Яна замерла, пристально всматриваясь в лицо парня. Он сглотнул и бросил быстрый взгляд в сторону прикроватной тумбочки. Только тут женщина заметила, что на ней лежит шприц. Максим перехватил этот взгляд и ринулся вперёд, она кинулась следом за ним. Едва парень достиг кровати, как Яна замахнулась и ударила его рукоятью пистолета в затылок. Юноша завизжал от боли и повалился набок, хватаясь за голову.
Направляя пистолет в сторону стонущего Максима, Яна подошла ближе к тумбочке и удивлённо уставилась на шприц. Любящий внук не собирался ничего вкалывать своей больной бабушке. Абсолютно ничего. Только воздух.
Продолжая удерживать на прицеле неудавшегося убийцу, женщина обратилась к Марии Львовне:
— Вы случайно на него квартиру не переписали?
Пожилая соседка медленно кивнула.
Яна печально произнесла:
— Вам нужна новая сиделка.
[1] Тарапунька и Штепсель — комический дует народных артистов УССР Ефим Березин и Юрий Тимошенко.
Яна опять опаздывала на работу. После разыгравшейся ночью драмы она долго не могла уснуть. Тяжело было определить, что больше ужаснуло и разозлило — чудовищно циничный поступок Максима или желание Марии Львовны не разглашать едва не состоявшееся убийство. Её любовь к внуку оказалась не только слепой, но и по истине сумасшедшей. Максим же дураком не был и ещё до рассвета съехал с квартиры, пока бабушка не передумала и не позвонила в полицию. У Яны практически не было выбора — вряд ли её сон мог послужить полноценным доказательство, разве что для психиатров. Те бы точно пожелали провести душевную беседу с ненормальной женщиной.
Пришлось вызвать такси и пропустить тренировку. Предыдущая неделя закончилась трагедией на крыше, эта началась сумбурно и крайне неприятно. Сразу же вспомнились горы ароматных пирожков, преподнесенные Максимом. От одной только мысли о двуличности тихого вежливого соседа подкатила рвота. Это же насколько гниль разъела в нем всё человеческое, что он решился убить бабушку из-за квартиры?
Призрачные сны не только начали приходить с поразительной частотой, но и обзавелись новыми подробностями. В последних двух, кроме посетителей добавились ещё жуткие детали. Сначала лица на облаках, потом тени за спиной мужчины. Яна уже привыкла, что обстановку создавало её воображение, поэтому места, где происходили беседы с призраками, редко выглядели адекватно и обычно. Но это было что-то другое, не её фантазия — они были привидениями, они кричали, молили о помощи, врываясь в сны.
Яна мельком взглянула на экран телефона, чтобы ещё раз убедиться — опоздание неминуемо и застыла, увидев дату. Цифры острыми иглами вонзились в глаза. Сердце пропустило пару ударов и зашлось в сумасшедшем темпе.
— Остановите, — и резко передумала: — Нет. В другое место везите, на Комсомольскую тридцать.
Машина затормозила, зарываясь колесами в размокшую землю, грязью забрызгало не только двери, но частично боковые стекла. Водитель тихо выругался и недовольно пробурчал:
— Приехали.
Яна быстро расплатилась и открыла дверь. Ноги тут же увязли в слякоти, от промокания спасли высокие голенища сапог, но холодная жижа неприятно окутала обувь, создавая ощущения сырости. Дорога, засыпанная гравием была всего в полуметре от того места, где стояла женщина.
Яна стиснула зубы и сделала первый шаг в сторону кладбища. В голове разом исчезли все мысли, звенящая пустота пульсировала, растекаясь по всему телу. Ноги рывками продвигались вперёд, будто вязли в песке, руки плетями висели вдоль тела. Со стороны женщина выглядела как зомби, возвращающийся домой.
У квадратного чёрного памятника с белым каменным голубем, примостившимся в правом углу, Яна остановилась, и тут же рухнула прямо на мокрую скользкую траву. Отрешенный истекающий болью взгляд уперся в табличку: «Пятое апреля 2010 — двадцать третье октября 2012 года. Спи сыночек, ангелочек».
Она не помнила, сколько простояла у могилы сына, джинсы промокли, ноги занемели, лицо покрылось соленой коркой от слез. От неожиданного прикосновения к плечу, Яна слегка вздрогнула и, не оборачиваясь, произнесла:
— Ты же обещал прийти после обеда.
Павел зябко повёл плечами и приподнял воротник пальто.
— Когда мне удобно, тогда и прихожу. — Он наклонился и поставил в вазу роскошный букет из белых лилий. Поправив цветы, недовольно пробурчал: — Ты, как обычно без цветов.
Яна замерла, пристально всматриваясь в лицо парня. Он сглотнул и бросил быстрый взгляд в сторону прикроватной тумбочки. Только тут женщина заметила, что на ней лежит шприц. Максим перехватил этот взгляд и ринулся вперёд, она кинулась следом за ним. Едва парень достиг кровати, как Яна замахнулась и ударила его рукоятью пистолета в затылок. Юноша завизжал от боли и повалился набок, хватаясь за голову.
Направляя пистолет в сторону стонущего Максима, Яна подошла ближе к тумбочке и удивлённо уставилась на шприц. Любящий внук не собирался ничего вкалывать своей больной бабушке. Абсолютно ничего. Только воздух.
Продолжая удерживать на прицеле неудавшегося убийцу, женщина обратилась к Марии Львовне:
— Вы случайно на него квартиру не переписали?
Пожилая соседка медленно кивнула.
Яна печально произнесла:
— Вам нужна новая сиделка.
[1] Тарапунька и Штепсель — комический дует народных артистов УССР Ефим Березин и Юрий Тимошенко.
Яна опять опаздывала на работу. После разыгравшейся ночью драмы она долго не могла уснуть. Тяжело было определить, что больше ужаснуло и разозлило — чудовищно циничный поступок Максима или желание Марии Львовны не разглашать едва не состоявшееся убийство. Её любовь к внуку оказалась не только слепой, но и по истине сумасшедшей. Максим же дураком не был и ещё до рассвета съехал с квартиры, пока бабушка не передумала и не позвонила в полицию. У Яны практически не было выбора — вряд ли её сон мог послужить полноценным доказательство, разве что для психиатров. Те бы точно пожелали провести душевную беседу с ненормальной женщиной.
Пришлось вызвать такси и пропустить тренировку. Предыдущая неделя закончилась трагедией на крыше, эта началась сумбурно и крайне неприятно. Сразу же вспомнились горы ароматных пирожков, преподнесенные Максимом. От одной только мысли о двуличности тихого вежливого соседа подкатила рвота. Это же насколько гниль разъела в нем всё человеческое, что он решился убить бабушку из-за квартиры?
Призрачные сны не только начали приходить с поразительной частотой, но и обзавелись новыми подробностями. В последних двух, кроме посетителей добавились ещё жуткие детали. Сначала лица на облаках, потом тени за спиной мужчины. Яна уже привыкла, что обстановку создавало её воображение, поэтому места, где происходили беседы с призраками, редко выглядели адекватно и обычно. Но это было что-то другое, не её фантазия — они были привидениями, они кричали, молили о помощи, врываясь в сны.
Яна мельком взглянула на экран телефона, чтобы ещё раз убедиться — опоздание неминуемо и застыла, увидев дату. Цифры острыми иглами вонзились в глаза. Сердце пропустило пару ударов и зашлось в сумасшедшем темпе.
— Остановите, — и резко передумала: — Нет. В другое место везите, на Комсомольскую тридцать.
Машина затормозила, зарываясь колесами в размокшую землю, грязью забрызгало не только двери, но частично боковые стекла. Водитель тихо выругался и недовольно пробурчал:
— Приехали.
Яна быстро расплатилась и открыла дверь. Ноги тут же увязли в слякоти, от промокания спасли высокие голенища сапог, но холодная жижа неприятно окутала обувь, создавая ощущения сырости. Дорога, засыпанная гравием была всего в полуметре от того места, где стояла женщина.
Яна стиснула зубы и сделала первый шаг в сторону кладбища. В голове разом исчезли все мысли, звенящая пустота пульсировала, растекаясь по всему телу. Ноги рывками продвигались вперёд, будто вязли в песке, руки плетями висели вдоль тела. Со стороны женщина выглядела как зомби, возвращающийся домой.
У квадратного чёрного памятника с белым каменным голубем, примостившимся в правом углу, Яна остановилась, и тут же рухнула прямо на мокрую скользкую траву. Отрешенный истекающий болью взгляд уперся в табличку: «Пятое апреля 2010 — двадцать третье октября 2012 года. Спи сыночек, ангелочек».
Она не помнила, сколько простояла у могилы сына, джинсы промокли, ноги занемели, лицо покрылось соленой коркой от слез. От неожиданного прикосновения к плечу, Яна слегка вздрогнула и, не оборачиваясь, произнесла:
— Ты же обещал прийти после обеда.
Павел зябко повёл плечами и приподнял воротник пальто.
— Когда мне удобно, тогда и прихожу. — Он наклонился и поставил в вазу роскошный букет из белых лилий. Поправив цветы, недовольно пробурчал: — Ты, как обычно без цветов.