В острог упекут.
И отпустят.
А вот вора, коли поймают, то прямехонько на каторгу, там уже и клеймо получишь, и от него вовек не избавишься.
- Мне вот чего дали, - Игнатка вытянул из-под полы кипу мятых листочков. - Сказали нашим разнести, чтоб они людям, значится...
Листочки были желтыми и некрасивыми.
А уж писано на них было...
- Выкинь, - нищий ловко приподнялся и, потянувшись, распрямил ногу. Ишь, затекать стала... может, ему с безногости на падучую перейти? Хотя... падучих народишко боится. Тогда за юродивого? А что, лицо чистенькое, надобно только попоститься, чтоб худоба пришла.
- Куда?
- Куда-нибудь...
...юродивый там или слепой... слепой - тоже неплохо, особенно, коль ослеп, отечеству служа, но главное, что не в Арсиноре. Теперь понятно, за что Басурмана убрали. Он бы с этаким дерьмом связываться не стал бы и другим бы не позволил.
- Дурак ты, - Игнатка носом шмыгнул, соплю подбирая. - Так и будешь до смерти самой туточки сидеть...
Чем плохо-то? Тепло и мухи не больно кусают, хотя нынешним днем они, надобно признать, свирепые вышли...
- ...а я вот в люди выбьюсь...
- В петлю ты выбьешься, - нищий покачал головой, уже понимая, что ничего-то он не переменит. Да и надо ли? Коль охота Игнатке зверя коронного за хвост тягать, то и пускай себе. Не понимает, дурья башка, чем подобные игрища чреваты. И видать, прочел Игнатка что-то этакое, понял, если головой косматою тряхнул, оскалился и зашептал быстро так, захлебываясь словами:
- Вот увидишь, скоро все переменится... вона, на этое... именитства велено, чтоб шли на площадь... бочки, небось, выкатят. А в тех бочках...
Нищий попритих, только и Игнатка понял, что лишнего сболтнул.
- Весело будет... - сказал он, листочки раскидывая. И ветер поднял, закружил, понес по-над рыночною площадью. - Только не всем... полыхнет Арсинор, что небо давече.
...и нищий знал, кто будет гореть в том костре.
Только... не маленький уже Игнатка, а он... у него своя дорога, небось, велика империя, хватает в ней жалостливого люда. Правда, сперва надо будет словечко шепнуть одному человеку, который, глядишь, и поблагодарит, если не рублем, то подорожной.
Подорожная даже нужнее.
Глава 4
- Стало быть, тезоименитство? - Лешек почесал подбородок, на котором пробилась золотистая щетинка. - Хотя, конечно... он любит пафосность, а более пафосного мероприятия и придумать сложно. Может, отменить?
В острог упекут.
И отпустят.
А вот вора, коли поймают, то прямехонько на каторгу, там уже и клеймо получишь, и от него вовек не избавишься.
- Мне вот чего дали, - Игнатка вытянул из-под полы кипу мятых листочков. - Сказали нашим разнести, чтоб они людям, значится...
Листочки были желтыми и некрасивыми.
А уж писано на них было...
- Выкинь, - нищий ловко приподнялся и, потянувшись, распрямил ногу. Ишь, затекать стала... может, ему с безногости на падучую перейти? Хотя... падучих народишко боится. Тогда за юродивого? А что, лицо чистенькое, надобно только попоститься, чтоб худоба пришла.
- Куда?
- Куда-нибудь...
...юродивый там или слепой... слепой - тоже неплохо, особенно, коль ослеп, отечеству служа, но главное, что не в Арсиноре. Теперь понятно, за что Басурмана убрали. Он бы с этаким дерьмом связываться не стал бы и другим бы не позволил.
- Дурак ты, - Игнатка носом шмыгнул, соплю подбирая. - Так и будешь до смерти самой туточки сидеть...
Чем плохо-то? Тепло и мухи не больно кусают, хотя нынешним днем они, надобно признать, свирепые вышли...
- ...а я вот в люди выбьюсь...
- В петлю ты выбьешься, - нищий покачал головой, уже понимая, что ничего-то он не переменит. Да и надо ли? Коль охота Игнатке зверя коронного за хвост тягать, то и пускай себе. Не понимает, дурья башка, чем подобные игрища чреваты. И видать, прочел Игнатка что-то этакое, понял, если головой косматою тряхнул, оскалился и зашептал быстро так, захлебываясь словами:
- Вот увидишь, скоро все переменится... вона, на этое... именитства велено, чтоб шли на площадь... бочки, небось, выкатят. А в тех бочках...
Нищий попритих, только и Игнатка понял, что лишнего сболтнул.
- Весело будет... - сказал он, листочки раскидывая. И ветер поднял, закружил, понес по-над рыночною площадью. - Только не всем... полыхнет Арсинор, что небо давече.
...и нищий знал, кто будет гореть в том костре.
Только... не маленький уже Игнатка, а он... у него своя дорога, небось, велика империя, хватает в ней жалостливого люда. Правда, сперва надо будет словечко шепнуть одному человеку, который, глядишь, и поблагодарит, если не рублем, то подорожной.
Подорожная даже нужнее.
Глава 4
- Стало быть, тезоименитство? - Лешек почесал подбородок, на котором пробилась золотистая щетинка. - Хотя, конечно... он любит пафосность, а более пафосного мероприятия и придумать сложно. Может, отменить?