Я кивнула. Вино располагало к разговору.
— А у подруг не спрашивали, как я погляжу. Может, кто и знает.
— Спрашивал, никто ничего не знает.
— А от имени Берты написать не пытались? Типа привет, представляете, ничего у меня не вышло, монстр меня нашёл. Может, кто и клюнет.
Передо мной появилась пиалка, а в ней желе с фруктами. Я с улыбкой взялась за ложечку, но манаукец присел рядом со мной, отодвигая при этом от заветной пиалы. Затем пальцем за подбородок повернул моё лицо к себе. Долго всматривался в глаза и вдруг изрёк:
— Ты пьяная?
Уж не знаю, с чего он это взял? Я храбро выпятила подбородок и надменно возразила:
— Ни в одном глазу!
После этого посчитала вопрос о моём состоянии закрытым и приступила к десерту.
— М-м-м, вкусно, — прикрыв веки от удовольствия, протянула.
Затем взглянула на дарителя таких благ, о которых я и мечтать не смела. Бельё из элитного магазина; платье, которое дороже, чем аренда моего жилблока за месяц; вино, настолько приятное, что пьётся, как компот; шикарные блюда на ужин, а десерт… Нет слов, чтобы высказать степень моей благодарности.
— Спасибо за прекрасный ужин, — от чистого сердца произнесла. Теперь и не страшно возвращаться к реальной жизни.
О чём можно было ещё мечтать бедной жительнице захолустной станции? У меня не было ответа на этот вопрос. Так как лучше не мечтать о большем, а довольствоваться малым. Но у коварного альбиноса было иное мнение. Он вновь стал меня целовать. Я выпала из реальности. Алкоголь — зло, определённо, но он помогает взять от жизни большее. Мысль о том, что это муж сестры, заткнулась через пару секунд. Я потянулась к его губам, обняла за шею. Как оказалась на его коленях, вообще не помню. Но вкус вина, которым поил меня манаукец, очень ярко сочетался с мягким языком, который проникал в рот вместе с напитком богов. Я рассмеялась, чуть не захлебнувшись. В голове всё кружилось. Алиас слизывал капельки вина с моего подбородка, совмещая с поцелуями.
Я смело отвечала на них, гладила широкие плечи. Неожиданно взлетела вверх. Паря по воздуху на крепких руках, я продолжала целоваться с этим искусителем. Жар во всём теле разгорался неимоверно. Голова перестала соображать. Я застонала, когда оказалась лежащей на кровати в полном одиночестве.
— Алиас, — жалобно позвала.
— Сейчас, сейчас, дорогая, — ответил альбинос.
Он раздевался, а я любовалась им, изнывая от сжигающего вожделения. Даже дышать было тяжело, бросало в жар. Встать и снять платье, не было сил. В голове билась мысль только о том, как поскорее заполучить это белоснежное, атлетическое тело с чёткими рельефами брюшного пресса. Эта дикая для меня мысль отрезвила.
Я села, хватаясь за виски.
— Мне плохо, — пожаловалась я манаукцу. — Что со мной?
Тамино присел передо мной на корточки, потрогал лоб.
— Ты покраснела, но температуры нет.
— Знобит, — обняла себя за плечи и застонала от жаркой волны, которая родилась под моим пальцами.
Я кивнула. Вино располагало к разговору.
— А у подруг не спрашивали, как я погляжу. Может, кто и знает.
— Спрашивал, никто ничего не знает.
— А от имени Берты написать не пытались? Типа привет, представляете, ничего у меня не вышло, монстр меня нашёл. Может, кто и клюнет.
Передо мной появилась пиалка, а в ней желе с фруктами. Я с улыбкой взялась за ложечку, но манаукец присел рядом со мной, отодвигая при этом от заветной пиалы. Затем пальцем за подбородок повернул моё лицо к себе. Долго всматривался в глаза и вдруг изрёк:
— Ты пьяная?
Уж не знаю, с чего он это взял? Я храбро выпятила подбородок и надменно возразила:
— Ни в одном глазу!
После этого посчитала вопрос о моём состоянии закрытым и приступила к десерту.
— М-м-м, вкусно, — прикрыв веки от удовольствия, протянула.
Затем взглянула на дарителя таких благ, о которых я и мечтать не смела. Бельё из элитного магазина; платье, которое дороже, чем аренда моего жилблока за месяц; вино, настолько приятное, что пьётся, как компот; шикарные блюда на ужин, а десерт… Нет слов, чтобы высказать степень моей благодарности.
— Спасибо за прекрасный ужин, — от чистого сердца произнесла. Теперь и не страшно возвращаться к реальной жизни.
О чём можно было ещё мечтать бедной жительнице захолустной станции? У меня не было ответа на этот вопрос. Так как лучше не мечтать о большем, а довольствоваться малым. Но у коварного альбиноса было иное мнение. Он вновь стал меня целовать. Я выпала из реальности. Алкоголь — зло, определённо, но он помогает взять от жизни большее. Мысль о том, что это муж сестры, заткнулась через пару секунд. Я потянулась к его губам, обняла за шею. Как оказалась на его коленях, вообще не помню. Но вкус вина, которым поил меня манаукец, очень ярко сочетался с мягким языком, который проникал в рот вместе с напитком богов. Я рассмеялась, чуть не захлебнувшись. В голове всё кружилось. Алиас слизывал капельки вина с моего подбородка, совмещая с поцелуями.
Я смело отвечала на них, гладила широкие плечи. Неожиданно взлетела вверх. Паря по воздуху на крепких руках, я продолжала целоваться с этим искусителем. Жар во всём теле разгорался неимоверно. Голова перестала соображать. Я застонала, когда оказалась лежащей на кровати в полном одиночестве.
— Алиас, — жалобно позвала.
— Сейчас, сейчас, дорогая, — ответил альбинос.
Он раздевался, а я любовалась им, изнывая от сжигающего вожделения. Даже дышать было тяжело, бросало в жар. Встать и снять платье, не было сил. В голове билась мысль только о том, как поскорее заполучить это белоснежное, атлетическое тело с чёткими рельефами брюшного пресса. Эта дикая для меня мысль отрезвила.
Я села, хватаясь за виски.
— Мне плохо, — пожаловалась я манаукцу. — Что со мной?
Тамино присел передо мной на корточки, потрогал лоб.
— Ты покраснела, но температуры нет.
— Знобит, — обняла себя за плечи и застонала от жаркой волны, которая родилась под моим пальцами.