— Да. Вам что-нибудь говорит название «Проект „Троица“»?
На том конце воображаемого в условиях двадцать первого века провода воцарилось недолгое молчание.
— Сколько выживших в результате нападения?
— Двое.
— Сейчас прибудет оперативная группа. Дождись их. Полученную информацию сдашь лично Палачу.
Девушка закусила губу. На её холодном лице подобное проявление эмоций выглядело несколько неестественно.
— Наставник… Воин. Ты опять не приедешь? — Из динамика донёсся тяжёлый вздох. — Может, хватит себя жалеть? — На этот раз пауза была гораздо дольше.
— Ладно, — медленно ответил Воин совершенно другим тоном, и Рива подняла брови. Она хорошо знала эти интонации и не слышала их уже почти полтора года. — Будем считать, что я был в отпуске. Приеду я, Гаури и братцы-акробатцы. Готовь площадку, ученица. Работаем.
Рива дала отбой, убрала мобильный и с хищным прищуром оглядела будущую «площадку» расследования. Сквозь ледяную броню её спокойствия проступало искреннее и неприкрытое счастье.
— Ты нужен здесь, учитель, — прошептала девушка, и грязные своды отразили её голос, сделав его гораздо громче. — Нужен, а значит…
Она не договорила, усмехнулась и взялась за ноги ближайшего тела. Впереди было много работы.
Санкт-Петербург. Двадцать пятое ноября 2015 года. Заброшенный завод на западной окраине города. Вечер.
Никакого «классического» шипения на канале связи. Только чёткий голос, отдающий приказания, и столь же чёткие голоса, подтверждающие их выполнение.
— Истарь, вторая точка, три минуты.
— Есть.
— Тонами, третья точка, две минуты.
— Есть, — с некоторой задержкой.
— Всё в норме?
— Так точно. Проволока.
— Понял.
Команда медленно двигалась по промзоне. Когда-то «закрытой», а теперь просто заброшенной. Но неприятные сюрпризы вроде колючей проволоки, фальшивых указателей и дверей остались до сих пор.
— Нуарейн, четвёртая точка, две минуты.
— Да. Вам что-нибудь говорит название «Проект „Троица“»?
На том конце воображаемого в условиях двадцать первого века провода воцарилось недолгое молчание.
— Сколько выживших в результате нападения?
— Двое.
— Сейчас прибудет оперативная группа. Дождись их. Полученную информацию сдашь лично Палачу.
Девушка закусила губу. На её холодном лице подобное проявление эмоций выглядело несколько неестественно.
— Наставник… Воин. Ты опять не приедешь? — Из динамика донёсся тяжёлый вздох. — Может, хватит себя жалеть? — На этот раз пауза была гораздо дольше.
— Ладно, — медленно ответил Воин совершенно другим тоном, и Рива подняла брови. Она хорошо знала эти интонации и не слышала их уже почти полтора года. — Будем считать, что я был в отпуске. Приеду я, Гаури и братцы-акробатцы. Готовь площадку, ученица. Работаем.
Рива дала отбой, убрала мобильный и с хищным прищуром оглядела будущую «площадку» расследования. Сквозь ледяную броню её спокойствия проступало искреннее и неприкрытое счастье.
— Ты нужен здесь, учитель, — прошептала девушка, и грязные своды отразили её голос, сделав его гораздо громче. — Нужен, а значит…
Она не договорила, усмехнулась и взялась за ноги ближайшего тела. Впереди было много работы.
Санкт-Петербург. Двадцать пятое ноября 2015 года. Заброшенный завод на западной окраине города. Вечер.
Никакого «классического» шипения на канале связи. Только чёткий голос, отдающий приказания, и столь же чёткие голоса, подтверждающие их выполнение.
— Истарь, вторая точка, три минуты.
— Есть.
— Тонами, третья точка, две минуты.
— Есть, — с некоторой задержкой.
— Всё в норме?
— Так точно. Проволока.
— Понял.
Команда медленно двигалась по промзоне. Когда-то «закрытой», а теперь просто заброшенной. Но неприятные сюрпризы вроде колючей проволоки, фальшивых указателей и дверей остались до сих пор.
— Нуарейн, четвёртая точка, две минуты.