– И у нее нет развязки, – насмешливо вставил Русс. – Хотя кое-кто может знать больше остальных.
Он выразительно посмотрел на Дорна и Малкадора.
– Он недоступен и трудится в Имперской Темнице, – пояснил Малкадор. – Но знай, что Он работает так же напряженно, как и все мы, чтобы покончить с мятежом Гора.
Почувствовав неладное, Сангвиний не стал настаивать. Дорн кивнул сановникам за спиной брата, и они разошлось, оставив примархов с регентом на посадочной площадке.
– Твои легионеры могут подкрепиться, – сказал Малкадор. – Но мы должны поговорить немедленно. Я приношу извинения за то, что у тебя не будет времени на отдых.
Сангвиний кивнул.
– Мы должны поговорить. Многое произошло. И это вызывает беспокойство.
– Больше беспокойства, чем мятеж Гора.
Сангвиний холодно взглянул на Русса. Это был взгляд мертвеца.
– Ты понятия не имеешь, Леман, – сказал Сангвиний. Он моргнул, и ужас в его словах унес ветер.
– С Императором все в порядке? – спросил Ангел. – Скажите, наконец. Мы думали, что Он мертв. Гиллиман, Лев и я, пока не шторм не разделился, и мы не увидели, что Астрономикон все еще горит. Я рассчитывал встретить Его здесь.
– Он жив, – заверил Дорн. – Можешь поверить, брат.
Сангвиний посмотрел на Дворец размером с город, в котором продолжались празднества по случаю его прибытия.
– А такая радость не опасна? Мы вводим людей в заблуждение. Нам далеко до победы.
Малкадор оперся на посох, его белая львиная грива развевалась за спиной.
– Для нас твое возвращение – источник искреннего счастья, – сказал он.
– Братья-примархи с возвращением Сангвиния воссоединяются на Терре. Это бессмысленное представление. С меня довольно помпезности, – сказал Великий Ангел. Он выглядел измученным, глядя на все отрешенно.
– Представление необходимо, – возразил Малкадор. – Чтобы выжечь отчаяние сердца людей должны пылать радостью.
– Отчаяние будет низвергнуто только победой, – заметил Сангвиний.
– Безусловно, – согласился Малкадор. Он убрал одну из рук с посоха и указал на ворота. – А теперь давайте поговорим.
Пятеро самых могущественных людей на Терре прошли внутрь башни. Адамантиевые врата бесшумно закрылись, отрезав шум ликующей толпы.
Они удалились в частные покои, защищаемые всеми известными человеку технологическими и мистическими способами. Безмолвные Адептус Кустодес выставили снаружи часовых. Внутри Сангвиний поведал свою историю. Он не рассказал им всего. Не смог. Как мог Ангел описать словами искушения Хаоса? Дважды его соблазняли предать отца. Дважды ему давали понять, что это он, а не Гор, был избранным сосудом для силы Хаоса. В глазах других он был ангелом, в собственных мыслях его крылья были самым верным признаком прикосновения Хаоса.
– И у нее нет развязки, – насмешливо вставил Русс. – Хотя кое-кто может знать больше остальных.
Он выразительно посмотрел на Дорна и Малкадора.
– Он недоступен и трудится в Имперской Темнице, – пояснил Малкадор. – Но знай, что Он работает так же напряженно, как и все мы, чтобы покончить с мятежом Гора.
Почувствовав неладное, Сангвиний не стал настаивать. Дорн кивнул сановникам за спиной брата, и они разошлось, оставив примархов с регентом на посадочной площадке.
– Твои легионеры могут подкрепиться, – сказал Малкадор. – Но мы должны поговорить немедленно. Я приношу извинения за то, что у тебя не будет времени на отдых.
Сангвиний кивнул.
– Мы должны поговорить. Многое произошло. И это вызывает беспокойство.
– Больше беспокойства, чем мятеж Гора.
Сангвиний холодно взглянул на Русса. Это был взгляд мертвеца.
– Ты понятия не имеешь, Леман, – сказал Сангвиний. Он моргнул, и ужас в его словах унес ветер.
– С Императором все в порядке? – спросил Ангел. – Скажите, наконец. Мы думали, что Он мертв. Гиллиман, Лев и я, пока не шторм не разделился, и мы не увидели, что Астрономикон все еще горит. Я рассчитывал встретить Его здесь.
– Он жив, – заверил Дорн. – Можешь поверить, брат.
Сангвиний посмотрел на Дворец размером с город, в котором продолжались празднества по случаю его прибытия.
– А такая радость не опасна? Мы вводим людей в заблуждение. Нам далеко до победы.
Малкадор оперся на посох, его белая львиная грива развевалась за спиной.
– Для нас твое возвращение – источник искреннего счастья, – сказал он.
– Братья-примархи с возвращением Сангвиния воссоединяются на Терре. Это бессмысленное представление. С меня довольно помпезности, – сказал Великий Ангел. Он выглядел измученным, глядя на все отрешенно.
– Представление необходимо, – возразил Малкадор. – Чтобы выжечь отчаяние сердца людей должны пылать радостью.
– Отчаяние будет низвергнуто только победой, – заметил Сангвиний.
– Безусловно, – согласился Малкадор. Он убрал одну из рук с посоха и указал на ворота. – А теперь давайте поговорим.
Пятеро самых могущественных людей на Терре прошли внутрь башни. Адамантиевые врата бесшумно закрылись, отрезав шум ликующей толпы.
Они удалились в частные покои, защищаемые всеми известными человеку технологическими и мистическими способами. Безмолвные Адептус Кустодес выставили снаружи часовых. Внутри Сангвиний поведал свою историю. Он не рассказал им всего. Не смог. Как мог Ангел описать словами искушения Хаоса? Дважды его соблазняли предать отца. Дважды ему давали понять, что это он, а не Гор, был избранным сосудом для силы Хаоса. В глазах других он был ангелом, в собственных мыслях его крылья были самым верным признаком прикосновения Хаоса.