— Джайна Эджери принимает ванну и не может выйти прямо сейчас, — встретила его улыбкой воспитанница хозяйки — красивая девочка лет тринадцати с каштановыми волосами, в простеньком платьице.
— Я подожду, — подмигнул Киату. Прошёлся по помещению, освещённому лишь одним сталактитом, но так причудливо украшенном зеркалами, что, казалось, по потолку разбежались звёзды. — Как дела твои, Миа?
— Хорошо, — кокетливо потупилась девочка.
— Хозяйка не обижает?
— Что ты, как можно? Она же добрая! — воскликнула Миа.
— Как я? — улыбнулся Киату.
Миа расцвела.
— А ты принёс мне подарки?
— Не мала ты ещё у мужчин подарки выпрашивать? Ты же просто воспитанница!
— Эджери говорит, что для подарков годы не важны, — склонила голову девочка. — Это для того, что наверху за занавесями, я ещё мала. А двери открывать гостям тоже работа. Разве приятно было бы тебе, если б двери открыла косая, толстая баба? Эджери из трёх дюжин девочек именно меня в доме сирот выбрала. Думаешь за что? За красоту и улыбчивость.
Киату рассмеялся и достал из кармана обычную джойю:
— Держи, хитрюшка. Сейчас настрою.
— Ах, Киату! — всплеснула руками девочка. — Такой дорогой подарок!
— Не очень-то и дорогой. Скоро джайна освободится?
Не успела Миа ответить, как занавеси на лестнице, уходившей вглубь дома, всколыхнулись, и в помещение вплыла красивая молодая женщина с белой кожей, чувственными губами и миндалевидными чёрными глазами. Её толстые смоляные косы, обвитые алыми и серебристыми лентами, ниспадали почти до пола, запястья и щиколотки были украшены тонкими звенящими браслетами, полузапахнутый красный халат из дорогого, шитого серебром материала, волнующе облегал пышную грудь и плавные бёдра.
— О, Киату! Давно ты не заглядывал ко мне, милый мой морской демон! — полные губы растянулись в приглашающую улыбку. Эджери протянула руку. — Я истосковалась по тебе, синеокий.
Киату улыбнулся и кивнул девчонке:
— Завари мне бодрящих трав, вина не нужно, и отнеси в покои джайны. Пойдём, Эджери, потолковать надо.
— Только потолковать? — красавица кокетливо высвободила из широкого халата белое колено.
— Сегодня только потолковать.
* * *
— Джива?! Отчего вдруг в твою светлую голову пришла джива? — удивилась Эджери, как только Киату сел на диван, так и располагающий к возлежанию.
— Джайна Эджери принимает ванну и не может выйти прямо сейчас, — встретила его улыбкой воспитанница хозяйки — красивая девочка лет тринадцати с каштановыми волосами, в простеньком платьице.
— Я подожду, — подмигнул Киату. Прошёлся по помещению, освещённому лишь одним сталактитом, но так причудливо украшенном зеркалами, что, казалось, по потолку разбежались звёзды. — Как дела твои, Миа?
— Хорошо, — кокетливо потупилась девочка.
— Хозяйка не обижает?
— Что ты, как можно? Она же добрая! — воскликнула Миа.
— Как я? — улыбнулся Киату.
Миа расцвела.
— А ты принёс мне подарки?
— Не мала ты ещё у мужчин подарки выпрашивать? Ты же просто воспитанница!
— Эджери говорит, что для подарков годы не важны, — склонила голову девочка. — Это для того, что наверху за занавесями, я ещё мала. А двери открывать гостям тоже работа. Разве приятно было бы тебе, если б двери открыла косая, толстая баба? Эджери из трёх дюжин девочек именно меня в доме сирот выбрала. Думаешь за что? За красоту и улыбчивость.
Киату рассмеялся и достал из кармана обычную джойю:
— Держи, хитрюшка. Сейчас настрою.
— Ах, Киату! — всплеснула руками девочка. — Такой дорогой подарок!
— Не очень-то и дорогой. Скоро джайна освободится?
Не успела Миа ответить, как занавеси на лестнице, уходившей вглубь дома, всколыхнулись, и в помещение вплыла красивая молодая женщина с белой кожей, чувственными губами и миндалевидными чёрными глазами. Её толстые смоляные косы, обвитые алыми и серебристыми лентами, ниспадали почти до пола, запястья и щиколотки были украшены тонкими звенящими браслетами, полузапахнутый красный халат из дорогого, шитого серебром материала, волнующе облегал пышную грудь и плавные бёдра.
— О, Киату! Давно ты не заглядывал ко мне, милый мой морской демон! — полные губы растянулись в приглашающую улыбку. Эджери протянула руку. — Я истосковалась по тебе, синеокий.
Киату улыбнулся и кивнул девчонке:
— Завари мне бодрящих трав, вина не нужно, и отнеси в покои джайны. Пойдём, Эджери, потолковать надо.
— Только потолковать? — красавица кокетливо высвободила из широкого халата белое колено.
— Сегодня только потолковать.
* * *
— Джива?! Отчего вдруг в твою светлую голову пришла джива? — удивилась Эджери, как только Киату сел на диван, так и располагающий к возлежанию.