– Это правда! Клянусь душой моей матери! Я говорила с колдуньей, той, что нас сопровождала. С ней и с Матерью-Исповедницей, уже после того, как волшебник Зорандер отклонил мою просьбу. Она согласились уговорить его предоставить мне личную аудиенцию.
– Почему? – Старуха недоверчиво выгнула бровь. Эбби показала на котомку, лежавшую в изножье кровати.
– Я показала им то, что принесла.
Скрюченным пальцем Мариска приоткрыла котомку. Некоторое время она молча рассматривала содержимое, а потом, словно змея, скользнула к Эбби.
– Значит, тебе только предстоит показать это волшебнику Зорандеру?
– Да. Он даст мне аудиенцию. Я уверена. Завтра он меня примет.
Мариска достала из-за широкого кушака кинжал и медленно провела им перед лицом Эбби.
– Нам начинает надоедать дожидаться тебя.
Эбби провела языком по губам.
– Но я…
– Утром я уезжаю в Конни Кроссинг. Уезжаю, чтобы повидать твою перепуганную крошку Яну. – Старуха схватила Эбби за волосы и оттянула ей голову назад. – Если ты притащишь его сразу следом за мной, то ее освободят.
Кивнуть Эбби не могла.
– Привезу. Клянусь. Я его уговорю. Он повязан долгом.
Мариска поднесла нож так близко к лицу Эбби, что острие коснулось ресниц. Эбби боялась моргнуть.
– Если опоздаешь, я выколю глазик малютке Яне. Один. А второй оставлю, чтобы она видела, как я вырежу сердце ее отцу, и знала, как это больно, потому что потом я сделаю с ней то же самое. Ты поняла, милочка?
Эбби сдавленно пробормотала, что поняла. Слезы душили ее.
– Хорошая девочка! – Лицо Мариски было так близко, что Эбби чувствовала запах перца в ее дыхании. – Если мы заподозрим какой-то подвох, они умрут.
– Никакого подвоха. Я поспешу. И привезу его.
Мариска поцеловала Эбби в лоб.
– Ты замечательная мать. – Она выпустила волосы Эбби. – Яна тебя любит. И плачет день и ночь напролет, скучая по тебе.
Когда дверь за Мариской закрылась, Эбби, дрожа, свернулась калачиком и заплакала, кусая кулак.
Они шли по широкому крепостному валу. Делора наклонилась к Эбби.
– Это правда! Клянусь душой моей матери! Я говорила с колдуньей, той, что нас сопровождала. С ней и с Матерью-Исповедницей, уже после того, как волшебник Зорандер отклонил мою просьбу. Она согласились уговорить его предоставить мне личную аудиенцию.
– Почему? – Старуха недоверчиво выгнула бровь. Эбби показала на котомку, лежавшую в изножье кровати.
– Я показала им то, что принесла.
Скрюченным пальцем Мариска приоткрыла котомку. Некоторое время она молча рассматривала содержимое, а потом, словно змея, скользнула к Эбби.
– Значит, тебе только предстоит показать это волшебнику Зорандеру?
– Да. Он даст мне аудиенцию. Я уверена. Завтра он меня примет.
Мариска достала из-за широкого кушака кинжал и медленно провела им перед лицом Эбби.
– Нам начинает надоедать дожидаться тебя.
Эбби провела языком по губам.
– Но я…
– Утром я уезжаю в Конни Кроссинг. Уезжаю, чтобы повидать твою перепуганную крошку Яну. – Старуха схватила Эбби за волосы и оттянула ей голову назад. – Если ты притащишь его сразу следом за мной, то ее освободят.
Кивнуть Эбби не могла.
– Привезу. Клянусь. Я его уговорю. Он повязан долгом.
Мариска поднесла нож так близко к лицу Эбби, что острие коснулось ресниц. Эбби боялась моргнуть.
– Если опоздаешь, я выколю глазик малютке Яне. Один. А второй оставлю, чтобы она видела, как я вырежу сердце ее отцу, и знала, как это больно, потому что потом я сделаю с ней то же самое. Ты поняла, милочка?
Эбби сдавленно пробормотала, что поняла. Слезы душили ее.
– Хорошая девочка! – Лицо Мариски было так близко, что Эбби чувствовала запах перца в ее дыхании. – Если мы заподозрим какой-то подвох, они умрут.
– Никакого подвоха. Я поспешу. И привезу его.
Мариска поцеловала Эбби в лоб.
– Ты замечательная мать. – Она выпустила волосы Эбби. – Яна тебя любит. И плачет день и ночь напролет, скучая по тебе.
Когда дверь за Мариской закрылась, Эбби, дрожа, свернулась калачиком и заплакала, кусая кулак.
Они шли по широкому крепостному валу. Делора наклонилась к Эбби.