Марк спросил сам:
— Сейчас он женился?
Рианн медленно повела головой отрицательно, шепнула:
— Ему двадцать… — Два раза показала раскрытые ладони, тут она была молодец: она знала цифры на память, пусть и не умела их записывать. — Он ещё успеет жениться…
Марк немного подумал над её словами и предположил:
— Может, Крикс испугался, что после смерти твоего отца, сын приведёт тебя в его дом женой? Поэтому и продал?
Рианн нахмурилась, глядя на римлянина через бровь. Она не думала об этом. Может быть, в самом деле, всё и было так? Гален единственный из всех смотрел на неё по-другому, не так, как все вокруг, без ненависти и презрения. Может быть, он всё ещё жил прошлым? Может, не растерял прежних чувств? И Крикс поэтому избавился от неё? И виной не серебро, не быки, и даже не сама Рианн… Виной всему Крикс и его чувства к ней, его ненависть, его злость…
Она сама никогда и не думала об этом.
Шепнула раздражённо:
— Даже если всё и так, какая теперь уже разница? Теперь уже поздно…
— Но Крикс всё равно сволочь, гад ползучий… Он никогда мне не нравился. Скупает самое поганое вино и продаёт его… Старый хитрый лис…
Рианн усмехнулась на его слова и спросила, выгнув губы:
— Скажите ещё, что вам не всё равно? Подумаешь, Крикс. Подумаешь, я. Вы купили себе рабыню, пусть дорого, но разве это что-то меняет? Я — свенка, никто для вас! Какая разница, что было со мной в прошлом, главное — то, что сейчас. А сейчас я принадлежу вам. Я — ваша. И Гален… — Она дёрнула головой, указывая за спину. — Гален остался в прошлом, и всё, что было — тоже! Что уже говорить об этом?
Рианн поднялась из-за стола и ушла из кухни, остановилась у станка, но работать не могла — дрожали руки.
— Но они все оказались не правы! — Из кухни за ней вышел римлянин, говорил, повысив голос:- Они — сволочи! Никто не совершал насилия над тобой! Ничьей подстилкой ты не была! У тебя никого не было… Ты была девушкой!
— До вас! — перебила его громко Рианн, и центурион замер, в раз растеряв весь свой пыл, стоял, хрипло дыша через открытый рот. Согласился, дёрнув головой:
— Ну да, до меня…
— Так что, какая теперь уже разница? Подстилка, она и есть подстилка, правда? Или я не права?
Марк ничего не ответил ей, немного постоял, а потом прошёл и, поддерживая раненый живот, сел на своё ложе, откинулся к стене, сглотнул, переживая боль, и уставился на свенку снизу. Да, если она и осталась девушкой после встречи с римскими легионерами пять лет назад, сейчас это уже не важно, потому что она уже давно не девушка. Потому что он сам уже не раз и даже не два спал с ней. Так что, она права, какая теперь уже разница?
Рианн долго не могла придти в себя, привести в порядок мысли, даже работать сейчас не смогла бы, хотя именно работа всегда успокаивала её. Просто стояла, положив ладонь на раму станка, думала. Вспоминались их лица. Отец. Крикс. Гален. Все остальные. Как они могли довести её до вот этого вот? Почему позволили этому с ней случиться? Она сейчас — рабыня римского центуриона, его служанка и наложница, он вправе поступать с ней, как ему угодно.
Она ушла в свой угол и тихо расплакалась. Прошлое ясно и отчётливо всплыло вдруг, затронув сердце, напомнив о том, что она потеряла. То, что было там, в посёлке, казалось таким далёким, будто и не было никогда. Настоящее сейчас затмило всё. Оно давило на неё, и просвета впереди не ожидалось. Что она хорошего видела в своей жизни? Что могла вспомнить? Только боль, обиды, ненависть окружающих…
Марк сидел, глядя в пространство перед собой. Ему показалось, что свенка плачет там, в своём углу. Он закрыл глаза. Да, жизнь хлестнула её, как бич через всё тело. И сейчас ему более менее стало ясно её прошлое, что она потеряла. Родители, дом, свобода, честь… Любовь? Вряд ли она любила этого парня-свена, он просто был бы для неё хорошим выходом в том положении, если бы вовремя не подсуетился его отец. Но многие ли браки заключаются по любви? Главное, что этот мальчишка, похоже, любил её, раз так бегал. Этого было бы достаточно.
Марк спросил сам:
— Сейчас он женился?
Рианн медленно повела головой отрицательно, шепнула:
— Ему двадцать… — Два раза показала раскрытые ладони, тут она была молодец: она знала цифры на память, пусть и не умела их записывать. — Он ещё успеет жениться…
Марк немного подумал над её словами и предположил:
— Может, Крикс испугался, что после смерти твоего отца, сын приведёт тебя в его дом женой? Поэтому и продал?
Рианн нахмурилась, глядя на римлянина через бровь. Она не думала об этом. Может быть, в самом деле, всё и было так? Гален единственный из всех смотрел на неё по-другому, не так, как все вокруг, без ненависти и презрения. Может быть, он всё ещё жил прошлым? Может, не растерял прежних чувств? И Крикс поэтому избавился от неё? И виной не серебро, не быки, и даже не сама Рианн… Виной всему Крикс и его чувства к ней, его ненависть, его злость…
Она сама никогда и не думала об этом.
Шепнула раздражённо:
— Даже если всё и так, какая теперь уже разница? Теперь уже поздно…
— Но Крикс всё равно сволочь, гад ползучий… Он никогда мне не нравился. Скупает самое поганое вино и продаёт его… Старый хитрый лис…
Рианн усмехнулась на его слова и спросила, выгнув губы:
— Скажите ещё, что вам не всё равно? Подумаешь, Крикс. Подумаешь, я. Вы купили себе рабыню, пусть дорого, но разве это что-то меняет? Я — свенка, никто для вас! Какая разница, что было со мной в прошлом, главное — то, что сейчас. А сейчас я принадлежу вам. Я — ваша. И Гален… — Она дёрнула головой, указывая за спину. — Гален остался в прошлом, и всё, что было — тоже! Что уже говорить об этом?
Рианн поднялась из-за стола и ушла из кухни, остановилась у станка, но работать не могла — дрожали руки.
— Но они все оказались не правы! — Из кухни за ней вышел римлянин, говорил, повысив голос:- Они — сволочи! Никто не совершал насилия над тобой! Ничьей подстилкой ты не была! У тебя никого не было… Ты была девушкой!
— До вас! — перебила его громко Рианн, и центурион замер, в раз растеряв весь свой пыл, стоял, хрипло дыша через открытый рот. Согласился, дёрнув головой:
— Ну да, до меня…
— Так что, какая теперь уже разница? Подстилка, она и есть подстилка, правда? Или я не права?
Марк ничего не ответил ей, немного постоял, а потом прошёл и, поддерживая раненый живот, сел на своё ложе, откинулся к стене, сглотнул, переживая боль, и уставился на свенку снизу. Да, если она и осталась девушкой после встречи с римскими легионерами пять лет назад, сейчас это уже не важно, потому что она уже давно не девушка. Потому что он сам уже не раз и даже не два спал с ней. Так что, она права, какая теперь уже разница?
Рианн долго не могла придти в себя, привести в порядок мысли, даже работать сейчас не смогла бы, хотя именно работа всегда успокаивала её. Просто стояла, положив ладонь на раму станка, думала. Вспоминались их лица. Отец. Крикс. Гален. Все остальные. Как они могли довести её до вот этого вот? Почему позволили этому с ней случиться? Она сейчас — рабыня римского центуриона, его служанка и наложница, он вправе поступать с ней, как ему угодно.
Она ушла в свой угол и тихо расплакалась. Прошлое ясно и отчётливо всплыло вдруг, затронув сердце, напомнив о том, что она потеряла. То, что было там, в посёлке, казалось таким далёким, будто и не было никогда. Настоящее сейчас затмило всё. Оно давило на неё, и просвета впереди не ожидалось. Что она хорошего видела в своей жизни? Что могла вспомнить? Только боль, обиды, ненависть окружающих…
Марк сидел, глядя в пространство перед собой. Ему показалось, что свенка плачет там, в своём углу. Он закрыл глаза. Да, жизнь хлестнула её, как бич через всё тело. И сейчас ему более менее стало ясно её прошлое, что она потеряла. Родители, дом, свобода, честь… Любовь? Вряд ли она любила этого парня-свена, он просто был бы для неё хорошим выходом в том положении, если бы вовремя не подсуетился его отец. Но многие ли браки заключаются по любви? Главное, что этот мальчишка, похоже, любил её, раз так бегал. Этого было бы достаточно.