— Живее, — прошипел его провожатый. — Не спи!
Альфар и так почти бежал, что с мешком на голове было затруднительно. Он попытался считать ступеньки в этой башне, но подъем скоро кончился. Ещё одна дверь, приступка, о которую запнулась нога — и мешок наконец-то сдёрнули с головы.
— Вот!
Ветеринар с удивлением оглянулся, прижимая к животу сундучок с инструментами и медикаментами. Это оказалась жилая комната — широкая постель, лавки, сундуки с одеждой, небольшой столик у окна, две жаровни с углями. Два узких окна распахнуты, но тяжелые портьеры скрывают от чужих взоров то, что происходит внутри. Ярко горящие свечи озаряют разметавшуюся на постели молодую женщину в полумаске. Из-под черного бархата виден только острый подбородок и приоткрытый рот.
— Живо! — его чувствительно шлепнули между лопаток. Альфар сделал несколько шагов.
— Но простите, — он обернулся, и увидел высокого плечистого мужчину точно в такой же полумаске, — я ничего не понимаю!
— Понимать нечего, — отрезал тот. — Ты врач. Она — больная. Занимайся своим делом!
— Но, — абсурдность ситуации заставила альфара рассмеяться, — высокий лорд ошибся. Я не врач. Я — ветеринар!
— Не всё ли равно, — незнакомец сдернул одеяло, открыв живот женщины. — Она беременна, и этим не отличается от простых кобыл. Осмотри её!
Альфар, робея, приблизился, дрожащими руками попытался открыть свой сундучок, от волнения уронил его, просыпав половину содержимого на постель и, заикаясь, залепетал извинения, собирая вещи:
— Извините… прошу прощения… это не повторится… Я сейчас…
Кое-как запихав инструменты обратно, он извлек слуховую трубку и осторожно потрогал живот беременной. Потом тихо постучал тут и там, прослушал через трубку.
— Я, конечно, не должен этого спрашивать, но не будете ли вы столь любезны сообщить сроки…э-э… состояния этой леди?
Незнакомец в маске усмехнулся, а женщина приподнялась на локтях.
— Вы что, — в прорезях маски гневом сверкнули ее глаза, — сами определить не в состоянии?
— Помилуйте, госпожа, но я до этого имел дело только с лошадьми… Могу сообщить лишь, что плод… в смысле, детёныш… ой, то есть… ребенок жив.
— Милая моя, вы — кобыла! — рассмеялся мужчина.
— Замолчи! — огрызнулась та.
— Тпру, стоять! — прикрикнул тот и шутливо подмигнул ветеринару: — Может быть, ее стреножить? Или накинуть уздечку?
— Себе ее накинь! — воскликнула женщина. — Ненавижу тебя!
— С чего это вдруг? — наигранно удивился тот.
— Это ты во всем виноват! — эльфийка приподнялась, шлёпнув ладонью по животу: — Ты довел меня до этого состояния…
— Живее, — прошипел его провожатый. — Не спи!
Альфар и так почти бежал, что с мешком на голове было затруднительно. Он попытался считать ступеньки в этой башне, но подъем скоро кончился. Ещё одна дверь, приступка, о которую запнулась нога — и мешок наконец-то сдёрнули с головы.
— Вот!
Ветеринар с удивлением оглянулся, прижимая к животу сундучок с инструментами и медикаментами. Это оказалась жилая комната — широкая постель, лавки, сундуки с одеждой, небольшой столик у окна, две жаровни с углями. Два узких окна распахнуты, но тяжелые портьеры скрывают от чужих взоров то, что происходит внутри. Ярко горящие свечи озаряют разметавшуюся на постели молодую женщину в полумаске. Из-под черного бархата виден только острый подбородок и приоткрытый рот.
— Живо! — его чувствительно шлепнули между лопаток. Альфар сделал несколько шагов.
— Но простите, — он обернулся, и увидел высокого плечистого мужчину точно в такой же полумаске, — я ничего не понимаю!
— Понимать нечего, — отрезал тот. — Ты врач. Она — больная. Занимайся своим делом!
— Но, — абсурдность ситуации заставила альфара рассмеяться, — высокий лорд ошибся. Я не врач. Я — ветеринар!
— Не всё ли равно, — незнакомец сдернул одеяло, открыв живот женщины. — Она беременна, и этим не отличается от простых кобыл. Осмотри её!
Альфар, робея, приблизился, дрожащими руками попытался открыть свой сундучок, от волнения уронил его, просыпав половину содержимого на постель и, заикаясь, залепетал извинения, собирая вещи:
— Извините… прошу прощения… это не повторится… Я сейчас…
Кое-как запихав инструменты обратно, он извлек слуховую трубку и осторожно потрогал живот беременной. Потом тихо постучал тут и там, прослушал через трубку.
— Я, конечно, не должен этого спрашивать, но не будете ли вы столь любезны сообщить сроки…э-э… состояния этой леди?
Незнакомец в маске усмехнулся, а женщина приподнялась на локтях.
— Вы что, — в прорезях маски гневом сверкнули ее глаза, — сами определить не в состоянии?
— Помилуйте, госпожа, но я до этого имел дело только с лошадьми… Могу сообщить лишь, что плод… в смысле, детёныш… ой, то есть… ребенок жив.
— Милая моя, вы — кобыла! — рассмеялся мужчина.
— Замолчи! — огрызнулась та.
— Тпру, стоять! — прикрикнул тот и шутливо подмигнул ветеринару: — Может быть, ее стреножить? Или накинуть уздечку?
— Себе ее накинь! — воскликнула женщина. — Ненавижу тебя!
— С чего это вдруг? — наигранно удивился тот.
— Это ты во всем виноват! — эльфийка приподнялась, шлёпнув ладонью по животу: — Ты довел меня до этого состояния…