На глазах у всех человек вырвал у эльфа из руки стрелу, прицелился…
На миг бывшего браконьера обуял страх — а что, если попадёт? Не зря говорят: «Однажды, бывает, и палка стреляет!» Однажды — но не сегодня. Ибо тупая стрела, лишь чуть коснувшись мишени, упала в траву.
— Выбывает! — категоричным тоном объявил герольд.
— Нет! Я попал! Попал! — воскликнул наёмник. — Все видели — этот разбойник подсунул мне тупую стрелу!
— Я всё видел, — вмешался старик. — Никто её тебе не давал. И ты взял её сам, хотя прекрасно видел, что стрела тупая. Почему ты это сделал?
Барон Пяст, от внимания которого не ускользнула эта перепалка, усмехнулся в усы и махнул рукой — мол, следующий. Пока всё шло по плану.
Старый лучник шагнул вперед, поднимая свой лук. Стрела уже лежала на тетиве.
— А ты хочешь жить, парень, — шепнул он.
— Кто ж не хочет? — пожал плечами Янсор.
Все три стрелы — старика, Янсора и Хоррена — вошли в центр мишени кучно, едва ли не одна в одну. После чего назначили последнее испытание.
Мишень убрали. Но вместо неё…
Янсор почувствовал, что пальцы у него слабеют. Вместо мишени у ограды поставили Раэну. Девушке связали руки, прикрутив к опорному столбу, спутали ноги, чтобы она не дёргалась, завязали глаза. Она без сил облокотилась на верхнюю перекладину, закусив губу. На голову ей положили яблоко.
— Последнее испытание, — негромко сказал барон. — Сбить яблоко.
— Ну, уж нет! — старик с хрустом сломал стрелу. — Пусть золото забирает, кто хочет, а я в девчонку стрелять не стану! — и ушёл с поля.
Хоррен и Янсор остались вдвоём и впервые с начала соревнований посмотрели друг на друга. Каждый держал лук наготове, каждый ждал, чей выстрел будет первым. Расстояние было слишком велико. Проще попасть девушке в грудь, чем в крошечное красное пятнышко на голове.
— Отойди, — одними губами прошептал Янсор. — Я буду стрелять.
— Неохота на виселицу?
— Ты промажешь!
— Спорим, что нет? — улыбнулся ему Хоррен.
— Ты ничего не понимаешь! Это слишком далеко! Человеку не попасть!
— Значит, я — не человек… Отойди, — громче добавил он, — сейчас мой выстрел!
— Нет!
На глазах у всех человек вырвал у эльфа из руки стрелу, прицелился…
На миг бывшего браконьера обуял страх — а что, если попадёт? Не зря говорят: «Однажды, бывает, и палка стреляет!» Однажды — но не сегодня. Ибо тупая стрела, лишь чуть коснувшись мишени, упала в траву.
— Выбывает! — категоричным тоном объявил герольд.
— Нет! Я попал! Попал! — воскликнул наёмник. — Все видели — этот разбойник подсунул мне тупую стрелу!
— Я всё видел, — вмешался старик. — Никто её тебе не давал. И ты взял её сам, хотя прекрасно видел, что стрела тупая. Почему ты это сделал?
Барон Пяст, от внимания которого не ускользнула эта перепалка, усмехнулся в усы и махнул рукой — мол, следующий. Пока всё шло по плану.
Старый лучник шагнул вперед, поднимая свой лук. Стрела уже лежала на тетиве.
— А ты хочешь жить, парень, — шепнул он.
— Кто ж не хочет? — пожал плечами Янсор.
Все три стрелы — старика, Янсора и Хоррена — вошли в центр мишени кучно, едва ли не одна в одну. После чего назначили последнее испытание.
Мишень убрали. Но вместо неё…
Янсор почувствовал, что пальцы у него слабеют. Вместо мишени у ограды поставили Раэну. Девушке связали руки, прикрутив к опорному столбу, спутали ноги, чтобы она не дёргалась, завязали глаза. Она без сил облокотилась на верхнюю перекладину, закусив губу. На голову ей положили яблоко.
— Последнее испытание, — негромко сказал барон. — Сбить яблоко.
— Ну, уж нет! — старик с хрустом сломал стрелу. — Пусть золото забирает, кто хочет, а я в девчонку стрелять не стану! — и ушёл с поля.
Хоррен и Янсор остались вдвоём и впервые с начала соревнований посмотрели друг на друга. Каждый держал лук наготове, каждый ждал, чей выстрел будет первым. Расстояние было слишком велико. Проще попасть девушке в грудь, чем в крошечное красное пятнышко на голове.
— Отойди, — одними губами прошептал Янсор. — Я буду стрелять.
— Неохота на виселицу?
— Ты промажешь!
— Спорим, что нет? — улыбнулся ему Хоррен.
— Ты ничего не понимаешь! Это слишком далеко! Человеку не попасть!
— Значит, я — не человек… Отойди, — громче добавил он, — сейчас мой выстрел!
— Нет!