Тынэна не знала, как на это отвечать. Она еще не совсем верила тому, что видит снова Виктора. Ведь в желании его увидеть она никому не признавалась. В эту минуту Тынэна была готова согласиться с существованием доброго великана Пичвучина из древних сказок, который незримо помогает людям и исполняет их сокровенные желания. Капитан долго мял в руках фуражку и вдруг горячо произнес:
— Вы такая красивая и необыкновенная… Я плавал, а перед глазами все стояло ваше лицо…
Тынэна вспыхнула и потупилась. Добрый великан Пичвучин, видно, решил, что дальше уже обойдутся без него.
Виктор тоже не находил больше слов. Наконец он решительно поднялся и приложил по-военному руку к козырьку:
— Очень рад был встретиться с вами еще раз!
— Я тоже, — Тынэна сказала то, что думала и чувствовала.
— Ну, мне пора на корабль, — сказал Виктор.
— Большое спасибо за краску.
Виктор замешкался в дверях, хотел, видно, еще что-то сказать, но только бросил на ходу:
— Краску перед употреблением надо хорошенько помешать.
Тынэна с полчаса неподвижно сидела у окна, смотрела на пожелтевший склон холма и думала, что надо было как-то иначе встретить моряка, ну хоть чаю ему предложить.
Тынэна накинула на плечи пальто и выбежала из комнаты.
Холодная галька больно била по ногам, но Тынэна не замечала ее и бежала на берег.
Южный ветер пригладил прибой, а дальше барашками белело неспокойное море. Среди поднявшихся волн, вперегонки с ними, вдаль уходил корабль. Если как следует приглядеться, на мостике еще можно было различить фигуру капитана…
Тынэна опустилась на холодную гальку и смотрела и смотрела на корабль, чувствуя, что уходит что-то большое, хорошее и дорогое. И на память пришла старая, полузабытая материнская песня:
Парус затерялся среди белых барашков, исчез, растаял в неспокойной морской шири.
Беды? Почему беды? Тынэна все стояла и стояла на берегу, вглядываясь в волнующееся безбрежное море, потом повернулась и медленно побрела в школу.
Несколько дней ее преследовало видение уходящего вдаль корабля. Когда красила школьные классные доски, прибирала в учительской, принимала в интернат вновь прибывших детей, перед глазами все стоял капитан Айван, и в ушах звучал его голос. Иной раз, разговаривая с кем-нибудь, она вдруг замолкала, взгляд ее уносился куда-то вдаль, покидая комнату, этот берег, и блуждал на морских путях, где плыл в это время «Вымпел».
— Ты стала какая-то странная, — с беспокойством заметила Елена Ивановна. — Что-нибудь случилось?
— Ничего, ничего, — торопливо успокоила ее Тынэна.
Собрались сносить ярангу родителей. Она совсем обветшала и портила вид селения. Моржовая покрышка истлела, камни, поддерживающие ее, осыпались, деревянные стены прогнили и зияли множеством дыр. Только дверь по-прежнему была прочно закрыта на деревянную задвижку. За многие годы никому не пришло в голову зайти в опустевшее жилище.
— Может, там есть что-нибудь, что пригодится, — сказал Тынэне Кукы.
Тынэна не знала, как на это отвечать. Она еще не совсем верила тому, что видит снова Виктора. Ведь в желании его увидеть она никому не признавалась. В эту минуту Тынэна была готова согласиться с существованием доброго великана Пичвучина из древних сказок, который незримо помогает людям и исполняет их сокровенные желания. Капитан долго мял в руках фуражку и вдруг горячо произнес:
— Вы такая красивая и необыкновенная… Я плавал, а перед глазами все стояло ваше лицо…
Тынэна вспыхнула и потупилась. Добрый великан Пичвучин, видно, решил, что дальше уже обойдутся без него.
Виктор тоже не находил больше слов. Наконец он решительно поднялся и приложил по-военному руку к козырьку:
— Очень рад был встретиться с вами еще раз!
— Я тоже, — Тынэна сказала то, что думала и чувствовала.
— Ну, мне пора на корабль, — сказал Виктор.
— Большое спасибо за краску.
Виктор замешкался в дверях, хотел, видно, еще что-то сказать, но только бросил на ходу:
— Краску перед употреблением надо хорошенько помешать.
Тынэна с полчаса неподвижно сидела у окна, смотрела на пожелтевший склон холма и думала, что надо было как-то иначе встретить моряка, ну хоть чаю ему предложить.
Тынэна накинула на плечи пальто и выбежала из комнаты.
Холодная галька больно била по ногам, но Тынэна не замечала ее и бежала на берег.
Южный ветер пригладил прибой, а дальше барашками белело неспокойное море. Среди поднявшихся волн, вперегонки с ними, вдаль уходил корабль. Если как следует приглядеться, на мостике еще можно было различить фигуру капитана…
Тынэна опустилась на холодную гальку и смотрела и смотрела на корабль, чувствуя, что уходит что-то большое, хорошее и дорогое. И на память пришла старая, полузабытая материнская песня:
Парус затерялся среди белых барашков, исчез, растаял в неспокойной морской шири.
Беды? Почему беды? Тынэна все стояла и стояла на берегу, вглядываясь в волнующееся безбрежное море, потом повернулась и медленно побрела в школу.
Несколько дней ее преследовало видение уходящего вдаль корабля. Когда красила школьные классные доски, прибирала в учительской, принимала в интернат вновь прибывших детей, перед глазами все стоял капитан Айван, и в ушах звучал его голос. Иной раз, разговаривая с кем-нибудь, она вдруг замолкала, взгляд ее уносился куда-то вдаль, покидая комнату, этот берег, и блуждал на морских путях, где плыл в это время «Вымпел».
— Ты стала какая-то странная, — с беспокойством заметила Елена Ивановна. — Что-нибудь случилось?
— Ничего, ничего, — торопливо успокоила ее Тынэна.
Собрались сносить ярангу родителей. Она совсем обветшала и портила вид селения. Моржовая покрышка истлела, камни, поддерживающие ее, осыпались, деревянные стены прогнили и зияли множеством дыр. Только дверь по-прежнему была прочно закрыта на деревянную задвижку. За многие годы никому не пришло в голову зайти в опустевшее жилище.
— Может, там есть что-нибудь, что пригодится, — сказал Тынэне Кукы.