Павел вытер вспотевший от напряжения лоб таким движением, словно хотел сказать: «А, будь что будет!» — и робость его отступила.
— Письмо пришло из деревни, Владимир Ильич.
— Так. И что же в письме? Плохие вести?
— Отцу моему край приходит.
— Поволжье? — спросил Ленин.
— Нет, курские наши места.
— Курские? — Ленин тоже провел рукою по лбу. — Можете показать письмо?
Павел вынул из кармана гимнастерки замусоленный клочок бумаги. Ленин пробежал его глазами в одно мгновение.
— Да-а… Тяжела крестьянская доля, товарищ Павел, — сказал он, возвращая письмо. — Тяжела вообще, а нынче особенно.
Ленин продолжал глядеть на Павла, но, казалось, в этот миг уже не видел его.
— Курские, курские… Ведь это же сплошной чернозем! Сейчас бы отцу вашему пахать и пахать.
— Вот именно, Владимир Ильич. Но лошаденка наша на все село одна была. Не встала после зимы…
— Как называется ваше село, товарищ Павел?
— Забытое, Владимир Ильич.
— Как, как?..
— Забытое. Так кличут весь век.
— Ничего себе век! Село Забытое, и люди в нем забытые — так, что ли, получается?
— Нас забытинскими зовут, Владимир Ильич.
— Все равно обидно и несправедливо. Согласны?
— Согласен.
— Придется нам с вами всю карту России переписывать заново.
— А? — не совсем понял его Павел.
Павел вытер вспотевший от напряжения лоб таким движением, словно хотел сказать: «А, будь что будет!» — и робость его отступила.
— Письмо пришло из деревни, Владимир Ильич.
— Так. И что же в письме? Плохие вести?
— Отцу моему край приходит.
— Поволжье? — спросил Ленин.
— Нет, курские наши места.
— Курские? — Ленин тоже провел рукою по лбу. — Можете показать письмо?
Павел вынул из кармана гимнастерки замусоленный клочок бумаги. Ленин пробежал его глазами в одно мгновение.
— Да-а… Тяжела крестьянская доля, товарищ Павел, — сказал он, возвращая письмо. — Тяжела вообще, а нынче особенно.
Ленин продолжал глядеть на Павла, но, казалось, в этот миг уже не видел его.
— Курские, курские… Ведь это же сплошной чернозем! Сейчас бы отцу вашему пахать и пахать.
— Вот именно, Владимир Ильич. Но лошаденка наша на все село одна была. Не встала после зимы…
— Как называется ваше село, товарищ Павел?
— Забытое, Владимир Ильич.
— Как, как?..
— Забытое. Так кличут весь век.
— Ничего себе век! Село Забытое, и люди в нем забытые — так, что ли, получается?
— Нас забытинскими зовут, Владимир Ильич.
— Все равно обидно и несправедливо. Согласны?
— Согласен.
— Придется нам с вами всю карту России переписывать заново.
— А? — не совсем понял его Павел.