— Рад, что мы друг друга понимаем. — Произнося эту фразу, Август полностью осознавал, какой эффект она произведет. Ему не надо было смотреть на баронессу, чтобы оценить степень ее унижения.
В силу не вполне понятных ей обстоятельств собственный супруг Агаты предлагал ее бывшему любовнику, если не дружбу, то уж, верно, "заверение в уважении и почтении". Означать это могло лишь одно — лишившись титула графов де Ламар и поддержки семьи, Август не упал, как следовало ожидать. Он устоял и, пожалуй, даже поднялся еще выше в неписанной табели о рангах, бытовавшей среди европейской аристократии. Как это возможно, она не знала, — ей просто не хватало информации, — но последствия, как ей казалось, предугадать было несложно. Ну, и если этого мало, то рядом с Августом — сменив и затмив Агату — возникла другая женщина. Моложе и красивее баронессы ван Коттен, да к тому же сильная колдунья. Вот этот последний аргумент в негласном споре двух женщин Теа и использовала, чтобы окончательно добить ту, кто, на самом деле, уже не являлся ее соперницей. Но, судя по тому, что видел и понимал Август, все, что могло случиться между этими женщинами, случилось не сейчас, а гораздо раньше. Татьяна тихо ненавидела Агату ван Коттен еще с тех пор, как увидела ее лицо в воспоминаниях Августа. И чего больше было в этой ненависти, ревности или брезгливости, сказать было сложно.
— Рада знакомству, душенька! — "мило" улыбнулась Татьяна и протянула Агате цветок чертополоха, внезапно и весьма драматически возникший в ее руке. — Презент… на память…
1. Петербург, шестое декабря 1763 года
С приема вернулись под утро, но спать, как ни странно, не захотели ни он, ни она. Зато между ними состоялся хороший разговор. Теа по своему обыкновению "не стала ждать милостей от природы", a пришла к Августу сама, опередив его буквально на несколько минут.
— Ты само совершенство! — констатировал он, в очередной — бесчисленный — раз любуясь женщиной. — Значит, сегодня спим у меня.
— Ты собираешься спать? — "в немом удивлении" подняла бровь Теа.
— То есть, если скажу, что да, собираюсь спать, ты споешь мне колыбельную и уйдешь к себе? — съерничал Август.
В такие моменты он забывал о политесе и прочих условностях, не говоря уже о том, что явным образом молодел, возвращаясь, благодаря особой магии Татьяны, в чудные годы своей юности.
— Размечтался! — фыркнула Теа и одним ловким движением запрыгнула на кровать.
— Я просто интересуюсь… — усмехнулся Август. — Бокал вина?
— Вино! — согласилась Теа. — Непременно!
— Тебе понравился мой цветок? — Вопрос прозвучал сразу же за тем, без паузы и видимого перехода.
— Шедевр! — признал Август, разливая вино.
Он уже догадался о подоплеке событий. По-видимому, обнаружив в его памяти портрет Агаты ван Коттен, Татьяна подсмотрела и кое-что еще, и, в частности, обнаружила в его воспоминаниях ту злополучную ветку сирени, которую создал Август, направляясь в особняк на Таможенной набережной. Так что смысл нынешнего "презента" Агате он понял без дополнительных разъяснений. Послание, что называется, дошло, и скорее всего, это касалось обоих участников тех давних событий: и Августа, и Агаты. Однако имелся и другой вопрос, который, собственно, и собирался задать Август. Ему было более чем любопытно, как или от кого Таня научилась этому сложному колдовству. Он ее этому не учил, а никто другой — во всяком случае, из тех, кто мог приблизиться к графине Консуэнтской, — делать этого попросту не умел.
— Сама дошла или кто-нибудь помог? — спросил он вслух.
Дар Татьяны был такого рода, что ожидать от нее можно было всего чего угодно. Даже спонтанного переоткрытия "эффекта сирени". Но, с другой стороны, Август уже смирился с тем фактом, что где Теа, там и тайны: секреты, о существовании которых ты прежде даже не догадывался.
— Умеешь ты, Август, задавать интересные вопросы! — задумчиво произнесла женщина и потянулась за бокалом.
— В самом деле? — А вот Август, задавая вопрос", ничего "такого" в виду не имел. Просто совпало.
— Август, ты уверен, что старая графиня действительно не захотела вернуться? — неожиданно спросила Татьяна и внимательно посмотрела ему в глаза.
— Почему ты спрашиваешь? — насторожился Август. Вопрос ему не понравился, а интонация Теи и ее взгляд — еще больше.
— Сначала ответь, — попросила она. — Не могло так случиться, что она?.. Ну, не знаю! — раздраженно пожала плечами. — Ты сказал, что Она осталась в Посмертии, но, как там у вас все это устроено? Душа сразу уходит в это Посмертие или по пути есть промежуточные остановки?
— Рад, что мы друг друга понимаем. — Произнося эту фразу, Август полностью осознавал, какой эффект она произведет. Ему не надо было смотреть на баронессу, чтобы оценить степень ее унижения.
В силу не вполне понятных ей обстоятельств собственный супруг Агаты предлагал ее бывшему любовнику, если не дружбу, то уж, верно, "заверение в уважении и почтении". Означать это могло лишь одно — лишившись титула графов де Ламар и поддержки семьи, Август не упал, как следовало ожидать. Он устоял и, пожалуй, даже поднялся еще выше в неписанной табели о рангах, бытовавшей среди европейской аристократии. Как это возможно, она не знала, — ей просто не хватало информации, — но последствия, как ей казалось, предугадать было несложно. Ну, и если этого мало, то рядом с Августом — сменив и затмив Агату — возникла другая женщина. Моложе и красивее баронессы ван Коттен, да к тому же сильная колдунья. Вот этот последний аргумент в негласном споре двух женщин Теа и использовала, чтобы окончательно добить ту, кто, на самом деле, уже не являлся ее соперницей. Но, судя по тому, что видел и понимал Август, все, что могло случиться между этими женщинами, случилось не сейчас, а гораздо раньше. Татьяна тихо ненавидела Агату ван Коттен еще с тех пор, как увидела ее лицо в воспоминаниях Августа. И чего больше было в этой ненависти, ревности или брезгливости, сказать было сложно.
— Рада знакомству, душенька! — "мило" улыбнулась Татьяна и протянула Агате цветок чертополоха, внезапно и весьма драматически возникший в ее руке. — Презент… на память…
1. Петербург, шестое декабря 1763 года
С приема вернулись под утро, но спать, как ни странно, не захотели ни он, ни она. Зато между ними состоялся хороший разговор. Теа по своему обыкновению "не стала ждать милостей от природы", a пришла к Августу сама, опередив его буквально на несколько минут.
— Ты само совершенство! — констатировал он, в очередной — бесчисленный — раз любуясь женщиной. — Значит, сегодня спим у меня.
— Ты собираешься спать? — "в немом удивлении" подняла бровь Теа.
— То есть, если скажу, что да, собираюсь спать, ты споешь мне колыбельную и уйдешь к себе? — съерничал Август.
В такие моменты он забывал о политесе и прочих условностях, не говоря уже о том, что явным образом молодел, возвращаясь, благодаря особой магии Татьяны, в чудные годы своей юности.
— Размечтался! — фыркнула Теа и одним ловким движением запрыгнула на кровать.
— Я просто интересуюсь… — усмехнулся Август. — Бокал вина?
— Вино! — согласилась Теа. — Непременно!
— Тебе понравился мой цветок? — Вопрос прозвучал сразу же за тем, без паузы и видимого перехода.
— Шедевр! — признал Август, разливая вино.
Он уже догадался о подоплеке событий. По-видимому, обнаружив в его памяти портрет Агаты ван Коттен, Татьяна подсмотрела и кое-что еще, и, в частности, обнаружила в его воспоминаниях ту злополучную ветку сирени, которую создал Август, направляясь в особняк на Таможенной набережной. Так что смысл нынешнего "презента" Агате он понял без дополнительных разъяснений. Послание, что называется, дошло, и скорее всего, это касалось обоих участников тех давних событий: и Августа, и Агаты. Однако имелся и другой вопрос, который, собственно, и собирался задать Август. Ему было более чем любопытно, как или от кого Таня научилась этому сложному колдовству. Он ее этому не учил, а никто другой — во всяком случае, из тех, кто мог приблизиться к графине Консуэнтской, — делать этого попросту не умел.
— Сама дошла или кто-нибудь помог? — спросил он вслух.
Дар Татьяны был такого рода, что ожидать от нее можно было всего чего угодно. Даже спонтанного переоткрытия "эффекта сирени". Но, с другой стороны, Август уже смирился с тем фактом, что где Теа, там и тайны: секреты, о существовании которых ты прежде даже не догадывался.
— Умеешь ты, Август, задавать интересные вопросы! — задумчиво произнесла женщина и потянулась за бокалом.
— В самом деле? — А вот Август, задавая вопрос", ничего "такого" в виду не имел. Просто совпало.
— Август, ты уверен, что старая графиня действительно не захотела вернуться? — неожиданно спросила Татьяна и внимательно посмотрела ему в глаза.
— Почему ты спрашиваешь? — насторожился Август. Вопрос ему не понравился, а интонация Теи и ее взгляд — еще больше.
— Сначала ответь, — попросила она. — Не могло так случиться, что она?.. Ну, не знаю! — раздраженно пожала плечами. — Ты сказал, что Она осталась в Посмертии, но, как там у вас все это устроено? Душа сразу уходит в это Посмертие или по пути есть промежуточные остановки?