— А что вы делали до того, как началась игра в карты?
— Убирала в столовой.
— Все время, до самого начала игры?
— Ну... нет.
— Значит, кто-то мог войти?
— А как бы он попал в парк?
— Мог перелезть через сетку, или кто-нибудь оставил откры той калитку на пляж.
— Калитка с пружиной. Запирается сама.
Видя, что от девушки больше ничего не добиться, Магнус Торг отпустил ее и пригласил для беседы госпожу Астрид Бранде.
Хозяйка пансионата сообщила, что все утро плохо себя чув ствовала, поэтому почти не выходила из своей комнаты. Вышла раза два, чтобы проверить, все ли идет как надо. Спустилась в кухню, выдала кухарке указания насчет обеда и ужина. Прошла по первому этажу; посмотрела, везде ли убрано. Она знала, что все гости на пляже, никого не видела. Не видела и госпожи Янссон.
— Госпожа Янссон всегда обедала наверху?
— Почти всегда. Только в первый день она спустилась вниз и сразу после этого попросила меня, чтобы ей приносили еду в комнату.
— Она объяснила, почему?
— Сказала, что у нее нервное истощение, и один вид людей ее раздражает.
— Вас это не удивило?
— Хозяйка пансионата ничему не должна удивляться. С ка кими только пожеланиями не приходят ко мне мои клиенты...
— Но к ужину госпожа Янссон спускалась?
— Она хотела и ужинать наверху, но я не согласилась. В моем пансионате такой обычай: ужинаем мы все вместе. Я сказала ей, что нельзя так сторониться людей, а то еще со чтут ее ненормальной. Она уступила, правда, неохотно.
— Что вы можете рассказать о привычках госпожи Янссон?
— Я бы назвала ее диковатой. Она никогда не участво вала в общих беседах, на вопросы отвечала односложно, сразу после еды вставала и уходила из столовой.
— Ее навещал кто-нибудь?
— Не знаю.
— А что вы делали до того, как началась игра в карты?
— Убирала в столовой.
— Все время, до самого начала игры?
— Ну... нет.
— Значит, кто-то мог войти?
— А как бы он попал в парк?
— Мог перелезть через сетку, или кто-нибудь оставил откры той калитку на пляж.
— Калитка с пружиной. Запирается сама.
Видя, что от девушки больше ничего не добиться, Магнус Торг отпустил ее и пригласил для беседы госпожу Астрид Бранде.
Хозяйка пансионата сообщила, что все утро плохо себя чув ствовала, поэтому почти не выходила из своей комнаты. Вышла раза два, чтобы проверить, все ли идет как надо. Спустилась в кухню, выдала кухарке указания насчет обеда и ужина. Прошла по первому этажу; посмотрела, везде ли убрано. Она знала, что все гости на пляже, никого не видела. Не видела и госпожи Янссон.
— Госпожа Янссон всегда обедала наверху?
— Почти всегда. Только в первый день она спустилась вниз и сразу после этого попросила меня, чтобы ей приносили еду в комнату.
— Она объяснила, почему?
— Сказала, что у нее нервное истощение, и один вид людей ее раздражает.
— Вас это не удивило?
— Хозяйка пансионата ничему не должна удивляться. С ка кими только пожеланиями не приходят ко мне мои клиенты...
— Но к ужину госпожа Янссон спускалась?
— Она хотела и ужинать наверху, но я не согласилась. В моем пансионате такой обычай: ужинаем мы все вместе. Я сказала ей, что нельзя так сторониться людей, а то еще со чтут ее ненормальной. Она уступила, правда, неохотно.
— Что вы можете рассказать о привычках госпожи Янссон?
— Я бы назвала ее диковатой. Она никогда не участво вала в общих беседах, на вопросы отвечала односложно, сразу после еды вставала и уходила из столовой.
— Ее навещал кто-нибудь?
— Не знаю.