Рианн не нравилось, что центурион не доверяет ей, что он вообще с недовольством воспринял эту идею: идти болотами. Конечно, эти болота с теми, на первой тропе, не идут ни в какие сравнения. Не зная тропы, здесь пройти невозможно. На это и был расчёт, здесь не будет других, здесь не будет Крикса. Этой тропой пользовались только в крайних случаях. Отец говорил, что там есть острова, и если когда-нибудь нагрянет опасность, начнётся война, или придут вдруг римские легионеры, там всегда можно надёжно спрятаться.
Конечно, он показал ей эти места, когда Рианн была ещё девочкой, ещё до… Поэтому она и убежала на болота, пытаясь спрятаться в безопасности, но в пережитом страхе она заблудилась и не смогла выйти обратно.
Те пережитые дни она вспоминала с ужасом. Ей приходилось спать на земле и под открытым небом, пить болотную воду и есть только ягоды и почки. В темноте выли волки, а перед глазами стояли ужасы пережитой резни в родном посёлке. Ей казалось, что она осталась одна на весь огромный мир, и вокруг боги окружили её вечными, бесконечными топями. Болота и только болота. Ни одной живой души, она одна со своей болью, со своим горем…
Это не римлянин этот не хочет идти этими болотами, нет, куда больше сама Рианн не хочет этого делать. В разы, во много раз…
После обеда они впервые перекусили и отдохнули дольше обычного. Центурион молча осматривался по сторонам, слушая звуки леса вокруг, берёг сломанную руку, бережно поддерживая её под локоть. Потом вдруг спросил, глядя в лицо:
— Почему ты стала закрывать голову? У вас так принято? В крепости ты этого не делала…
Молчаливая Рианн выдержала его прямой взгляд, а потом усмехнулась. Его слова выглядели насмешкой, даже издёвкой. И Рианн медленно стянула платок с головы, открывая свои короткие обрубки её бывшей косы. Пусть полюбуется, что сделала с ней его жена. Тоже будет смеяться и издеваться над ней, как это делал Крикс? Будет называть её чучелом?
Римлянин ахнул, прянув назад в удивлении.
— Что случилось? Рианн? Почему? Зачем ты это сделала?
— Это не я… — сипло выдавила из себя.
— Это ваши? Зачем? Для чего? Для позора?
— Это не свены! Это ваша жена!
Он примолк, нахмуриваясь, словно пытался понять то, о чём слышал. А Рианн медленно пригладила волосы свои ладонью и принялась развязывать узел платка, чтобы снова спрятать свою «красоту» под тканью.
— Атия… Вот ведь гадина… Как она могла? Как ты позволила ей?
— Она была со своей рабыней, и меня они не спрашивали. Просто сделали, что хотели… Она вообще хотела забрать меня в Рим… — Свенка перевела дыхание и добавила:- Мне не понравилась ваша жена.
— Мне она тоже не нравится…
— Если бы не ваш Дикс, я была бы уже далеко отсюда. Ваша супруга увезла бы меня с собой или продала кому-нибудь, как мои волосы… — Сама усмехнулась над своими же словами.
— Она бы смогла, она — торгашка…
— Как Крикс?
— Хуже! Они бы нашли общий язык друг с другом. Это точно. Отец оставил ей лавки в Риме, и она научилась ими управлять лучше всякого мужчины.
— У нас женщинам таким нельзя заниматься.
— А у нас — можно, тем более, если она свободная и богатая. Как Атия, например… Конечно, она такой только недавно стала, как отец её умер, а наследников, кроме неё, нет… Всё ей досталось. Вот она и развернулась, я ей теперь не нужен.
Рианн не нравилось, что центурион не доверяет ей, что он вообще с недовольством воспринял эту идею: идти болотами. Конечно, эти болота с теми, на первой тропе, не идут ни в какие сравнения. Не зная тропы, здесь пройти невозможно. На это и был расчёт, здесь не будет других, здесь не будет Крикса. Этой тропой пользовались только в крайних случаях. Отец говорил, что там есть острова, и если когда-нибудь нагрянет опасность, начнётся война, или придут вдруг римские легионеры, там всегда можно надёжно спрятаться.
Конечно, он показал ей эти места, когда Рианн была ещё девочкой, ещё до… Поэтому она и убежала на болота, пытаясь спрятаться в безопасности, но в пережитом страхе она заблудилась и не смогла выйти обратно.
Те пережитые дни она вспоминала с ужасом. Ей приходилось спать на земле и под открытым небом, пить болотную воду и есть только ягоды и почки. В темноте выли волки, а перед глазами стояли ужасы пережитой резни в родном посёлке. Ей казалось, что она осталась одна на весь огромный мир, и вокруг боги окружили её вечными, бесконечными топями. Болота и только болота. Ни одной живой души, она одна со своей болью, со своим горем…
Это не римлянин этот не хочет идти этими болотами, нет, куда больше сама Рианн не хочет этого делать. В разы, во много раз…
После обеда они впервые перекусили и отдохнули дольше обычного. Центурион молча осматривался по сторонам, слушая звуки леса вокруг, берёг сломанную руку, бережно поддерживая её под локоть. Потом вдруг спросил, глядя в лицо:
— Почему ты стала закрывать голову? У вас так принято? В крепости ты этого не делала…
Молчаливая Рианн выдержала его прямой взгляд, а потом усмехнулась. Его слова выглядели насмешкой, даже издёвкой. И Рианн медленно стянула платок с головы, открывая свои короткие обрубки её бывшей косы. Пусть полюбуется, что сделала с ней его жена. Тоже будет смеяться и издеваться над ней, как это делал Крикс? Будет называть её чучелом?
Римлянин ахнул, прянув назад в удивлении.
— Что случилось? Рианн? Почему? Зачем ты это сделала?
— Это не я… — сипло выдавила из себя.
— Это ваши? Зачем? Для чего? Для позора?
— Это не свены! Это ваша жена!
Он примолк, нахмуриваясь, словно пытался понять то, о чём слышал. А Рианн медленно пригладила волосы свои ладонью и принялась развязывать узел платка, чтобы снова спрятать свою «красоту» под тканью.
— Атия… Вот ведь гадина… Как она могла? Как ты позволила ей?
— Она была со своей рабыней, и меня они не спрашивали. Просто сделали, что хотели… Она вообще хотела забрать меня в Рим… — Свенка перевела дыхание и добавила:- Мне не понравилась ваша жена.
— Мне она тоже не нравится…
— Если бы не ваш Дикс, я была бы уже далеко отсюда. Ваша супруга увезла бы меня с собой или продала кому-нибудь, как мои волосы… — Сама усмехнулась над своими же словами.
— Она бы смогла, она — торгашка…
— Как Крикс?
— Хуже! Они бы нашли общий язык друг с другом. Это точно. Отец оставил ей лавки в Риме, и она научилась ими управлять лучше всякого мужчины.
— У нас женщинам таким нельзя заниматься.
— А у нас — можно, тем более, если она свободная и богатая. Как Атия, например… Конечно, она такой только недавно стала, как отец её умер, а наследников, кроме неё, нет… Всё ей досталось. Вот она и развернулась, я ей теперь не нужен.