— Да, мастер.
По моему телу неслись мурашки. Последним, о чем я думала, глядя в его глаза в тот момент, была еда. Его выражение лица было таким жестким, какого я не видела за всю ночь — разве что в самом начале, в машине, когда он второй раз велел мне снять трусики.
Официантка-сабмиссив в одной юбочке принесла нам две огромные тарелки с салатами.
— Цезарь с креветками или охотничий с уткой? — спросила она, и я открыла было рот, чтобы ответить, но тут ладонь Макса хлопнула по столу прямо перед моим носом:
— Ни слова, саба! — рявкнул он.
Официанта вздрогнула, пугливо отступая на шаг, но Макс тут же мягко улыбнулся ей:
— Это было не тебе, малышка. Иди сюда.
На моих глазах он привлек девушку к себе на колени, коснулся губами ее шеи, приласкал пальцами спину и затылок, глядя в глаза:
— С меня сцена, — прошептал он ей прямо в губы, и я заметила, как лицо девушки зарделось от удовольствия. А у меня в сердце что-то екнуло, и челюсти сжались сами собой.
— Спасибо вам, мастер, — выдохнула она, взяла его руку и поцеловала, а затем как ни в чем ни бывало вернулась к своей работе.
Ни слова не говоря, Макс подвинул к себе салат с уткой и небрежно подтолкнул в мою сторону «Цезарь»:
— Ешь.
Аппетита у меня поначалу не было — мешало возбуждение и приступ ревности. Я и не знала, что я такая собственница по натуре, но видеть Макса, обещающего сцену другой девушке, было почти невыносимо. Но постепенно, вилка за вилкой, я ела все более жадно, словно мой организм вдруг вспомнил, сколько потратил энергии за эту ночь.
Девушка-официантка быстро вернулась снова, поставив перед нами два больших бокала с апельсиновым соком, и снова ушла, на этот раз молча.
Когда Макс съел примерно половину своего блюда, он сделал большой глоток сока и посмотрел на меня:
— Итак, по поводу аукциона. В следующую субботу ты должна прийти в продуманном наряде без верха. Туфли на шпильке обязательны, рисунки на теле допускаются, остальное — по твоему усмотрению. Волосы распущены. Трусиков на тебе быть не должно или это могут быть прозрачные стринги. Юбка — любой длины, но она тоже должна быть прозрачной, понятно?
Я едва не ответила ему, но в последнее мгновение спохватилась — и молча кивнула.
— Можешь отвечать, когда я к тебе обращаюсь. За «Да, мастер» я не потащу тебя на стойку, — высокомерно ухмыльнулся он, и тут мне захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым. А потом, чтобы все равно трахнул. Моя киска жутко изнылась, пока мы ели и болезненно пульсировала, соски снова распирали платье.
— Возбуждает? — спросил он, улыбаясь еще шире при одном только взгляде на мои соски.
— Да, — процедила я, краснея.
— Да, мастер.
— Да, мастер.
— Да, мастер.
По моему телу неслись мурашки. Последним, о чем я думала, глядя в его глаза в тот момент, была еда. Его выражение лица было таким жестким, какого я не видела за всю ночь — разве что в самом начале, в машине, когда он второй раз велел мне снять трусики.
Официантка-сабмиссив в одной юбочке принесла нам две огромные тарелки с салатами.
— Цезарь с креветками или охотничий с уткой? — спросила она, и я открыла было рот, чтобы ответить, но тут ладонь Макса хлопнула по столу прямо перед моим носом:
— Ни слова, саба! — рявкнул он.
Официанта вздрогнула, пугливо отступая на шаг, но Макс тут же мягко улыбнулся ей:
— Это было не тебе, малышка. Иди сюда.
На моих глазах он привлек девушку к себе на колени, коснулся губами ее шеи, приласкал пальцами спину и затылок, глядя в глаза:
— С меня сцена, — прошептал он ей прямо в губы, и я заметила, как лицо девушки зарделось от удовольствия. А у меня в сердце что-то екнуло, и челюсти сжались сами собой.
— Спасибо вам, мастер, — выдохнула она, взяла его руку и поцеловала, а затем как ни в чем ни бывало вернулась к своей работе.
Ни слова не говоря, Макс подвинул к себе салат с уткой и небрежно подтолкнул в мою сторону «Цезарь»:
— Ешь.
Аппетита у меня поначалу не было — мешало возбуждение и приступ ревности. Я и не знала, что я такая собственница по натуре, но видеть Макса, обещающего сцену другой девушке, было почти невыносимо. Но постепенно, вилка за вилкой, я ела все более жадно, словно мой организм вдруг вспомнил, сколько потратил энергии за эту ночь.
Девушка-официантка быстро вернулась снова, поставив перед нами два больших бокала с апельсиновым соком, и снова ушла, на этот раз молча.
Когда Макс съел примерно половину своего блюда, он сделал большой глоток сока и посмотрел на меня:
— Итак, по поводу аукциона. В следующую субботу ты должна прийти в продуманном наряде без верха. Туфли на шпильке обязательны, рисунки на теле допускаются, остальное — по твоему усмотрению. Волосы распущены. Трусиков на тебе быть не должно или это могут быть прозрачные стринги. Юбка — любой длины, но она тоже должна быть прозрачной, понятно?
Я едва не ответила ему, но в последнее мгновение спохватилась — и молча кивнула.
— Можешь отвечать, когда я к тебе обращаюсь. За «Да, мастер» я не потащу тебя на стойку, — высокомерно ухмыльнулся он, и тут мне захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым. А потом, чтобы все равно трахнул. Моя киска жутко изнылась, пока мы ели и болезненно пульсировала, соски снова распирали платье.
— Возбуждает? — спросил он, улыбаясь еще шире при одном только взгляде на мои соски.
— Да, — процедила я, краснея.
— Да, мастер.
— Да, мастер.