— Так ты меня смешишь. Ты «ходишь по струнке»?
Я даже рот приоткрыла от удивления. — Я это произнесла вслух? О, нет! — Взмолилась я. — Я больше так не могу, то есть…не могу быть такой, какой велела мне быть Ева. — Я остановилась и повернулась лицом к Матвею. — Давай договоримся так, или я буду такой, какая я есть, или… — Я увидела памятник «Трём сестрам». — Или идите вы все к…рыбам, трите им хвосты и загадывайте найти себе новых невест?
Я «вскипела», но быстро «остыла», потому что Матвей серьёзно смотрел на меня.
— Почему ты позволяешь своей подруге тобой руководить? — Спросил он. — Чем ты ей обязана, Иветта?
Я несколько раз моргнула, не ожидая найти в нём такое понимание. Я, как кукла, взялась пальцами за бока юбки своего платья, и прокрутилась вокруг себя.
— Вот этим…кукольным образом, Матвея. Я не такая, как сейчас кажусь! Я другая!
Он внимательно посмотрел на «мой танец», а затем сказал. — А мне нравится. И ты не кукла. У тебя живые глаза и…волосы. У тебя острый язык и ты не только умеешь шутить, но ещё умеешь, и понимать человека. Тебе остаётся забыть о подруге и…сменить каблуки на…пониже. Верно?
Я была так удивлена, что не ответила, а кивнула.
Матвей вновь взял мою руку и положил её себе под руку.
— А пока ты на этих шпильках, мне придётся быть для тебя костылём. — Он повёл меня за ребятами, которые уже вошли в кафе. — Обещай, что больше такие высокие каблуки не наденешь, потому что твоя голова отключается при этом, и ты видишь мир по-другому.
— По другому? Как?
— Ну, к примеру, ты не заметила, что…понравилась мне, и я не откажусь сыграть с тобой в игру «жених-невеста», но при условии, что ты… — Матвей остановил меня возле входа в кафе и внимательно посмотрел в глаза, — …будешь сама собой с этого мгновения?
Я не могла понять, чем он меня околдовал? Своей проницательностью, простотой в общении, или… Признаться себе в том, что парень мне понравился, я не могла. да такого, просто, не может быть?! При первой встрече и… понравился? Это бред…
Матвей ждал моего ответа, и я…кивнула.
— Вот и хорошо, — кивнул он, — а теперь пошли и… удиви свою подругу!
Что бы не шокировать Еву, я побыла куклой ещё полчаса. Она заказала для нас всего лишь коктейль и то фруктовый, а у меня в животе была «голодная революция».
Ева и Макс общались между собой уже, как старые знакомые, сладко и приторно. И только мы с Матвеем продолжали смотреть друг на друга с…удивлением, и я поняла почему. Потому что я была голодная. Голод заставлял меня тупеть и ничего не видеть даже, если это витает у меня перед носом. Пытку голодом я еле выдерживала…полчаса, под неусыпным контролем «матери Евы» и наконец, не выдержала.
— Может быть, хватит сладких речей? — Произнесла я, вызывая непонимание на лицах Евы и Макса, и улыбку удовольствия у Матвея. — Я отменила тренировку, что бы сидеть здесь…голодная и слушать приторные речи? У меня с утра «маковой росинки» во рту не побывало, и я скоро…взвою от…
У Евы «отвалилась челюсть» и она пнула меня под столом.
— Ну, наконец-то! — Произнёс Матвей, глядя на свои наручные часы. — Полчаса само выдержки — это твой предел или нет?
— Моя выдержка железная, если я…сытая. — Сказала я и посмотрела на Еву. — Но сейчас она в отключке, да ещё твои сладкие речи…
— Ветка, но мы же собрались не…есть, а разговаривать. Ты, что…забыла?
— Так ты меня смешишь. Ты «ходишь по струнке»?
Я даже рот приоткрыла от удивления. — Я это произнесла вслух? О, нет! — Взмолилась я. — Я больше так не могу, то есть…не могу быть такой, какой велела мне быть Ева. — Я остановилась и повернулась лицом к Матвею. — Давай договоримся так, или я буду такой, какая я есть, или… — Я увидела памятник «Трём сестрам». — Или идите вы все к…рыбам, трите им хвосты и загадывайте найти себе новых невест?
Я «вскипела», но быстро «остыла», потому что Матвей серьёзно смотрел на меня.
— Почему ты позволяешь своей подруге тобой руководить? — Спросил он. — Чем ты ей обязана, Иветта?
Я несколько раз моргнула, не ожидая найти в нём такое понимание. Я, как кукла, взялась пальцами за бока юбки своего платья, и прокрутилась вокруг себя.
— Вот этим…кукольным образом, Матвея. Я не такая, как сейчас кажусь! Я другая!
Он внимательно посмотрел на «мой танец», а затем сказал. — А мне нравится. И ты не кукла. У тебя живые глаза и…волосы. У тебя острый язык и ты не только умеешь шутить, но ещё умеешь, и понимать человека. Тебе остаётся забыть о подруге и…сменить каблуки на…пониже. Верно?
Я была так удивлена, что не ответила, а кивнула.
Матвей вновь взял мою руку и положил её себе под руку.
— А пока ты на этих шпильках, мне придётся быть для тебя костылём. — Он повёл меня за ребятами, которые уже вошли в кафе. — Обещай, что больше такие высокие каблуки не наденешь, потому что твоя голова отключается при этом, и ты видишь мир по-другому.
— По другому? Как?
— Ну, к примеру, ты не заметила, что…понравилась мне, и я не откажусь сыграть с тобой в игру «жених-невеста», но при условии, что ты… — Матвей остановил меня возле входа в кафе и внимательно посмотрел в глаза, — …будешь сама собой с этого мгновения?
Я не могла понять, чем он меня околдовал? Своей проницательностью, простотой в общении, или… Признаться себе в том, что парень мне понравился, я не могла. да такого, просто, не может быть?! При первой встрече и… понравился? Это бред…
Матвей ждал моего ответа, и я…кивнула.
— Вот и хорошо, — кивнул он, — а теперь пошли и… удиви свою подругу!
Что бы не шокировать Еву, я побыла куклой ещё полчаса. Она заказала для нас всего лишь коктейль и то фруктовый, а у меня в животе была «голодная революция».
Ева и Макс общались между собой уже, как старые знакомые, сладко и приторно. И только мы с Матвеем продолжали смотреть друг на друга с…удивлением, и я поняла почему. Потому что я была голодная. Голод заставлял меня тупеть и ничего не видеть даже, если это витает у меня перед носом. Пытку голодом я еле выдерживала…полчаса, под неусыпным контролем «матери Евы» и наконец, не выдержала.
— Может быть, хватит сладких речей? — Произнесла я, вызывая непонимание на лицах Евы и Макса, и улыбку удовольствия у Матвея. — Я отменила тренировку, что бы сидеть здесь…голодная и слушать приторные речи? У меня с утра «маковой росинки» во рту не побывало, и я скоро…взвою от…
У Евы «отвалилась челюсть» и она пнула меня под столом.
— Ну, наконец-то! — Произнёс Матвей, глядя на свои наручные часы. — Полчаса само выдержки — это твой предел или нет?
— Моя выдержка железная, если я…сытая. — Сказала я и посмотрела на Еву. — Но сейчас она в отключке, да ещё твои сладкие речи…
— Ветка, но мы же собрались не…есть, а разговаривать. Ты, что…забыла?