Лежавший на койке повернулся, высвобождая голову из-под шинели:
— Как вы смеете так разговаривать со старшим по званию!
«Мы в плену, и здесь вы мне не старший!» — хотел было ответить уже закусивший удила Гомбаш, и онемел: на него смотрел, свесившись с койки, его гимназический злой дух — Варшаньи.
Онемел от изумления и Варшаньи:
— Гомбаш?
— Да, господин учитель…
— Я вам здесь не учитель, а обер-лейтенант.
— Покорнейше прошу простить, господин обер-лейтенант! — Гомбаш уже не смог удержаться. — Если бы я знал, что здесь лежите вы, я бы постарался устроиться подальше, и вам пришлось бы отпускать ваших насекомых пастись на ком-нибудь другом.
— А вы все так же непочтительны, Гомбаш! Жизнь ничему, я вижу, не научила вас. А следовало бы…
— Весьма признателен вам за ваши наставления, господин обер-лейтенант. Но, осмелюсь заметить, лучше вам потратить время на ловлю насекомых. Только не бросайте их на меня, иначе…
— Что иначе?! — не дал досказать Варшаньи.
— Иначе вы можете получить обратно вашу офицерскую с добавлением моей унтер-офицерской…
Варшаньи ничего не ответил, только сердито задышал. И вдруг закричал скрипучим голосом:
— Господа! Господа! К нам в вагон забрался младший чин!
— Где? Какой? — откликнулись сонные сердитые голоса.
— Не хватало еще! Нам самим тесно!
— Выбросить его!
— Вон!
Гомбаш и опомниться не успел, как его вытолкнули в тамбур, и он чуть не кубарем скатился со ступенек вагона на перрон.
— Эй! — подбежал к нему конвойный русский солдат. — Ты куда?
Он тогда еще не умел изъясняться по-русски, но сумел дать понять солдату, в чем дело. Тот посадил его в теплушку.
Так закончилась первая встреча Гомбаша с Варшаньи после Вашварада.
Лежавший на койке повернулся, высвобождая голову из-под шинели:
— Как вы смеете так разговаривать со старшим по званию!
«Мы в плену, и здесь вы мне не старший!» — хотел было ответить уже закусивший удила Гомбаш, и онемел: на него смотрел, свесившись с койки, его гимназический злой дух — Варшаньи.
Онемел от изумления и Варшаньи:
— Гомбаш?
— Да, господин учитель…
— Я вам здесь не учитель, а обер-лейтенант.
— Покорнейше прошу простить, господин обер-лейтенант! — Гомбаш уже не смог удержаться. — Если бы я знал, что здесь лежите вы, я бы постарался устроиться подальше, и вам пришлось бы отпускать ваших насекомых пастись на ком-нибудь другом.
— А вы все так же непочтительны, Гомбаш! Жизнь ничему, я вижу, не научила вас. А следовало бы…
— Весьма признателен вам за ваши наставления, господин обер-лейтенант. Но, осмелюсь заметить, лучше вам потратить время на ловлю насекомых. Только не бросайте их на меня, иначе…
— Что иначе?! — не дал досказать Варшаньи.
— Иначе вы можете получить обратно вашу офицерскую с добавлением моей унтер-офицерской…
Варшаньи ничего не ответил, только сердито задышал. И вдруг закричал скрипучим голосом:
— Господа! Господа! К нам в вагон забрался младший чин!
— Где? Какой? — откликнулись сонные сердитые голоса.
— Не хватало еще! Нам самим тесно!
— Выбросить его!
— Вон!
Гомбаш и опомниться не успел, как его вытолкнули в тамбур, и он чуть не кубарем скатился со ступенек вагона на перрон.
— Эй! — подбежал к нему конвойный русский солдат. — Ты куда?
Он тогда еще не умел изъясняться по-русски, но сумел дать понять солдату, в чем дело. Тот посадил его в теплушку.
Так закончилась первая встреча Гомбаша с Варшаньи после Вашварада.