клеваться! Ну, погоди! Запру тебя в темный чулан.
Измайлов обернулся: на крыльце стояла полная, дородная женщина и грозила пальцем петуху, словно тот что-то понимал. Но Никодим будто понял недовольство хозяйки, покинул место схватки, правда, не спеша, с достоинством и тут же победно прокукарекал.
— Не сильно он тебя?.. — спросила хозяйка сонным голосом.
— Нет, ничего…
— Слушается только меня, — гордо пояснила она. — А так ужасно приставучий, как пес, сорвавшийся с цепи. Не отгонишь.
Из амбара вышла молодая женщина в брезентовом переднике и направилась к ним.
Хозяйка двора лениво окинула взглядом телегу, и на ее круглом миловидном лице появилось подобие удивления.
— Господи, святая богородица! Да что с тобой, Василий Николаевич? Ужель в драку угораздило? — В ее голосе было больше любопытства, чем сочувствия. Пострадавший утвердительно кивнул.
Женщина в брезентовом переднике оказалась сестрой Василия Николаевича. Она лишь беззвучно всплеснула руками и с побледневшим лицом бросилась к нему. Вдвоем они перенесли Василия Николаевича к ней в комнату.
— Маша… воды…
Попив воды, пострадавший тяжело откинулся на подушку и лежал, казалось, бездыханно, как мертвец.
Шамиль тихонько встал с табуретки и собрался было уходить.
— Ой, как же тебя зовут-то? — спохватилась хозяйка. — И спасибо тебе не сказали. Ты уж нас прости…
— Меня зовут Шамиль.
— Шамиль, если что, ты всегда к нам заходи. Заходи, ладно?..
Молодая женщина не спрашивала его, что же приключилось с ее братом. Видимо, она и так все хорошо понимала.
— Заходи как к себе домой… — неожиданно для обоих отозвался Василий Николаевич. И рукой показал ему на табурет. — Посиди немного, Шамиль… — И, не дожидаясь пока он присел, спросил: — Ты откуда ж такой взялся, а?.. Похоже, не здешний…
— Я из Каргали. Есть такая деревня под Чистополем. Отсюда верст тридцать.
Василий Николаевич, тяжело дыша, спросил его:
— Где ж ты так, джигит, научился драться?.. Неужели в своей деревне?..
Юноша отрицательно покачал головой.