Освежившись, я переодела белье и ночнушку и решила разобраться со всем завтра. Глаза слипались, и как бы мне не хотелось разгадать эту загадку, я понимала, что сегодня я уже ни на что не годна. Мне так хотелось спать, что я отключилась едва коснувшись головой подушки.
Утром я проснулась, и первое, что увидела — были синие глаза призрака, который, как я понимаю теперь, в радостном приветствии ощерился и с глухим стуком забил по полу хвостом. Если вчера в темноте, с перепугу, этот хищный оскал меня и обманул, то теперь я понимала, что пёс так улыбается, приветствуя проснувшуюся меня. Я протянула руку и потрепала его по голове. Мне тут же облобызали руку и, с радостным визгом Вилли стал прыгать и подкидывать мою изрядно измусоленную бархатную туфельку, которую я вчера т ак опрометчиво не убрала в шкаф, предлагая поиграть. Бедняга, как же ты истосковался по ласке, охраняя чьи-то секреты. Времени нежиться в постели не было, меня ждала удивительная соколиная охота, и я осторожно, но решительно отодвинула собаку и стала собираться. Хаунд пару раз попытался вовлечь меня в свою игру, бросался под ноги и радостно тявкал, но после моего строгого «Сидеть!», плюхнулся задницей на мои нижние юбки, лежащие на низком пуфе и замер. Пока я одевала амазонку, размышляла о том, кто и как давно оставил моего призрачного питомца охранять свои сокровища в переплетении тайных ходов. Пёс выполнил последнюю волю хозяина, и остался сторожить тайник до самой смерти, более того, после того как он умер, продолжил нести службу, настолько силен был в нем инстинкт. Невероятно преданное животное. Попрощавшись с Вилли и наказав ему вести себя хорошо, я отправилась на завтрак.
После сытного ужина, я не стала обильно завтракать и ограничилась чашкой тая и вкуснейшей овсянкой. Надо отдать должное кухмейстеру графа, он великолепно готовил не только сложносочинённые мясные кушанья, но и самые обычные, дежурные блюда. Облизнувшись на пирожные с воздушным кремом я цапнула одно, и пока никто не видит слизнула самую сладкую верхушку.
Я была во втором составе, желающих приобщиться к редкой охоте на волков. Таких людей было множество и нас разбили на группы. Мне пришлось выбирать из тех лошадей, что остались в конюшне. Молодой конюх отсоветовал мне прекрасного вороного жеребца ссылаясь на его пакостный характер, он мог сбросить седока или укусить зазевавшегося наездника, поэтому он предложил мне симпатичного мерина. Серый в яблоках конь был слегка полноват в боках, но приветливо заржал и схрумкал кусок сахара, который я захватила с завтрака, специально чтобы подружиться со своим гнедым. Оседлав его, и подойдя к ожидающим начала гона охотникам, я поздоровалась с Оноре. На ней была чудесная амазонка, близнец моей, но цвета мха, что удивительно шло ее глазам. Она взяла с собой лук не желая охотится на крупную дичь. Мой же наряд для охоты был цвета аметиста. Укороченная юбочка кокетливо выставляла длинные, прямые ножки в высоких лаковых сапожках. А элегантная фетровая шляпка, выгодно оттеняла мои волосы, заплетённые сегодня в сложную косу.
Мерин Нори порывисто бил копытом — ему не терпелось бросится в погоню. Моё же животное совершенно флегматично покусывало удила и как будто бы готовилось к неспешной прогулке медленным шагом. Но как только раздался протяжный сигнал охотнечьего рога, Кекс, а именно так звали моего гнедого, сорвался в уверенный галоп и через несколько квази поравнялся с другими охотниками в нашей группе. Скачка захватила и меня.
Из моего рта вырывался теплый пар, шляпка немного съехала, а по шее, оставляя за собой влажную дорожку, спустилась капелька пота. Вдруг, по правую руку, я увидела знакомую лобастую голову. Вилли счастливо мчался рядом с Кексом, то обгоняя его, то отставая. Радостно лая, он получал такое же удовольствие от бега по родным просторам, как и я от скачки. Видимо выполнив свое предназначение, он решил не уходить за Грань, а меня принял новой хозяйкой. Ну чтож, я не против. Всегда хотела завести себе собаку, но благодаря острой интуиции они всегда ощущали рядом со мной потосторонние сущности и очень нервничали. Все как один тряслись и беспокоились. После двух неудачных попыток завести хаунда, я решила не мучить зверей. И не смотря на то, что иметь собаку было моей заветной мечтой, я смирилась. Но теперь меня переполняла такая же радость, как и Вилли. Только я не метила каждый встречный кустик и не рычала на попадающихся грызунов. Осталось провести крохотный ритуал привязки, но думаю пёс будет не против.
Охота на волков — это целое искусство. На них обычно охотятся парами или втроём. Волки прячутся в урочищах, куда добираться нужно только верхом. Беркут сидит на руке у хозяина с клобучком на голове. Этот колпак закрывает обзор и не дает птице раньше времени, сорваться в погоню за добычей. Концентрация внимания у беркута перед охотой, благодаря клобучку, максимальна, и когда охотник обнаруживает волка, он подает беркуту условный сигнал словом «у́лфо», что означает «волк». Без спешки, аккуратным, отточенным движением беркутчи снимает с головы птицы защитный колпак и отпускает крылатого охотника. Птица под нимается на большую высоту, видит добычу и стремительно падает вниз, прямо на серого хищника. Даже такой сильный зверь, как волк, не выдерживает напора и мощи соколиных когтей. Беркут держит волка за загривок, голову или спину. Испуганный, потерявший ориентацию зверь теряет возможность сопротивляться. Острым клювом беркут выклевывает глаза волку. Когда охотники поспевают к месту схватки, они видят поверженного врага, на спине которого гордо восседает беркут. Им остается добить зверя с помощью ножа. Хорошо обученый беркут, а у графа других не водилось (и тренеры были мастерами своего дела, и сами птицы великолепными образчиками породы), против волка выступает обычно в роли победителя. В награду за успешную охоту птица получает мясо. Чтобы беркут был в тонусе, необходимо время от времени кормить его на туше убитого зверя, чтобы он ощущал вкус свежего, теплого мяса.
Уже к вечеру стало известно, что Оноре сбросил конь и она ударилась головой. К ней меня не пустилаи. Служанка, заявила, что хозяйка отдыхает. Я написала ей записку, справилась о здоровьи и пожелала скорейшего выздоровления. А герцог Рэйдж видел дабойу, самую опасную из известных магических змей. Нас попросили не выходить из дома, до поимки этого опасного земноводного. Мне не хотелось участвовать в обычных развлечениях молодежи вроде фант, игры в вист или карамболя и от нечего делать я перед сном отправилась в библиотеку.
Вилли везде меня сопровождал, но спокойно проходил сквозь двери и стены. Я долго выбирала, чтобы почитать. Огромное количество книг в библиотеке были о птицах, способах их выведения и особенностях пернатых. Я не на столько была одержима, чтобы ещё и читать об этом, поэтому я старалась избегать этих фолиантов. Забравшись на лесенку, приставленную к шкафу, я добралась до отдела художественной литературы. Что-то просто тянуло меня в верхний левый угол, внимательно осмотрев его, я не нашла ничего, за что бы мой глаз мог бы зацепиться. Вытащила несколько книг, и мимо меня, пролетела и упала на пол, маленькая. В кожаном переплёте. Когда я спустилась вниз, чтобы поднять и вернуть ее на место, оказалось что это брат близнец той книжки, что я обнаружила в тайнике. Меня разбирало любопытство, и именно ее я и взяла почитать перед сном.
Оставшиеся вечерние и несколько ночных часов, я билась над дневниками. То, что там присутствуют записи личного характера было понятно по манере заполнения старых тетрадей. Стояли даты, и под каждой могло быть написано, мелким забористым почерком, как несколько строк так, и несколько страниц. На некоторых были детальные зарисовки графитом: природы, цветов, птиц, животных. Но ничего такого, что могло бы указать на местность или ландшафт. Ни гор, ни рек, ни уж тем более точной масштабированной карты. Вся эта флора и фауна встречалась по всему Ориуму, и не смотря на то, что дневники я нашла в поместье графа, автор этих записей мог быть совершенно из другого места. На нескольких страницах я нашла вкладыши, видимо милые сердцу мелочи того, кто заполнял листки практически каждый день и редко делал перерывы.
Билетик на дилижанс, засохшая веточка лаванды, пёрышко синички, истлевший карандашный портрет, тонкая ажурная снежинка из пожелтевшей салфетки. В том дневнике, на который я наткнулась в библиотеке была зарисовка ключа идентичного найденному мной в тайнике. С очень подробной подписью. Только вот прочесть эту информацию я не смогла. Почти сразу я догадалась, что это не другой язык, а шифр. Но к сожалению, я не обладала необходимыми навыками для того, что бы разгадать его. Может быть я покажу его Нори, она, я уверена разбирается в таких штучках. Но к ужину она не вышла — вероятно она пострадала серьёзней, чем говорит герцог Рэйдж.
Утро широко обняло в свои туманные объятия графское поместье. Не смотря на то, что за свою короткую жизнь, я видела слишком много мрачных теней и пасмурных дней, я все равно обожала такую погоду. Когда влажная дымка обволакивала мглой все сущее, создавалось ощущение, что ты стоишь на пороге входа за Грань. И тогда все люди разделяли мою способность видеть дымное марево изнанки. И я была больше не одинока.
Вилли приветливо залаял и стал просится на прогулку. Вот не было печали, выводить каждое утро и вечер призрачного пса, что бы он мог сделать свои архиважные делишки на улице.
— Воспитанный мальчик. — Я погладила его по большой голове, он счастливо заскулил и быстро собравшись, я отправилась на прогулку перед завтраком.
Громко цокая собачьими когтями по паркету, пёс шел за мной по длинным коридорам. Мне встретилась всего одна пара, таких же ранних пташек, которые собирались на ранний прием пищи. Я вежливо кивнула и вышла на улицу. Представляю как я смотрюсь со стороны, девица Де Бург вышла в туман постоять на крылечке. А, наплевать. Все эти напыщенные высокородные не стоят даже одного лохматого ушка. А тут целых два. И хвост.
За завтраком пёс разместился под столом, положил мне холодную голову на колени и стал выпрашивать вкусненького. Я уже пыталась угостить Вилли, но слопав подачку и на квази получив удовольствие, хаунд оставлял после себя кучку обмусоленных кусочков еды. Как так получалось я не знаю, и разбираться в этом чуде не собиралась. Пусть ест, мне не жалко. Когда я в третий раз подошла к фуршетному столу, мой сосед по завтраку с удивлением воззрился на мою тарелку полную мясных блюд. Думаю в его голове сложился образ нессы, которая питается исключительно нектаром и пыльцой, и такой контраст моего аппетита и фигуры вызывал в нем неподдельное удивление.
Через некоторое время к нам присоединился Его Сиятельство Рэйдж и Оноре Де Фламан. Как только я увидела подругу, мне не нужно было даже смотреть вторым зрением, чтобы понять, подруга пострадала намного, намного сильнее, чем говорил герцог. Ни о каком лёгком сотрясении не могло быть и речи. Она не просто была близка к Грани, ей кто-то помог избежать ухода в небытие. И глядя на ауру герцога я понимала кем был этот кто-то. Я в пол уха слушала сказку, которой почивала всех присутствующих подруга. И кивала. Жнец слишком близко подобрался в этот раз, и я должна была ее предостеречь.
Когда она села и слегка пригубила тай я наклонилась к ней и произнесла:
— Нори, возможно, я пока ещё не твоя лучшая подруга, и я как никто другой понимаю, как важно, а иногда и необходимо, хранить секреты, но когда ты вошла в эту столовую, я сразу поняла, что о лёгком ушибе не может быть и речи. Тень Жнеца до сих пор преследует тебя. Я вижу. Ты же знаешь. Я прошу тебя будь осторожнее. Каждый раз, когда он мне показывался, это не предвещало ничего хорошего. По твоей золотой сущности проходят черные всполохи. Ты была на пороге смерти. Позволь сказать тебе — я невероятно рада что все обошлось. И думаю что не ошибусь если скажу, что герцог Рэйдж помог тебе не уйти за грань.
— Откуда ты знаешь? — спросила она, едва сдерживая дрожь в голосе. Для таких как я это было очевидно. Его Светлость отвратил огромную опасность от нее, и забрал бОльшую часть сумрака.
— Его сущность переливается. Возобладает его зелёный цвет, но тьма и золото клубятся по всей ауре, — ответила я ей.
Первый раз вижу такой чистый изумрудный, герцог невероятно силен, и скорее всего близкий родич Вивернов.
Освежившись, я переодела белье и ночнушку и решила разобраться со всем завтра. Глаза слипались, и как бы мне не хотелось разгадать эту загадку, я понимала, что сегодня я уже ни на что не годна. Мне так хотелось спать, что я отключилась едва коснувшись головой подушки.
Утром я проснулась, и первое, что увидела — были синие глаза призрака, который, как я понимаю теперь, в радостном приветствии ощерился и с глухим стуком забил по полу хвостом. Если вчера в темноте, с перепугу, этот хищный оскал меня и обманул, то теперь я понимала, что пёс так улыбается, приветствуя проснувшуюся меня. Я протянула руку и потрепала его по голове. Мне тут же облобызали руку и, с радостным визгом Вилли стал прыгать и подкидывать мою изрядно измусоленную бархатную туфельку, которую я вчера т ак опрометчиво не убрала в шкаф, предлагая поиграть. Бедняга, как же ты истосковался по ласке, охраняя чьи-то секреты. Времени нежиться в постели не было, меня ждала удивительная соколиная охота, и я осторожно, но решительно отодвинула собаку и стала собираться. Хаунд пару раз попытался вовлечь меня в свою игру, бросался под ноги и радостно тявкал, но после моего строгого «Сидеть!», плюхнулся задницей на мои нижние юбки, лежащие на низком пуфе и замер. Пока я одевала амазонку, размышляла о том, кто и как давно оставил моего призрачного питомца охранять свои сокровища в переплетении тайных ходов. Пёс выполнил последнюю волю хозяина, и остался сторожить тайник до самой смерти, более того, после того как он умер, продолжил нести службу, настолько силен был в нем инстинкт. Невероятно преданное животное. Попрощавшись с Вилли и наказав ему вести себя хорошо, я отправилась на завтрак.
После сытного ужина, я не стала обильно завтракать и ограничилась чашкой тая и вкуснейшей овсянкой. Надо отдать должное кухмейстеру графа, он великолепно готовил не только сложносочинённые мясные кушанья, но и самые обычные, дежурные блюда. Облизнувшись на пирожные с воздушным кремом я цапнула одно, и пока никто не видит слизнула самую сладкую верхушку.
Я была во втором составе, желающих приобщиться к редкой охоте на волков. Таких людей было множество и нас разбили на группы. Мне пришлось выбирать из тех лошадей, что остались в конюшне. Молодой конюх отсоветовал мне прекрасного вороного жеребца ссылаясь на его пакостный характер, он мог сбросить седока или укусить зазевавшегося наездника, поэтому он предложил мне симпатичного мерина. Серый в яблоках конь был слегка полноват в боках, но приветливо заржал и схрумкал кусок сахара, который я захватила с завтрака, специально чтобы подружиться со своим гнедым. Оседлав его, и подойдя к ожидающим начала гона охотникам, я поздоровалась с Оноре. На ней была чудесная амазонка, близнец моей, но цвета мха, что удивительно шло ее глазам. Она взяла с собой лук не желая охотится на крупную дичь. Мой же наряд для охоты был цвета аметиста. Укороченная юбочка кокетливо выставляла длинные, прямые ножки в высоких лаковых сапожках. А элегантная фетровая шляпка, выгодно оттеняла мои волосы, заплетённые сегодня в сложную косу.
Мерин Нори порывисто бил копытом — ему не терпелось бросится в погоню. Моё же животное совершенно флегматично покусывало удила и как будто бы готовилось к неспешной прогулке медленным шагом. Но как только раздался протяжный сигнал охотнечьего рога, Кекс, а именно так звали моего гнедого, сорвался в уверенный галоп и через несколько квази поравнялся с другими охотниками в нашей группе. Скачка захватила и меня.
Из моего рта вырывался теплый пар, шляпка немного съехала, а по шее, оставляя за собой влажную дорожку, спустилась капелька пота. Вдруг, по правую руку, я увидела знакомую лобастую голову. Вилли счастливо мчался рядом с Кексом, то обгоняя его, то отставая. Радостно лая, он получал такое же удовольствие от бега по родным просторам, как и я от скачки. Видимо выполнив свое предназначение, он решил не уходить за Грань, а меня принял новой хозяйкой. Ну чтож, я не против. Всегда хотела завести себе собаку, но благодаря острой интуиции они всегда ощущали рядом со мной потосторонние сущности и очень нервничали. Все как один тряслись и беспокоились. После двух неудачных попыток завести хаунда, я решила не мучить зверей. И не смотря на то, что иметь собаку было моей заветной мечтой, я смирилась. Но теперь меня переполняла такая же радость, как и Вилли. Только я не метила каждый встречный кустик и не рычала на попадающихся грызунов. Осталось провести крохотный ритуал привязки, но думаю пёс будет не против.
Охота на волков — это целое искусство. На них обычно охотятся парами или втроём. Волки прячутся в урочищах, куда добираться нужно только верхом. Беркут сидит на руке у хозяина с клобучком на голове. Этот колпак закрывает обзор и не дает птице раньше времени, сорваться в погоню за добычей. Концентрация внимания у беркута перед охотой, благодаря клобучку, максимальна, и когда охотник обнаруживает волка, он подает беркуту условный сигнал словом «у́лфо», что означает «волк». Без спешки, аккуратным, отточенным движением беркутчи снимает с головы птицы защитный колпак и отпускает крылатого охотника. Птица под нимается на большую высоту, видит добычу и стремительно падает вниз, прямо на серого хищника. Даже такой сильный зверь, как волк, не выдерживает напора и мощи соколиных когтей. Беркут держит волка за загривок, голову или спину. Испуганный, потерявший ориентацию зверь теряет возможность сопротивляться. Острым клювом беркут выклевывает глаза волку. Когда охотники поспевают к месту схватки, они видят поверженного врага, на спине которого гордо восседает беркут. Им остается добить зверя с помощью ножа. Хорошо обученый беркут, а у графа других не водилось (и тренеры были мастерами своего дела, и сами птицы великолепными образчиками породы), против волка выступает обычно в роли победителя. В награду за успешную охоту птица получает мясо. Чтобы беркут был в тонусе, необходимо время от времени кормить его на туше убитого зверя, чтобы он ощущал вкус свежего, теплого мяса.
Уже к вечеру стало известно, что Оноре сбросил конь и она ударилась головой. К ней меня не пустилаи. Служанка, заявила, что хозяйка отдыхает. Я написала ей записку, справилась о здоровьи и пожелала скорейшего выздоровления. А герцог Рэйдж видел дабойу, самую опасную из известных магических змей. Нас попросили не выходить из дома, до поимки этого опасного земноводного. Мне не хотелось участвовать в обычных развлечениях молодежи вроде фант, игры в вист или карамболя и от нечего делать я перед сном отправилась в библиотеку.
Вилли везде меня сопровождал, но спокойно проходил сквозь двери и стены. Я долго выбирала, чтобы почитать. Огромное количество книг в библиотеке были о птицах, способах их выведения и особенностях пернатых. Я не на столько была одержима, чтобы ещё и читать об этом, поэтому я старалась избегать этих фолиантов. Забравшись на лесенку, приставленную к шкафу, я добралась до отдела художественной литературы. Что-то просто тянуло меня в верхний левый угол, внимательно осмотрев его, я не нашла ничего, за что бы мой глаз мог бы зацепиться. Вытащила несколько книг, и мимо меня, пролетела и упала на пол, маленькая. В кожаном переплёте. Когда я спустилась вниз, чтобы поднять и вернуть ее на место, оказалось что это брат близнец той книжки, что я обнаружила в тайнике. Меня разбирало любопытство, и именно ее я и взяла почитать перед сном.
Оставшиеся вечерние и несколько ночных часов, я билась над дневниками. То, что там присутствуют записи личного характера было понятно по манере заполнения старых тетрадей. Стояли даты, и под каждой могло быть написано, мелким забористым почерком, как несколько строк так, и несколько страниц. На некоторых были детальные зарисовки графитом: природы, цветов, птиц, животных. Но ничего такого, что могло бы указать на местность или ландшафт. Ни гор, ни рек, ни уж тем более точной масштабированной карты. Вся эта флора и фауна встречалась по всему Ориуму, и не смотря на то, что дневники я нашла в поместье графа, автор этих записей мог быть совершенно из другого места. На нескольких страницах я нашла вкладыши, видимо милые сердцу мелочи того, кто заполнял листки практически каждый день и редко делал перерывы.
Билетик на дилижанс, засохшая веточка лаванды, пёрышко синички, истлевший карандашный портрет, тонкая ажурная снежинка из пожелтевшей салфетки. В том дневнике, на который я наткнулась в библиотеке была зарисовка ключа идентичного найденному мной в тайнике. С очень подробной подписью. Только вот прочесть эту информацию я не смогла. Почти сразу я догадалась, что это не другой язык, а шифр. Но к сожалению, я не обладала необходимыми навыками для того, что бы разгадать его. Может быть я покажу его Нори, она, я уверена разбирается в таких штучках. Но к ужину она не вышла — вероятно она пострадала серьёзней, чем говорит герцог Рэйдж.
Утро широко обняло в свои туманные объятия графское поместье. Не смотря на то, что за свою короткую жизнь, я видела слишком много мрачных теней и пасмурных дней, я все равно обожала такую погоду. Когда влажная дымка обволакивала мглой все сущее, создавалось ощущение, что ты стоишь на пороге входа за Грань. И тогда все люди разделяли мою способность видеть дымное марево изнанки. И я была больше не одинока.
Вилли приветливо залаял и стал просится на прогулку. Вот не было печали, выводить каждое утро и вечер призрачного пса, что бы он мог сделать свои архиважные делишки на улице.
— Воспитанный мальчик. — Я погладила его по большой голове, он счастливо заскулил и быстро собравшись, я отправилась на прогулку перед завтраком.
Громко цокая собачьими когтями по паркету, пёс шел за мной по длинным коридорам. Мне встретилась всего одна пара, таких же ранних пташек, которые собирались на ранний прием пищи. Я вежливо кивнула и вышла на улицу. Представляю как я смотрюсь со стороны, девица Де Бург вышла в туман постоять на крылечке. А, наплевать. Все эти напыщенные высокородные не стоят даже одного лохматого ушка. А тут целых два. И хвост.
За завтраком пёс разместился под столом, положил мне холодную голову на колени и стал выпрашивать вкусненького. Я уже пыталась угостить Вилли, но слопав подачку и на квази получив удовольствие, хаунд оставлял после себя кучку обмусоленных кусочков еды. Как так получалось я не знаю, и разбираться в этом чуде не собиралась. Пусть ест, мне не жалко. Когда я в третий раз подошла к фуршетному столу, мой сосед по завтраку с удивлением воззрился на мою тарелку полную мясных блюд. Думаю в его голове сложился образ нессы, которая питается исключительно нектаром и пыльцой, и такой контраст моего аппетита и фигуры вызывал в нем неподдельное удивление.
Через некоторое время к нам присоединился Его Сиятельство Рэйдж и Оноре Де Фламан. Как только я увидела подругу, мне не нужно было даже смотреть вторым зрением, чтобы понять, подруга пострадала намного, намного сильнее, чем говорил герцог. Ни о каком лёгком сотрясении не могло быть и речи. Она не просто была близка к Грани, ей кто-то помог избежать ухода в небытие. И глядя на ауру герцога я понимала кем был этот кто-то. Я в пол уха слушала сказку, которой почивала всех присутствующих подруга. И кивала. Жнец слишком близко подобрался в этот раз, и я должна была ее предостеречь.
Когда она села и слегка пригубила тай я наклонилась к ней и произнесла:
— Нори, возможно, я пока ещё не твоя лучшая подруга, и я как никто другой понимаю, как важно, а иногда и необходимо, хранить секреты, но когда ты вошла в эту столовую, я сразу поняла, что о лёгком ушибе не может быть и речи. Тень Жнеца до сих пор преследует тебя. Я вижу. Ты же знаешь. Я прошу тебя будь осторожнее. Каждый раз, когда он мне показывался, это не предвещало ничего хорошего. По твоей золотой сущности проходят черные всполохи. Ты была на пороге смерти. Позволь сказать тебе — я невероятно рада что все обошлось. И думаю что не ошибусь если скажу, что герцог Рэйдж помог тебе не уйти за грань.
— Откуда ты знаешь? — спросила она, едва сдерживая дрожь в голосе. Для таких как я это было очевидно. Его Светлость отвратил огромную опасность от нее, и забрал бОльшую часть сумрака.
— Его сущность переливается. Возобладает его зелёный цвет, но тьма и золото клубятся по всей ауре, — ответила я ей.
Первый раз вижу такой чистый изумрудный, герцог невероятно силен, и скорее всего близкий родич Вивернов.