Немцы попытались было сформировать пожарную команду - выдернули из своей обороны два батальона, оставив на их месте только турецкие части, но это привело только к тому, что оборона была прорвана в нескольких местах уже по фронту - турки начали массово сдаваться, немецкие части еще пытались оказывать сопротивление но за два дня были уничтожены или окружены. А снятым с фронта батальонам тоже не удалось взять город - они еще смогли войти на восточные и западные окраины, но увязли в городских боях, где и полегли почти полностью - мы забрасывали в город все новые и новые роты, да и три освобожденных лагеря военнопленных дали более десяти тысяч бойцов прямо сейчас - остальных еще надо было выхаживать в лазаретах. На железнодорожной станции были захвачены несколько составов с боеприпасами и продовольствием, другим военным имуществом - в частности, саперным оборудованием, состав с нефтью, несколько паровозов, передвижной авторемонтный завод и рядом - более тысячи автомобилей в разной стадии ремонта и три сотни нормальных автомобилей.
А к востоку от города мы пытались взять в кольцо остальных фрицев. Один немецкий лейтенант писал в своем дневнике:
"Против нас кубанские казаки. Мой отец как-то рассказывал о них, но как его страшные рассказы далеки от того, что вижу я. Их не возьмешь ничем. Они жгут наши танки... Сегодня моя рота была брошена на помощь стрелковому полку, попавшему в очень тяжелое положение. И я вернулся с поля боя с четырьмя солдатами. Что там было! Как я остался невредимым?! Прямо чудо, что я жив и могу писать. Они атаковали нас на лошадях. Солдаты бежали. Я пытался их остановить, но был сбит с ног и так ушиб колено, что ползком пробирался назад к реке. Говорят, что наша бригада перестала существовать. Если судить по моей роте, то это правда".
И это было правдой. После нескольких попыток восстановить целостность фронта немцы выдохлись на всем фронте и стали окапываться. Вот только фронта не было - были несколько полосок обороны длиной от двух до пяти километров, протянувшихся с запада на восток вдоль Кубани. Мы быстро окружили эти огрызки - к началу сентября через Хребет перевалило уже десять тысяч наших бойцов, еще столько же дала местная мобилизация, еще столько же - партизаны, и четвертый десяток - освобожденные военнопленные РККА. Против этих сорока тысяч сейчас стояло не более пятнадцати тысяч немецко-турецких войск, раздробленных на несколько очагов сопротивления. Три дня немцам помогли продержаться прибывшие сотня танков - с их помощью гитлеровцы смогли соединить свои окруженные части в несколько более крупных соединений, но коридоры между ними составляли максимум полтора километра, а то и менее - они простреливались насквозь и как таковой наземной связи между ними не было.
Немцы еще попытались окопать свои танки группами по три-пять машин под прикрытием пехоты - создать очаги сопротивления. Вот только в гористо-лесистой местности, со множеством скрытых подходов, это им не очень помогло. Наши на трофейных танках выезжали на открытую местность и затевали перестрелку с дальних дистанций - пытались выманить танки из укрытий. Если те не поддавались на провокации, мы шли ближе, еще ближе - и если немцы так и не проявлялись - ставили дымовые завесы и под их прикрытием взрывались на позиции фрицев. Порой, правда, их там и не оказывалось - разведка не успевала отследить все перемещения мелких групп фашистов. Но зачастую немцы тупо берегли снаряды, так как их не обнадеживали сведения насчет подвоза - даже если мы и не перерубали дороги, то как минимум нарушали движение по ним - на день, три, неделю - вот немецкие танкисты и жмотничали на свою голову. Впрочем, и щедрым не везло - когда танки обнаруживали себя, за ними начиналась охота мелких групп по три-пять человек - два гранатометчика и стрелковое прикрытие. Тут уж пехоте немцев приходилось обнаруживать свои позиции, пулеметные точки, минометы - и тогда наши танки начинали работать по ним, не высовываясь на линию стрельбы немецких орудий - обычных и танковых - а пехота под таким прикрытием подбиралась к немецким оборонительным сооружениям и выковыривала из них немцев. Впрочем, нервы у гитлеровцев были уже ни к черту, поэтому проблем с обнаружением огневых точек как правило не было - мы воевали с европейскими частями - сформированными в Европе, в основном из новобранцев - и Восточный Фронт был для них холодным душем после той пропаганды, что Геббельс тоннами лил в уши своих соотечественников. Здесь вам не тут.
Заодно мы обустраивали и освобожденную местность. К северу от Абхазии находилась Карачаевская АО с довоенным населением в 150 тысяч человек, из которых русских и карачаевцев было примерно поровну - по 45-47 процентов. Многие были призваны в армию (в РИ одних только карачаевцев за войну в РККА было призвано 15 тысяч человек), но многие еще оставались в родных селениях - не подходили по возрасту - были старше либо младше призывного возраста. И, несмотря на годы советской власти, в автономной области существовало и антисоветское подполье - притухшее с окончанием Гражданской войны, оно снова подняло голову в начале тридцатых, когда пошла коллективизация - в 1930м в АО вспыхнуло антисоветское восстание, причем численность восставших была немалой - более двух тысяч человек, и это только явные члены бандформирований, в которых как минимум четверть была бедняками, ну и остальные - середняки, кулаки, духовенство, бывшие офицеры, князья. После разгрома восстания многие ушли в подполье, создали банды, с началом войны эти банды впитывали и дезертиров, и забрасываемых на Кавказ немецких и турецких шпионов, а с приходом немцев и турок тут был создан "Карачаевский национальный комитет" - что-то типа местного псевдо-самоуправления. Создавались органы власти - назначались старосты, бургомистры, полицейские, причем бывали случаи, что на этих должностях оставались те же лица, что работали на аналогичных должностях при советской власти. Формировались и противопартизанские отряды - в них были не только карачаевцы, но и русские, и представители других народов. Ну, а раз формировались противопартизанские отряды, значит, были и партизанские - мы насчитали порядка 17 партизанских отрядов общей численностью в две тысячи человек, что было, конечно, меньше чем противопартизанских - примерно на треть - но надо учитывать, что многих призвали в армию.
(в РИ это не помешало полностью депортировать карачаевцев в конце 1943 года - после войны возвращаться в Карачай запретили даже тем, кто честно отвоевал против немцев всю войну - оставшиеся не смогли или не захотели разобраться с бандподпольем, поэтому всех и выселили, чтобы было легче бороться с бандитами, а не разбираться с каждым - свой он или враг - не было на это сил у государства, немец был еще силен)
Эти-то отряды мы и взяли под крыло, когда перевалили через Хребет и двинулись на север. Заодно производили зачистку сел и аулов от антисоветского элемента, хотя и выборочно - где-то те же самые люди, что работали бургомистрами, снова назначались председателями сельсоветов, где-то местные жители вступались за духовенство - и если какого-нибудь муллу не успевали расстрелять под горячую руку, то даже будучи активным антисоветским деятелем, он мог отделаться арестом, зачастую - домашним. Пока.
Ну а мы продолжали ковать железо не отходя от кассы. Сотня грузовиков, полторы тысячи бойцов, пятьдесят километров на север - и вот уже завязались бои за освобождение Ставрополя. До войны в городе жило более ста тысяч человек, с эвакуированными число жителей возросло до трехсот тысяч - и практически никто не успел уехать - так быстро продвигались фашисты через Кавказ. Восстание полыхнуло в городе с первыми же выстрелами. Немцев и румын, стоявших тут гарнизоном, рвали чуть ли не голыми руками - настолько осточертела власть фашистов. Впрочем, из фашистских пособников из числа местных тоже удалось спасти для суда далеко не всех.
Бои за город и его окрестности шли три дня, но уже в первый день мы начали осваивать богатую промышленность Ставрополя - помимо кожевенного завода, швейной фабрики, тут было немало крупных и средних предприятий. Для нас же самым интересным был металлургический завод "Красный металлист" (советский хэви-метал !), на котором до войны выпускались металлообрабатывающие станки, выполнялся ремонт двигателей внутреннего сгорания, а с началом войны на нем начался выпуск вооружения и боеприпасов. Ну, станки нам пока были не особо интересны, а вот остальные профили работы завода - более чем - за время боев у нас скопилось уже более сотни захваченных танков, еще больше орудий и более трех тысяч автомобилей. И более половины этого добра требовало ремонта. Мы его, конечно, уже выполняли на предприятиях других освобожденных городов, но в Ставрополе возможности ремонта были гораздо шире, тем более что немцы уже наладили тут ремонт своей техники. Да и оружие не помешает - на вторые сутки мы запустили производство труб для минометов и СПГ, а также выстрелов для них - сам Ставрополь находился на ставропольской возвышенности, но уже к северу от города начинались степи, через которые легко пройдут танки в любых количествах, то есть придется сжечь много техники, и надо было чем-то это делать.
А то, что немцы постараются отбить город - в этом сомнений не было - Ставрополь был крупным железнодорожным узлом, на котором скопилось немало грузов, а в округе - обмолоченное и собранное зерно и другие продукты - немецкая армия воевала практически на самообеспечении, вот немцы и заготовили здесь много зерна, но вывезти его толком не успели, да и не собирались - подвозить его к фронту можно по мере необходимости, да и молоть его на муку удобнее здесь. И теперь, если они его не вернут, фрицам придется провести голодную осень, а зиму они уже надеюсь и не переживут. Но пока время еще было - по нашим расчетам, чтобы собрать крупную группировку, немцам потребуется как минимум две недели - подвезти резервы с запада, а то и выдернуть их с фронта, и еще столько же, чтобы подвести их к городу и начать наступление. Месяц. Ну, может, три недели - вполне приличный срок, чтобы и успеть подготовиться, и вывезти максимум жителей и продовольствия на юг, в горы. Хрен фрицам без масла, а не ставропольский хлебушек.
Итак, к десятому сентября мы перевалили через Хребет из Абхазии, освободили Карачаевскую АО и часть Ставрополья, отмахав от перевалов до Ставрополя 200 километров, а от Сухуми - и все 250 почти точно на север, и это если считать по прямой. Но одновременно с походом через Хребет мы пошли на север и вдоль побережья Черного Моря, в итоге к пятому сентября мы освободили Кавказ на протяженности в триста километров - от дороги Туапсе-Майкоп на западе до Военно-Сухумской дороги на востоке. И если вторая дорога была условно проходима для колесного транспорта, то первая была вполне проходима для всех видов транспорта и военной техники - она шла через Шаумянский перевал, расположенный на высоте всего 512 метров и проходящая через покрытые лесами горы - рай для партизан и бандитов. Так более того - тут же - от Туапсе (200 километров на северо-запад от Сухуми, 120 километров на юго-запад от Новороссийска) до Майкопа (100 километров на северо-восток от Туапсе, в 150 километрах на запад-юго-запад от Ставрополя) - шла железная дорога, по которой еще до Революции вывозили из России зерно и нефть, а сейчас немцы активно использовали ее для перевозки грузов от Туапсе на южный фланг своего наступления. Соответственно, в порту Туапсе было много грузов, а также много немцев, и когда мы туда вломились, бои были жаркими, но недолгими - кроме тыловых немецких формирований, занимавшихся в основном перевалкой грузов с кораблей на железнодорожный транспорт, тут квартировали еще турецкие воинские части, которые несли больше охранные функции. Вот всех этих вояк мы за три дня и зачистили в ноль, разве что немцев набрали на обмен несколько сотен - кто смог уцелеть.
Но еще в первый день, как только прорвались к порту, мы провели ревизию и стали вывозить самые ценные грузы - оружие, топливо и продовольствие - удержать город мы не рассчитывали. Ну и распределяли по своим отрядам или по лазаретам добровольцев из местных или из пленных красноармейцев - только в освобожденном Туапсе наши ряды пополнились более чем на семь тысяч человек - если немцев еще кто-то мог перетерпеть, то с турками такое было невозможно - мы даже запустили пропагандистскую кампанию "Ждете немцев ? А за ними придут турки" - и такие листовки сотнями печатали в местных типографиях на нескольких языках и разбрасывали с самолетов - пусть и запоздало, но хоть кто-то еще задумается - а не лучше ли советская власть, чем турецкая, и кто там придет вслед за "культурными" европейцами - кто знает, кого они за собой притащат ?
Немцы сориентировались уже резко - ведь мы захватили крупный порт и перевалочный пункт, поэтому на нас была повернута аж целая пехотная дивизия, которая вообще-то предназначалась для отправки под Курск. Ну и мы, соответственно, подтягивали сюда свои отряды - роты и батальоны. В дневнике одного обер-фельдфебеля мы позднее прочитали следующее:
"Мы находимся в дремучих лесах Кавказа. Селений здесь очень мало. У города Туапсе идут тяжелые бои, драться приходится за каждый метр. Солдаты, которые были в России в прошлом году, говорят, что тогда было много легче, чем теперь на Кавказе. Почти постоянно мы находимся в ближнем бою с противником. Вокруг ужасный грохот, из леса на нас летят камни, свистят пули. Русские стрелки невидимы. А у нас потери и снова потери, ибо в горах мы лишены танков и тяжелого вооружения и вынуждены действовать винтовкой и пулеметом. Наши летчики хотя и помогают нам, но они ничего не видят в лесистых горах. Нас изнуряет жажда на этой отверженной богом высоте. Внизу, в долине, воды сколько угодно, но -- увы! -- там тоже сидят русские -- озлобленные и упрямые".
Дали мы немцам прикурить. Еще бы - по нашим прикидкам, против тридцати тысяч немецко-турецких войск мы выставили в районе Туапсе почти пятьдесят тысяч, а общие потери врага еще до этого достигли уже двадцати тысяч человек, в основном турецкой армии, но и немцев был набито под две тысячи и еще столько же захвачено в плен. Причем по первости немцы еще пытались наступать, продираясь через горы, леса и плотную завесу наших ДРГ. А ведь у нас уже был и захваченный у врага автотранспорт - немецкий или захваченный немцами советский, и артиллерия - уже более сотни стволов включая корабельные - ушедшие в горы моряки Черноморского Флота с радостью осваивали захваченные корабли, и даже бронетехника, пусть и легкая - броневики, танкетки, легкие танки. Ну и полсотни самолетов - как перегнанных с нашей территории, так и захваченных здесь. Мы уже не были беззубыми, воевать было чем, тем более был дан приказ "Снарядов не жалеть" - если не отобьемся, все достанется врагу, так лучше все это выстрелить в него.
В общем, мы палили по немцу как сумасшедшие. И вдруг немцы закончились. Вот только что они еще пытались взять Туапсе, а тут - бац! - и тишина. Ну мы, конечно, прошли вдоль железной дороги Туапсе-Майкоп, освободили Майкоп, освободили Белореченск в 25 километрах к северо-западу от Майкопа - немцы стянули под Туапсе все силы, что были в наличии к северу от Кавказа, мы эти силы за три дня перемололи или как минимум блокировали отдельные отряды в горах и затем чуть ли не парадным маршем прошли к северу от Хребта. Пожалуй, Туапсе мы удержать сможем, хотя был на время. Что очень хорошо. Ведь в нем - НПЗ, питавшийся грозненской нефтью по трубопроводу (в РИ НПЗ был вывезен в 1942), но в цистернах нефти еще хватает, да и немцы уже восстановили подачу. А также - машиностроительный завод, военно-морская база, крупный порт, аэродром, ну и всякие там депо, электростанция, хлебозавод, фруктоварочный комбинат, рыбозавод, мясокомбинат - предприятия нужные и полезные. А электростанцию запитаем абхазским углем - мы как раз освободили Ткуарчальское каменноугольное месторождение и находившуюся рядом ГРЭС - этот же уголь пойдет и на другие электростанции освобожденных районов, да и на отопление домов и землянок, особенно в горах - их там сейчас рыли сотнями в день, так как мы собирались эвакуировать в горы практически все население освобожденных районов, и уголек очень даже не помешает - все лучше, чем заготавливать дрова - уголь и калорийнее минимум в пять раз, то есть меньше расходы на транспортировку, и добывают его уже механизированным способом, тогда как дрова - вручную. Сплошная экономия ресурсов, лучше угля только нефть, которая знай себе течет по трубопроводу - все трудозатраты уже вложены на этапе строительства нефтепровода и бурения скважин - мы прямо как эффективные приватизаторы, пока что-то не сломается.
А с выходом на Майкоп мы потрепыхаемся подольше, тем более что за неделю боев под Майкопом мы захватили 140 танков, 165 орудий и минометов, 2350 автомашин, 183 мотоцикла (в РИ - результаты контрнаступления РККА на Северном Кавказе), трофейные команды собрали без малого 385 тысяч артиллерийских снарядов, почти столько же авиабомб, 3 миллиона винтовочных патронов, на станции Майкоп - 600 вагонов с авиабомбами (РИ) - немцы скапливали боеприпасы в тылу, пока не были обустроены аэроузлы, которые можно было бы прикрыть ЗРК. На Майкопском же аэродроме мы захватили более сотни самолетов разных типов - в основном немецких, хотя были и советские. Попытка немцев высадить на аэродром воздушный десант чтобы хотя бы уничтожить эти самолеты с треском провалилась (в РИ десант на Майкопский аэродром с той же целью был успешно произведен РККА 24 октября 1942 года). Впрочем, немецким парашютистам не везло и с десантами на перевалы - три таких десанта по пятьдесят-сто человек мы тепло приняли своими охранными частями и потом доловили их остатки с помощью ДРГ и местных жителей, и немцы решили больше никого не сбрасывать.
И, пока мы громили немецкие части на горных отрогах, мы одновременно готовили горы к обороне - уже их северные склоны - по добытым сведениям, немцы уже начали переброску из-под Пензы и Саратова своих легкопехотных и горных дивизий, подтягивали с запада и дивизии союзников - румын, крымских татар - тех, кто был привычен к горам. Так что настоящая схватка была еще впереди, и к ней надо было подготовиться. Помимо обычного обустройства позиций и проходов мы организовали множество баз снабжения, так как упарились таскать все это караванами вслед за наступающими войсками или перекидывать с фланга на фланг продукты и боеприпасы - в зависимости от того, куда враг наступал пока мы его не смели с северных склонов Западного Кавказа. Сама база снабжения представляла собой несколько землянок или перекрытых расселин, куда складывались продукты, боеприпасы, медикаменты, а вокруг устраивались землянки для лазаретов или просто отдыха, узлы обороны, скрытые проходы, места для засад - база снабжения становилась опорным пунктом в глубине обороны, и чтобы добраться до нее, противнику придется преодолеть километры других узлов обороны, попасть не в одну сотню засад и пережить не один огневой налет из артиллерии и минометов. Мы собирались пролить в этих горах не одну цистерну фашистской крови. На сравнительно ровных площадках, а то и в руслах высохших рек обустраивались посадочные площадки. Горы должны были стать нашим неприступным бастионом.
К сожалению, казаки были не только у нас - от окончательного разгрома немцев и турок спасли тоже казаки, только генерала Краснова. Немцы рассматривали казаков не как русских, а как потомков готов, поэтому позволили им сформировать казачьи части в составе Вермахта - в них пошли как белоэмигранты, так и советские граждане - пленные либо уже с оккупированных территорий. Всего к середине 1943 года в их рядах было свыше пятидесяти тысяч человек, которые в основном несли тыловую службу и боролись с партизанами - ну то есть охраняли свои станицы от турок и горских формирований вермахта. Эти-то подразделения немцы и начали стягивать в единый кулак. Казаки были вооружены стрелковым оружием, включая пулеметы, а также сорокопятками трехдюймовками, минометами - в общем, это были полноценные конно-пехотные части, разве что без бронетехники. И еще не дожидаясь окончательного стягивания этих частей к северо-востоку от Майкопа, фашисты бросили их на разблокирование своих окруженных частей из тех, что мы еще не успели добить. Казаки ударили мощно - прорвали завесу из наших ДРГ, снесли хлипкие опорные пункты, что мы начинали выстраивать вокруг окруженных и еще недобитых немецких частей - остатки немцев и турок вырвались из почти захлопнувшегося капкана. Более того - Ставрополь оказался в окружении, и лишь начавшееся сразу с его освобождением строительство оборонительных сооружений, а также несколько десятков единиц немецкой бронетехники, что мы успели отремонтировать на местных предприятиях, позволили стабилизировать обстановку.
Но тут уже и сами казаки стали активно интересоваться - с кем это они воюют. Наши бойцы, попавшие к ним в плен, много чего порассказали, да и взятые нами в плен казаки тоже много чего разузнали - пошел активный обмен информацией, а вскоре со стороны казачьих частей потек тонкий ручеек перебежчиков. Тут уже заволновалось немецкое командование - оно и ранее-то неохотно посылало казаков на советский фронт, так как часто происходили случаи перебегания на сторону РККА отдельных бойцов и даже подразделений, а один раз с фронта снялся целый казачий полк (в РИ уходили к партизанам). На Западный фронт и в Африку казаки отправляться отказались, да и части, воевавшие на Балканах против югославских и греческих партизан, уже прибывали на Кавказ и Кубань - домой. Немцы отправили их сюда нехотя, в качестве противовеса партизанам. А тут - мы. Немецкое командование попыталось было отвести казаков к северу, втиснуть между нами и ими свои части из немцев и турок, но казаки сказали "Погодьте, есть вопросы к той стороне". Немцам это не понравилось вот уже совсем, но на попытки разоружить казаки ответили занятием круговой обороны. В итоге на нашу сторону перешел целый казачий корпус - ну, без двух тысяч самых упоротых антисоветчиков. Точнее - перешел не сразу - еще три дня шли переговоры об условиях. Которые пришлось принять и которые неизвестно как получится соблюсти. Ну-ка - полный отказ от преследования перешедших на нашу сторону, обеспечение защиты семей, в том числе и тех, кто не захотел перейти и остался на службе в вермахте - а ведь эти люди наверняка подпадают под категорию ЧСВН - член семьи врага народа. И как их защищать ? Вывозить к себе в республику ? А станицы ? Да, задали казачки нам задачку. Но сейчас выбирать не приходилось - с ними наши силы к северу от Хребта почти что удвоились, а с учетом ставропольских и майкопских партизан, освобожденных из плена красноармейцев - и утроились - теперь нас было уже шестьдесят тысяч бойцов, и практически все при оружии, в основном трофейном - немецком и турецком, что почти одно и то же, но было и отбитое обратно советское оружие. И это только к северу от Кавказского хребта - к югу наших войск было еще больше.
Но к северу было и больше проблем. С выходом на равнинные участки наше преимущество кончилось - немцы имели возможность маневрировать по Кубанской долине и степи, тогда как нам требовалось передвигаться вдоль горных отрогов, что сложнее и медленнее даже без учета превосходства немцев в автомобильном и железнодорожном транспорте. А немцы зашевелились вовсю - мы ведь вышли в нефтеносные районы Краснодарского края, то есть начали угрожать непосредственно боевой мощи немецкой армии. Да, они могут подвозить топливо и с запада - из Румынии, и с юга - из Баку, и даже из Ирана, Ирака, да хоть Сирии или Египта, но здесь-то нефть, НПЗ для ее переработки - все под боком, транспортное плечо гораздо меньше, топлива можно привезти на север гораздо больше, а топливо - это кровь войны. Правда, майкопские партизаны вывели из строя много скважин, подпольщики постоянно срывали выработку топлива, но казаки вермахта до нашего прихода все плотнее брали территорию под охрану, немцы уже привезли на местные заводы своих нефтяников и постепенно налаживали производство - еще месяц-два - и производство топлива как минимум утроилось бы, так что фрицам было за что бороться.
Немцы попытались было сформировать пожарную команду - выдернули из своей обороны два батальона, оставив на их месте только турецкие части, но это привело только к тому, что оборона была прорвана в нескольких местах уже по фронту - турки начали массово сдаваться, немецкие части еще пытались оказывать сопротивление но за два дня были уничтожены или окружены. А снятым с фронта батальонам тоже не удалось взять город - они еще смогли войти на восточные и западные окраины, но увязли в городских боях, где и полегли почти полностью - мы забрасывали в город все новые и новые роты, да и три освобожденных лагеря военнопленных дали более десяти тысяч бойцов прямо сейчас - остальных еще надо было выхаживать в лазаретах. На железнодорожной станции были захвачены несколько составов с боеприпасами и продовольствием, другим военным имуществом - в частности, саперным оборудованием, состав с нефтью, несколько паровозов, передвижной авторемонтный завод и рядом - более тысячи автомобилей в разной стадии ремонта и три сотни нормальных автомобилей.
А к востоку от города мы пытались взять в кольцо остальных фрицев. Один немецкий лейтенант писал в своем дневнике:
"Против нас кубанские казаки. Мой отец как-то рассказывал о них, но как его страшные рассказы далеки от того, что вижу я. Их не возьмешь ничем. Они жгут наши танки... Сегодня моя рота была брошена на помощь стрелковому полку, попавшему в очень тяжелое положение. И я вернулся с поля боя с четырьмя солдатами. Что там было! Как я остался невредимым?! Прямо чудо, что я жив и могу писать. Они атаковали нас на лошадях. Солдаты бежали. Я пытался их остановить, но был сбит с ног и так ушиб колено, что ползком пробирался назад к реке. Говорят, что наша бригада перестала существовать. Если судить по моей роте, то это правда".
И это было правдой. После нескольких попыток восстановить целостность фронта немцы выдохлись на всем фронте и стали окапываться. Вот только фронта не было - были несколько полосок обороны длиной от двух до пяти километров, протянувшихся с запада на восток вдоль Кубани. Мы быстро окружили эти огрызки - к началу сентября через Хребет перевалило уже десять тысяч наших бойцов, еще столько же дала местная мобилизация, еще столько же - партизаны, и четвертый десяток - освобожденные военнопленные РККА. Против этих сорока тысяч сейчас стояло не более пятнадцати тысяч немецко-турецких войск, раздробленных на несколько очагов сопротивления. Три дня немцам помогли продержаться прибывшие сотня танков - с их помощью гитлеровцы смогли соединить свои окруженные части в несколько более крупных соединений, но коридоры между ними составляли максимум полтора километра, а то и менее - они простреливались насквозь и как таковой наземной связи между ними не было.
Немцы еще попытались окопать свои танки группами по три-пять машин под прикрытием пехоты - создать очаги сопротивления. Вот только в гористо-лесистой местности, со множеством скрытых подходов, это им не очень помогло. Наши на трофейных танках выезжали на открытую местность и затевали перестрелку с дальних дистанций - пытались выманить танки из укрытий. Если те не поддавались на провокации, мы шли ближе, еще ближе - и если немцы так и не проявлялись - ставили дымовые завесы и под их прикрытием взрывались на позиции фрицев. Порой, правда, их там и не оказывалось - разведка не успевала отследить все перемещения мелких групп фашистов. Но зачастую немцы тупо берегли снаряды, так как их не обнадеживали сведения насчет подвоза - даже если мы и не перерубали дороги, то как минимум нарушали движение по ним - на день, три, неделю - вот немецкие танкисты и жмотничали на свою голову. Впрочем, и щедрым не везло - когда танки обнаруживали себя, за ними начиналась охота мелких групп по три-пять человек - два гранатометчика и стрелковое прикрытие. Тут уж пехоте немцев приходилось обнаруживать свои позиции, пулеметные точки, минометы - и тогда наши танки начинали работать по ним, не высовываясь на линию стрельбы немецких орудий - обычных и танковых - а пехота под таким прикрытием подбиралась к немецким оборонительным сооружениям и выковыривала из них немцев. Впрочем, нервы у гитлеровцев были уже ни к черту, поэтому проблем с обнаружением огневых точек как правило не было - мы воевали с европейскими частями - сформированными в Европе, в основном из новобранцев - и Восточный Фронт был для них холодным душем после той пропаганды, что Геббельс тоннами лил в уши своих соотечественников. Здесь вам не тут.
Заодно мы обустраивали и освобожденную местность. К северу от Абхазии находилась Карачаевская АО с довоенным населением в 150 тысяч человек, из которых русских и карачаевцев было примерно поровну - по 45-47 процентов. Многие были призваны в армию (в РИ одних только карачаевцев за войну в РККА было призвано 15 тысяч человек), но многие еще оставались в родных селениях - не подходили по возрасту - были старше либо младше призывного возраста. И, несмотря на годы советской власти, в автономной области существовало и антисоветское подполье - притухшее с окончанием Гражданской войны, оно снова подняло голову в начале тридцатых, когда пошла коллективизация - в 1930м в АО вспыхнуло антисоветское восстание, причем численность восставших была немалой - более двух тысяч человек, и это только явные члены бандформирований, в которых как минимум четверть была бедняками, ну и остальные - середняки, кулаки, духовенство, бывшие офицеры, князья. После разгрома восстания многие ушли в подполье, создали банды, с началом войны эти банды впитывали и дезертиров, и забрасываемых на Кавказ немецких и турецких шпионов, а с приходом немцев и турок тут был создан "Карачаевский национальный комитет" - что-то типа местного псевдо-самоуправления. Создавались органы власти - назначались старосты, бургомистры, полицейские, причем бывали случаи, что на этих должностях оставались те же лица, что работали на аналогичных должностях при советской власти. Формировались и противопартизанские отряды - в них были не только карачаевцы, но и русские, и представители других народов. Ну, а раз формировались противопартизанские отряды, значит, были и партизанские - мы насчитали порядка 17 партизанских отрядов общей численностью в две тысячи человек, что было, конечно, меньше чем противопартизанских - примерно на треть - но надо учитывать, что многих призвали в армию.
(в РИ это не помешало полностью депортировать карачаевцев в конце 1943 года - после войны возвращаться в Карачай запретили даже тем, кто честно отвоевал против немцев всю войну - оставшиеся не смогли или не захотели разобраться с бандподпольем, поэтому всех и выселили, чтобы было легче бороться с бандитами, а не разбираться с каждым - свой он или враг - не было на это сил у государства, немец был еще силен)
Эти-то отряды мы и взяли под крыло, когда перевалили через Хребет и двинулись на север. Заодно производили зачистку сел и аулов от антисоветского элемента, хотя и выборочно - где-то те же самые люди, что работали бургомистрами, снова назначались председателями сельсоветов, где-то местные жители вступались за духовенство - и если какого-нибудь муллу не успевали расстрелять под горячую руку, то даже будучи активным антисоветским деятелем, он мог отделаться арестом, зачастую - домашним. Пока.
Ну а мы продолжали ковать железо не отходя от кассы. Сотня грузовиков, полторы тысячи бойцов, пятьдесят километров на север - и вот уже завязались бои за освобождение Ставрополя. До войны в городе жило более ста тысяч человек, с эвакуированными число жителей возросло до трехсот тысяч - и практически никто не успел уехать - так быстро продвигались фашисты через Кавказ. Восстание полыхнуло в городе с первыми же выстрелами. Немцев и румын, стоявших тут гарнизоном, рвали чуть ли не голыми руками - настолько осточертела власть фашистов. Впрочем, из фашистских пособников из числа местных тоже удалось спасти для суда далеко не всех.
Бои за город и его окрестности шли три дня, но уже в первый день мы начали осваивать богатую промышленность Ставрополя - помимо кожевенного завода, швейной фабрики, тут было немало крупных и средних предприятий. Для нас же самым интересным был металлургический завод "Красный металлист" (советский хэви-метал !), на котором до войны выпускались металлообрабатывающие станки, выполнялся ремонт двигателей внутреннего сгорания, а с началом войны на нем начался выпуск вооружения и боеприпасов. Ну, станки нам пока были не особо интересны, а вот остальные профили работы завода - более чем - за время боев у нас скопилось уже более сотни захваченных танков, еще больше орудий и более трех тысяч автомобилей. И более половины этого добра требовало ремонта. Мы его, конечно, уже выполняли на предприятиях других освобожденных городов, но в Ставрополе возможности ремонта были гораздо шире, тем более что немцы уже наладили тут ремонт своей техники. Да и оружие не помешает - на вторые сутки мы запустили производство труб для минометов и СПГ, а также выстрелов для них - сам Ставрополь находился на ставропольской возвышенности, но уже к северу от города начинались степи, через которые легко пройдут танки в любых количествах, то есть придется сжечь много техники, и надо было чем-то это делать.
А то, что немцы постараются отбить город - в этом сомнений не было - Ставрополь был крупным железнодорожным узлом, на котором скопилось немало грузов, а в округе - обмолоченное и собранное зерно и другие продукты - немецкая армия воевала практически на самообеспечении, вот немцы и заготовили здесь много зерна, но вывезти его толком не успели, да и не собирались - подвозить его к фронту можно по мере необходимости, да и молоть его на муку удобнее здесь. И теперь, если они его не вернут, фрицам придется провести голодную осень, а зиму они уже надеюсь и не переживут. Но пока время еще было - по нашим расчетам, чтобы собрать крупную группировку, немцам потребуется как минимум две недели - подвезти резервы с запада, а то и выдернуть их с фронта, и еще столько же, чтобы подвести их к городу и начать наступление. Месяц. Ну, может, три недели - вполне приличный срок, чтобы и успеть подготовиться, и вывезти максимум жителей и продовольствия на юг, в горы. Хрен фрицам без масла, а не ставропольский хлебушек.
Итак, к десятому сентября мы перевалили через Хребет из Абхазии, освободили Карачаевскую АО и часть Ставрополья, отмахав от перевалов до Ставрополя 200 километров, а от Сухуми - и все 250 почти точно на север, и это если считать по прямой. Но одновременно с походом через Хребет мы пошли на север и вдоль побережья Черного Моря, в итоге к пятому сентября мы освободили Кавказ на протяженности в триста километров - от дороги Туапсе-Майкоп на западе до Военно-Сухумской дороги на востоке. И если вторая дорога была условно проходима для колесного транспорта, то первая была вполне проходима для всех видов транспорта и военной техники - она шла через Шаумянский перевал, расположенный на высоте всего 512 метров и проходящая через покрытые лесами горы - рай для партизан и бандитов. Так более того - тут же - от Туапсе (200 километров на северо-запад от Сухуми, 120 километров на юго-запад от Новороссийска) до Майкопа (100 километров на северо-восток от Туапсе, в 150 километрах на запад-юго-запад от Ставрополя) - шла железная дорога, по которой еще до Революции вывозили из России зерно и нефть, а сейчас немцы активно использовали ее для перевозки грузов от Туапсе на южный фланг своего наступления. Соответственно, в порту Туапсе было много грузов, а также много немцев, и когда мы туда вломились, бои были жаркими, но недолгими - кроме тыловых немецких формирований, занимавшихся в основном перевалкой грузов с кораблей на железнодорожный транспорт, тут квартировали еще турецкие воинские части, которые несли больше охранные функции. Вот всех этих вояк мы за три дня и зачистили в ноль, разве что немцев набрали на обмен несколько сотен - кто смог уцелеть.
Но еще в первый день, как только прорвались к порту, мы провели ревизию и стали вывозить самые ценные грузы - оружие, топливо и продовольствие - удержать город мы не рассчитывали. Ну и распределяли по своим отрядам или по лазаретам добровольцев из местных или из пленных красноармейцев - только в освобожденном Туапсе наши ряды пополнились более чем на семь тысяч человек - если немцев еще кто-то мог перетерпеть, то с турками такое было невозможно - мы даже запустили пропагандистскую кампанию "Ждете немцев ? А за ними придут турки" - и такие листовки сотнями печатали в местных типографиях на нескольких языках и разбрасывали с самолетов - пусть и запоздало, но хоть кто-то еще задумается - а не лучше ли советская власть, чем турецкая, и кто там придет вслед за "культурными" европейцами - кто знает, кого они за собой притащат ?
Немцы сориентировались уже резко - ведь мы захватили крупный порт и перевалочный пункт, поэтому на нас была повернута аж целая пехотная дивизия, которая вообще-то предназначалась для отправки под Курск. Ну и мы, соответственно, подтягивали сюда свои отряды - роты и батальоны. В дневнике одного обер-фельдфебеля мы позднее прочитали следующее:
"Мы находимся в дремучих лесах Кавказа. Селений здесь очень мало. У города Туапсе идут тяжелые бои, драться приходится за каждый метр. Солдаты, которые были в России в прошлом году, говорят, что тогда было много легче, чем теперь на Кавказе. Почти постоянно мы находимся в ближнем бою с противником. Вокруг ужасный грохот, из леса на нас летят камни, свистят пули. Русские стрелки невидимы. А у нас потери и снова потери, ибо в горах мы лишены танков и тяжелого вооружения и вынуждены действовать винтовкой и пулеметом. Наши летчики хотя и помогают нам, но они ничего не видят в лесистых горах. Нас изнуряет жажда на этой отверженной богом высоте. Внизу, в долине, воды сколько угодно, но -- увы! -- там тоже сидят русские -- озлобленные и упрямые".
Дали мы немцам прикурить. Еще бы - по нашим прикидкам, против тридцати тысяч немецко-турецких войск мы выставили в районе Туапсе почти пятьдесят тысяч, а общие потери врага еще до этого достигли уже двадцати тысяч человек, в основном турецкой армии, но и немцев был набито под две тысячи и еще столько же захвачено в плен. Причем по первости немцы еще пытались наступать, продираясь через горы, леса и плотную завесу наших ДРГ. А ведь у нас уже был и захваченный у врага автотранспорт - немецкий или захваченный немцами советский, и артиллерия - уже более сотни стволов включая корабельные - ушедшие в горы моряки Черноморского Флота с радостью осваивали захваченные корабли, и даже бронетехника, пусть и легкая - броневики, танкетки, легкие танки. Ну и полсотни самолетов - как перегнанных с нашей территории, так и захваченных здесь. Мы уже не были беззубыми, воевать было чем, тем более был дан приказ "Снарядов не жалеть" - если не отобьемся, все достанется врагу, так лучше все это выстрелить в него.
В общем, мы палили по немцу как сумасшедшие. И вдруг немцы закончились. Вот только что они еще пытались взять Туапсе, а тут - бац! - и тишина. Ну мы, конечно, прошли вдоль железной дороги Туапсе-Майкоп, освободили Майкоп, освободили Белореченск в 25 километрах к северо-западу от Майкопа - немцы стянули под Туапсе все силы, что были в наличии к северу от Кавказа, мы эти силы за три дня перемололи или как минимум блокировали отдельные отряды в горах и затем чуть ли не парадным маршем прошли к северу от Хребта. Пожалуй, Туапсе мы удержать сможем, хотя был на время. Что очень хорошо. Ведь в нем - НПЗ, питавшийся грозненской нефтью по трубопроводу (в РИ НПЗ был вывезен в 1942), но в цистернах нефти еще хватает, да и немцы уже восстановили подачу. А также - машиностроительный завод, военно-морская база, крупный порт, аэродром, ну и всякие там депо, электростанция, хлебозавод, фруктоварочный комбинат, рыбозавод, мясокомбинат - предприятия нужные и полезные. А электростанцию запитаем абхазским углем - мы как раз освободили Ткуарчальское каменноугольное месторождение и находившуюся рядом ГРЭС - этот же уголь пойдет и на другие электростанции освобожденных районов, да и на отопление домов и землянок, особенно в горах - их там сейчас рыли сотнями в день, так как мы собирались эвакуировать в горы практически все население освобожденных районов, и уголек очень даже не помешает - все лучше, чем заготавливать дрова - уголь и калорийнее минимум в пять раз, то есть меньше расходы на транспортировку, и добывают его уже механизированным способом, тогда как дрова - вручную. Сплошная экономия ресурсов, лучше угля только нефть, которая знай себе течет по трубопроводу - все трудозатраты уже вложены на этапе строительства нефтепровода и бурения скважин - мы прямо как эффективные приватизаторы, пока что-то не сломается.
А с выходом на Майкоп мы потрепыхаемся подольше, тем более что за неделю боев под Майкопом мы захватили 140 танков, 165 орудий и минометов, 2350 автомашин, 183 мотоцикла (в РИ - результаты контрнаступления РККА на Северном Кавказе), трофейные команды собрали без малого 385 тысяч артиллерийских снарядов, почти столько же авиабомб, 3 миллиона винтовочных патронов, на станции Майкоп - 600 вагонов с авиабомбами (РИ) - немцы скапливали боеприпасы в тылу, пока не были обустроены аэроузлы, которые можно было бы прикрыть ЗРК. На Майкопском же аэродроме мы захватили более сотни самолетов разных типов - в основном немецких, хотя были и советские. Попытка немцев высадить на аэродром воздушный десант чтобы хотя бы уничтожить эти самолеты с треском провалилась (в РИ десант на Майкопский аэродром с той же целью был успешно произведен РККА 24 октября 1942 года). Впрочем, немецким парашютистам не везло и с десантами на перевалы - три таких десанта по пятьдесят-сто человек мы тепло приняли своими охранными частями и потом доловили их остатки с помощью ДРГ и местных жителей, и немцы решили больше никого не сбрасывать.
И, пока мы громили немецкие части на горных отрогах, мы одновременно готовили горы к обороне - уже их северные склоны - по добытым сведениям, немцы уже начали переброску из-под Пензы и Саратова своих легкопехотных и горных дивизий, подтягивали с запада и дивизии союзников - румын, крымских татар - тех, кто был привычен к горам. Так что настоящая схватка была еще впереди, и к ней надо было подготовиться. Помимо обычного обустройства позиций и проходов мы организовали множество баз снабжения, так как упарились таскать все это караванами вслед за наступающими войсками или перекидывать с фланга на фланг продукты и боеприпасы - в зависимости от того, куда враг наступал пока мы его не смели с северных склонов Западного Кавказа. Сама база снабжения представляла собой несколько землянок или перекрытых расселин, куда складывались продукты, боеприпасы, медикаменты, а вокруг устраивались землянки для лазаретов или просто отдыха, узлы обороны, скрытые проходы, места для засад - база снабжения становилась опорным пунктом в глубине обороны, и чтобы добраться до нее, противнику придется преодолеть километры других узлов обороны, попасть не в одну сотню засад и пережить не один огневой налет из артиллерии и минометов. Мы собирались пролить в этих горах не одну цистерну фашистской крови. На сравнительно ровных площадках, а то и в руслах высохших рек обустраивались посадочные площадки. Горы должны были стать нашим неприступным бастионом.
К сожалению, казаки были не только у нас - от окончательного разгрома немцев и турок спасли тоже казаки, только генерала Краснова. Немцы рассматривали казаков не как русских, а как потомков готов, поэтому позволили им сформировать казачьи части в составе Вермахта - в них пошли как белоэмигранты, так и советские граждане - пленные либо уже с оккупированных территорий. Всего к середине 1943 года в их рядах было свыше пятидесяти тысяч человек, которые в основном несли тыловую службу и боролись с партизанами - ну то есть охраняли свои станицы от турок и горских формирований вермахта. Эти-то подразделения немцы и начали стягивать в единый кулак. Казаки были вооружены стрелковым оружием, включая пулеметы, а также сорокопятками трехдюймовками, минометами - в общем, это были полноценные конно-пехотные части, разве что без бронетехники. И еще не дожидаясь окончательного стягивания этих частей к северо-востоку от Майкопа, фашисты бросили их на разблокирование своих окруженных частей из тех, что мы еще не успели добить. Казаки ударили мощно - прорвали завесу из наших ДРГ, снесли хлипкие опорные пункты, что мы начинали выстраивать вокруг окруженных и еще недобитых немецких частей - остатки немцев и турок вырвались из почти захлопнувшегося капкана. Более того - Ставрополь оказался в окружении, и лишь начавшееся сразу с его освобождением строительство оборонительных сооружений, а также несколько десятков единиц немецкой бронетехники, что мы успели отремонтировать на местных предприятиях, позволили стабилизировать обстановку.
Но тут уже и сами казаки стали активно интересоваться - с кем это они воюют. Наши бойцы, попавшие к ним в плен, много чего порассказали, да и взятые нами в плен казаки тоже много чего разузнали - пошел активный обмен информацией, а вскоре со стороны казачьих частей потек тонкий ручеек перебежчиков. Тут уже заволновалось немецкое командование - оно и ранее-то неохотно посылало казаков на советский фронт, так как часто происходили случаи перебегания на сторону РККА отдельных бойцов и даже подразделений, а один раз с фронта снялся целый казачий полк (в РИ уходили к партизанам). На Западный фронт и в Африку казаки отправляться отказались, да и части, воевавшие на Балканах против югославских и греческих партизан, уже прибывали на Кавказ и Кубань - домой. Немцы отправили их сюда нехотя, в качестве противовеса партизанам. А тут - мы. Немецкое командование попыталось было отвести казаков к северу, втиснуть между нами и ими свои части из немцев и турок, но казаки сказали "Погодьте, есть вопросы к той стороне". Немцам это не понравилось вот уже совсем, но на попытки разоружить казаки ответили занятием круговой обороны. В итоге на нашу сторону перешел целый казачий корпус - ну, без двух тысяч самых упоротых антисоветчиков. Точнее - перешел не сразу - еще три дня шли переговоры об условиях. Которые пришлось принять и которые неизвестно как получится соблюсти. Ну-ка - полный отказ от преследования перешедших на нашу сторону, обеспечение защиты семей, в том числе и тех, кто не захотел перейти и остался на службе в вермахте - а ведь эти люди наверняка подпадают под категорию ЧСВН - член семьи врага народа. И как их защищать ? Вывозить к себе в республику ? А станицы ? Да, задали казачки нам задачку. Но сейчас выбирать не приходилось - с ними наши силы к северу от Хребта почти что удвоились, а с учетом ставропольских и майкопских партизан, освобожденных из плена красноармейцев - и утроились - теперь нас было уже шестьдесят тысяч бойцов, и практически все при оружии, в основном трофейном - немецком и турецком, что почти одно и то же, но было и отбитое обратно советское оружие. И это только к северу от Кавказского хребта - к югу наших войск было еще больше.
Но к северу было и больше проблем. С выходом на равнинные участки наше преимущество кончилось - немцы имели возможность маневрировать по Кубанской долине и степи, тогда как нам требовалось передвигаться вдоль горных отрогов, что сложнее и медленнее даже без учета превосходства немцев в автомобильном и железнодорожном транспорте. А немцы зашевелились вовсю - мы ведь вышли в нефтеносные районы Краснодарского края, то есть начали угрожать непосредственно боевой мощи немецкой армии. Да, они могут подвозить топливо и с запада - из Румынии, и с юга - из Баку, и даже из Ирана, Ирака, да хоть Сирии или Египта, но здесь-то нефть, НПЗ для ее переработки - все под боком, транспортное плечо гораздо меньше, топлива можно привезти на север гораздо больше, а топливо - это кровь войны. Правда, майкопские партизаны вывели из строя много скважин, подпольщики постоянно срывали выработку топлива, но казаки вермахта до нашего прихода все плотнее брали территорию под охрану, немцы уже привезли на местные заводы своих нефтяников и постепенно налаживали производство - еще месяц-два - и производство топлива как минимум утроилось бы, так что фрицам было за что бороться.