От такой погоды противно было на душе, дождь всегда навевает тоску и уныние, начинаешь чувствовать себя одиноким. Заново вспоминаются все неудачи в жизни, все пережитые боль и утраты.
Зачем боги создали такую погоду? Чтобы человек жил и знал, что в жизни бывает не только солнце? В жизни есть место и ветру, и дождю, и холоду. И зиме… Именно в зимние дни умирает так много людей. Старики прощаются с жизнью под звуки зимнего ветра, умирают в болезнях дети, когда на улице лежит снег. Зимой мало поводов для радости. Не справляют свадеб, нет красивых праздников, жизнь словно замирает. В преддверии зимы по всем дворам с приходом первых морозов режут скот, всех, кого можно, оставляя только тех, кого ещё можно прокормить без ущерба для хозяйства. Оставляют крепких стельных коров и коз, свиней-маток, и убирают весь молодняк и старый скот. Дворы словно вымирают в эти дни. Так начинается зима…
И эти дни долгих дождей словно предвещают приход зимы. Они полны тоски, они вселяют горечь в сердце.
Рианн шла по лесу знакомой тропой. Было ещё рано, но из-за дождя в лесу казалось, что наступил уже поздний вечер.
С мокрой травы и с макушек лесных кустов стекали крупные капли, с веток деревьев падало большими тяжёлыми каплями, пробивающими любую одежду. Рианн только вошла в лес, а у неё уже промокли плащ, весь подол платья и ноги.
Свою козу она нашла быстро, благо, что с утра не стала отгонять её далеко от посёлка. Когда уже шла назад, столкнулась с Галеном, будто он ждал её тут, караулил, зная, где найти.
— Гален? О, Тор, ты напугал меня! — Держалась рукой за сердце, стараясь успокоить взволнованное дыхание. — Что ты здесь делаешь?
— Я ждал тебя…
— Когда ты вернулся?
— Сегодня в обед…
Они остановились под берёзой, дождь на время перестал, но тяжёлые капли падали редко, но весомо, то тут, то там, с листьев и с веток, заставляли вздрагивать, когда попадали на руки или на лицо, словно кто-то огромный там, в небе, плакал над ними и ронял слёзы.
— Вы привезли его? — спросила Рианн негромко.
— Да, — Гален согласно кивнул. Лицо его пряталось в свободном капюшоне большого дорожного плаща.
— И? — Рианн подалась навстречу. — Опиши мне его… Какой он? Как он выглядит?
— Ну… — Свен замялся. — Римлянин, как римлянин… Ростом он ниже меня, волосы тёмные и кожа тоже… Он обросший и грязный, кто его разберёт, какой он. Они все на одно лицо!
— Ну, есть же в нём что-то особенное? Что-то такое… Гален? Пожалуйста, вспомни…
Он немного помолчал, раздумывая.
— Вот здесь, на плече, — Гален положил ладонь на своё левое плечо, чуть ниже сустава, где бицепс, показывая на себе, — у него татуировка. Какие-то знаки…
— Какие? Гален?
— Какие-то галочки, чёрточки, крестики… Не разберёшь!
— Это номер легиона, первого легиона, где он начинал служить. Он есть почти у всех у них… У каждого, наверное… — Рианн знала о том, она как-то спросила об этом своего господина, и он ей сказал, что это значит, хотя она в тот момент подумала, что не ответит. — А ещё? Есть что-нибудь ещё?
Гален задумался, вспоминая, потом заговорил:
От такой погоды противно было на душе, дождь всегда навевает тоску и уныние, начинаешь чувствовать себя одиноким. Заново вспоминаются все неудачи в жизни, все пережитые боль и утраты.
Зачем боги создали такую погоду? Чтобы человек жил и знал, что в жизни бывает не только солнце? В жизни есть место и ветру, и дождю, и холоду. И зиме… Именно в зимние дни умирает так много людей. Старики прощаются с жизнью под звуки зимнего ветра, умирают в болезнях дети, когда на улице лежит снег. Зимой мало поводов для радости. Не справляют свадеб, нет красивых праздников, жизнь словно замирает. В преддверии зимы по всем дворам с приходом первых морозов режут скот, всех, кого можно, оставляя только тех, кого ещё можно прокормить без ущерба для хозяйства. Оставляют крепких стельных коров и коз, свиней-маток, и убирают весь молодняк и старый скот. Дворы словно вымирают в эти дни. Так начинается зима…
И эти дни долгих дождей словно предвещают приход зимы. Они полны тоски, они вселяют горечь в сердце.
Рианн шла по лесу знакомой тропой. Было ещё рано, но из-за дождя в лесу казалось, что наступил уже поздний вечер.
С мокрой травы и с макушек лесных кустов стекали крупные капли, с веток деревьев падало большими тяжёлыми каплями, пробивающими любую одежду. Рианн только вошла в лес, а у неё уже промокли плащ, весь подол платья и ноги.
Свою козу она нашла быстро, благо, что с утра не стала отгонять её далеко от посёлка. Когда уже шла назад, столкнулась с Галеном, будто он ждал её тут, караулил, зная, где найти.
— Гален? О, Тор, ты напугал меня! — Держалась рукой за сердце, стараясь успокоить взволнованное дыхание. — Что ты здесь делаешь?
— Я ждал тебя…
— Когда ты вернулся?
— Сегодня в обед…
Они остановились под берёзой, дождь на время перестал, но тяжёлые капли падали редко, но весомо, то тут, то там, с листьев и с веток, заставляли вздрагивать, когда попадали на руки или на лицо, словно кто-то огромный там, в небе, плакал над ними и ронял слёзы.
— Вы привезли его? — спросила Рианн негромко.
— Да, — Гален согласно кивнул. Лицо его пряталось в свободном капюшоне большого дорожного плаща.
— И? — Рианн подалась навстречу. — Опиши мне его… Какой он? Как он выглядит?
— Ну… — Свен замялся. — Римлянин, как римлянин… Ростом он ниже меня, волосы тёмные и кожа тоже… Он обросший и грязный, кто его разберёт, какой он. Они все на одно лицо!
— Ну, есть же в нём что-то особенное? Что-то такое… Гален? Пожалуйста, вспомни…
Он немного помолчал, раздумывая.
— Вот здесь, на плече, — Гален положил ладонь на своё левое плечо, чуть ниже сустава, где бицепс, показывая на себе, — у него татуировка. Какие-то знаки…
— Какие? Гален?
— Какие-то галочки, чёрточки, крестики… Не разберёшь!
— Это номер легиона, первого легиона, где он начинал служить. Он есть почти у всех у них… У каждого, наверное… — Рианн знала о том, она как-то спросила об этом своего господина, и он ей сказал, что это значит, хотя она в тот момент подумала, что не ответит. — А ещё? Есть что-нибудь ещё?
Гален задумался, вспоминая, потом заговорил: