Губы доктора дрогнули в улыбке, и он ответил:
— Клянусь. Я не врал вам до этого и не буду врать впредь. Вы что-то хотели узнать?
Аурика помедлила, собираясь с силами. Видит бог, леди не должна спрашивать о таких вещах! Но она уже давно жила не в том мире, в котором можно встретить настоящую леди, такую, как в книгах.
— Вы ведь волочитесь за мной, не так ли? — все-таки вымолвила она, чувствуя, как на щеках вспыхивает румянец. — Хотите меня влюбить, потом бросить и устроить скандал на весь север, чтобы отомстить моему мужу. Это так?
Она с удивлением обнаружила, что Вернон выглядит ошарашенным, таким, словно Аурика с необыкновенной легкостью прочла его потаенные мысли. Ей стало обидно и горько: значит, Дерек был прав. Он прекрасно знает жизнь и людей, а она, Аурика, наивная дура и верит в то, что люди по своей природе хорошие и добрые. Давно пора бы перестать, а она все верит.
— Аурика, вы… — начал было Вернон, но она перебила, жестко повторив:
— Это так?
Доктор вздохнул, с усилием сжал пальцами переносицу, сразу же сделавшись слабым и беззащитным, а затем ответил:
— Да, вы правы. Это так. Позвольте мне объяснить.
Аурика кивнула. По-хорошему, Вернона следовало бы выставить из дому, устроив скандал на весь север уже для него, изобразив доктора дрянью, которая осмелилась домогаться порядочной замужней женщины, но это не вписывалось в планы Аурики. Она хотела довести до конца ту идею, которая пришла ей в голову по дороге домой.
— Я действительно собирался вас соблазнить, — признался Вернон, и, вопреки ожиданиям Аурики, в его словах звучала искренняя горечь и раскаяние. — Тогда, за ужином у бургомистра, все и придумал. Смотрел на вас, любовался вами и думал, насколько хорошо будет сорвать этот цветок и уничтожить его. Вы очень проницательны, Аурика, вы правы… Но я ошибся. И я наказан.
Он сделал глубокую, почти трагическую паузу, и Аурика готова была поклясться, что в этом нет ни лукавства, ни игры.
— Я узнал вас ближе, — глухо продолжал Вернон, — и понял, что вы удивительная девушка. Исключительная. Таких больше нет. Аурика, я пропал и погиб, я полюбил вас всем сердцем, и мне теперь нет ни спасения, ни прощения.
Аурика молча слушала его, и только подрагивающая в руках чашка чая выдавала ее волнение.
— Простите меня, — промолвил Вернон и наконец-то осмелился поднять голову и взглянуть Аурике в лицо. — Простите, если сможете. Я не смею просить вас о чем-то, кроме этого.
Воцарилось молчание — тяжелое, почти физически ощутимое. Аурика бесшумно отставила чашку на столик, поднялась с кресла и, подойдя вплотную к нервно вставшему Вернону, положила руку ему на плечо и сказала:
— Я прощу вас, Август, если вы ответите на еще один вопрос. И ответите честно.
— Разумеется, — с готовностью кивнул Вернон.
В нем сейчас не было и тени вечного цинизма — лишь откровенность и печаль.
— Это вы наложили на меня заклятие?
Вернон изменился в лице. Похоже, он ожидал чего угодно, только не такого вопроса. И в эту минуту Аурика готова была поклясться, что он ни при чем. Он не имел никакого отношения к мороку, заставившему ее сбежать.
— Клянусь, что я не делал этого, — произнес Вернон, глядя на Аурику с видом преданной собаки, которую хозяин избил за несуществующую провинность. — Даю вам честное слово. Я не имею к этому отношения.
Губы доктора дрогнули в улыбке, и он ответил:
— Клянусь. Я не врал вам до этого и не буду врать впредь. Вы что-то хотели узнать?
Аурика помедлила, собираясь с силами. Видит бог, леди не должна спрашивать о таких вещах! Но она уже давно жила не в том мире, в котором можно встретить настоящую леди, такую, как в книгах.
— Вы ведь волочитесь за мной, не так ли? — все-таки вымолвила она, чувствуя, как на щеках вспыхивает румянец. — Хотите меня влюбить, потом бросить и устроить скандал на весь север, чтобы отомстить моему мужу. Это так?
Она с удивлением обнаружила, что Вернон выглядит ошарашенным, таким, словно Аурика с необыкновенной легкостью прочла его потаенные мысли. Ей стало обидно и горько: значит, Дерек был прав. Он прекрасно знает жизнь и людей, а она, Аурика, наивная дура и верит в то, что люди по своей природе хорошие и добрые. Давно пора бы перестать, а она все верит.
— Аурика, вы… — начал было Вернон, но она перебила, жестко повторив:
— Это так?
Доктор вздохнул, с усилием сжал пальцами переносицу, сразу же сделавшись слабым и беззащитным, а затем ответил:
— Да, вы правы. Это так. Позвольте мне объяснить.
Аурика кивнула. По-хорошему, Вернона следовало бы выставить из дому, устроив скандал на весь север уже для него, изобразив доктора дрянью, которая осмелилась домогаться порядочной замужней женщины, но это не вписывалось в планы Аурики. Она хотела довести до конца ту идею, которая пришла ей в голову по дороге домой.
— Я действительно собирался вас соблазнить, — признался Вернон, и, вопреки ожиданиям Аурики, в его словах звучала искренняя горечь и раскаяние. — Тогда, за ужином у бургомистра, все и придумал. Смотрел на вас, любовался вами и думал, насколько хорошо будет сорвать этот цветок и уничтожить его. Вы очень проницательны, Аурика, вы правы… Но я ошибся. И я наказан.
Он сделал глубокую, почти трагическую паузу, и Аурика готова была поклясться, что в этом нет ни лукавства, ни игры.
— Я узнал вас ближе, — глухо продолжал Вернон, — и понял, что вы удивительная девушка. Исключительная. Таких больше нет. Аурика, я пропал и погиб, я полюбил вас всем сердцем, и мне теперь нет ни спасения, ни прощения.
Аурика молча слушала его, и только подрагивающая в руках чашка чая выдавала ее волнение.
— Простите меня, — промолвил Вернон и наконец-то осмелился поднять голову и взглянуть Аурике в лицо. — Простите, если сможете. Я не смею просить вас о чем-то, кроме этого.
Воцарилось молчание — тяжелое, почти физически ощутимое. Аурика бесшумно отставила чашку на столик, поднялась с кресла и, подойдя вплотную к нервно вставшему Вернону, положила руку ему на плечо и сказала:
— Я прощу вас, Август, если вы ответите на еще один вопрос. И ответите честно.
— Разумеется, — с готовностью кивнул Вернон.
В нем сейчас не было и тени вечного цинизма — лишь откровенность и печаль.
— Это вы наложили на меня заклятие?
Вернон изменился в лице. Похоже, он ожидал чего угодно, только не такого вопроса. И в эту минуту Аурика готова была поклясться, что он ни при чем. Он не имел никакого отношения к мороку, заставившему ее сбежать.
— Клянусь, что я не делал этого, — произнес Вернон, глядя на Аурику с видом преданной собаки, которую хозяин избил за несуществующую провинность. — Даю вам честное слово. Я не имею к этому отношения.