— Зимой лучше всего вести занятия в шубе, чтобы не замерзнуть.
— Разве здесь нет печей?
— Печи? Как же, имеются. — Директор наконец улыбнулся. — И дрова есть. Однако количества вырабатываемой всеми школьными печами тепловой энергии хватает только на то, чтобы согреть небольшую часть воздуха, который тут же улетучивается через щели.
— Проще всего заделать их, — посоветовала я.
— Спасибо! — ядовито воскликнул директор. — Это первое, что приходит каждому из нас в голову. Нет, заделать щели невозможно!
Я присмотрелась к зданию. Издали оно производило неплохое впечатление. Каштановые доски были того замечательного цвета, который характерен для этого благородного дерева. Я высказала свои мысли вслух.
— Да, — проворчал директор, пробуя, прочно ли держится столб, на который навешиваются ворота, — это старый каштановый шифоньер. Его не успели выбросить на барахолку.
Неопределенного цвета кепка покрывала его лохматую голову. Сорочка на нем была не первой свежести, туфли давно не чищены…
— Однако вы пессимист, — заметила я.
— Нет, — безразлично ответил он. — Я стою ближе к жизни. Только и всего. Скоро и вы станете ближе. Уверяю вас. Впрочем, не буду разочаровывать… Вы уже обрели кров?
— Да, я сняла комнату. Это недалеко отсюда. У старухи Бутбы.
— Так. С вами обещали прислать учебные программы. Вы привезли их?
— Конечно.
— Вы просто молодец! Спасибо. — Он снова улыбнулся, посмотрел мне в глаза. — Что говорит ваша мама? Ваш папа?
— Ничего не говорят.
— Вас заставили приехать сюда или?..
— Сама напросилась.
Он смотрел на меня недоверчиво.
— Вот как! Может быть, вы думали, что здесь имеются все городские блага?
— Нет, — жестко ответила я, — ничего этого я не думала. Я много читала об Абхазии. Мне казалось, что здесь интересно…
— Здесь — это в горах?
— Хотя бы. Разве я ошиблась?
— Зимой лучше всего вести занятия в шубе, чтобы не замерзнуть.
— Разве здесь нет печей?
— Печи? Как же, имеются. — Директор наконец улыбнулся. — И дрова есть. Однако количества вырабатываемой всеми школьными печами тепловой энергии хватает только на то, чтобы согреть небольшую часть воздуха, который тут же улетучивается через щели.
— Проще всего заделать их, — посоветовала я.
— Спасибо! — ядовито воскликнул директор. — Это первое, что приходит каждому из нас в голову. Нет, заделать щели невозможно!
Я присмотрелась к зданию. Издали оно производило неплохое впечатление. Каштановые доски были того замечательного цвета, который характерен для этого благородного дерева. Я высказала свои мысли вслух.
— Да, — проворчал директор, пробуя, прочно ли держится столб, на который навешиваются ворота, — это старый каштановый шифоньер. Его не успели выбросить на барахолку.
Неопределенного цвета кепка покрывала его лохматую голову. Сорочка на нем была не первой свежести, туфли давно не чищены…
— Однако вы пессимист, — заметила я.
— Нет, — безразлично ответил он. — Я стою ближе к жизни. Только и всего. Скоро и вы станете ближе. Уверяю вас. Впрочем, не буду разочаровывать… Вы уже обрели кров?
— Да, я сняла комнату. Это недалеко отсюда. У старухи Бутбы.
— Так. С вами обещали прислать учебные программы. Вы привезли их?
— Конечно.
— Вы просто молодец! Спасибо. — Он снова улыбнулся, посмотрел мне в глаза. — Что говорит ваша мама? Ваш папа?
— Ничего не говорят.
— Вас заставили приехать сюда или?..
— Сама напросилась.
Он смотрел на меня недоверчиво.
— Вот как! Может быть, вы думали, что здесь имеются все городские блага?
— Нет, — жестко ответила я, — ничего этого я не думала. Я много читала об Абхазии. Мне казалось, что здесь интересно…
— Здесь — это в горах?
— Хотя бы. Разве я ошиблась?