— Приду, как только всё закончится. Ступай же! — подтолкнул её к Арсену Микаш.
Лайсве счастливо улыбнулась и вернулась в замок. На ужин подали отварные овощи и белое куриное мясо. После в спальню заглянули младшие целители. Они вливали в Лайсве очередную порцию животворных сил вместо опустошившего свой резерв Арсена.
Как хорошо, что этот бесконечный день закончился. Не всё сбылось, но Микаш смягчился. Они преодолеют вместе любые препятствия, вдвоём против целого мира!
Целители погасили свечи и ушли. Лайсве осталась одна в день собственной свадьбы. Как же смешно!
С улицы доносился шум праздника: музыка, пьяные песни, топот. Стучал в окна ветер, трясли ветвями деревья, выплетая по комнате паутины из теней. Ночь загустела чернотой, показалась луна. Веселье постепенно стихало. Ухали птицы.
Эхом разнеслись шаги в коридоре, брызнула у пола полоса неяркого света, заскрипела дверь. Мелькнул огонёк свечи и тут же погас, чтобы не потревожить её. Зашелестела одежда, движения стали крадущимися.
Микаш нырнул под одеяло. Лайсве обволокло его запахом, его тепло утолило слабость лучше, чем целительские техники. Крепкие руки сомкнулись вокруг неё стальным обручем, дыхание защекотало макушку. В объятиях Микаша мгновенно пришёл сон.
«Моя сказка!»
Когда Лайсве проснулась, место Микаша на постели уже остыло и даже запах выветрился. Будто она всё выдумала: и свадьбу, и его приход поздней ночью. Единственным напоминанием остался серебряный браслет на левой руке и переполненный гостями замок. Но ради ребёнка Лайсве запретила себе расстраиваться и переживать.
Ещё несколько дней проводились торжества в честь молодожёнов: турниры, пиры, состязания бардов. Лайсве посещала их ненадолго, чтобы почтить гостей и не переутомиться.
Микаш вместе с отрядом умчался на охоту. «Тёмные силы не дремлют». Что ж, общаться супругам в этом браке предстояло очень мало, но хотя бы не будут друг другу докучать. В каждой ситуации нужно находить хорошее, но, боги, как же это трудно!
О Петрасе ничего слышно не было. Видно, он поспешил восвояси, чтобы никто не узнал, как его победила беременная женщина. Лайсве надеялась, что больше его не встретит, но её скудной удачи вряд ли бы хватило на такое чудо.
Она снова написала брату. Жаль, что некоторые вещи нельзя сказать прямо, а тем более доверить их бумаге. Но всё же Лайсве просила Вейаса приехать хоть ненадолго, обещала, что поймёт и примет. Не хотелось его отпускать… как и Микаша.
Окончание празднеств Лайсве встретила с облегчением — она жаждала уединения и покоя. Теперь терпеть приходилось только общество целителей, ведь они помогали ей сохранить ребёнка.
Чтобы поменьше думать о бросившем её муже, Лайсве постоянно чем-нибудь себя занимала. Вначале она руководила уборкой замка, а потом вернулась к штудированию бухгалтерских книг. Требовалось подробно изучить, какой доход приносят земли, сколько стоит содержание замка и войск. Капитальный ремонт следовало отложить до лучших времён, вместо этого — укрепить крепостные стены и башни. Оставшиеся средства будут накапливаться на случай, если придётся держать оборону против единоверцев.
Отец воспринимал беспокойство Лайсве с иронией:
— Да захлебнутся убогие ещё на подходе к Белоземью. Куда им с вилами и мотыгами тягаться с конными рыцарями в белых латах?
— Но в Сальвани-то они не захлебнулись, — возражала Лайсве.
Вести отовсюду приходили одна тревожнее другой. У единоверцев появились собственные цепные псы — Лучезарные. Так новый орден был назван в насмешку над Сумеречниками. Состояли в нём одарённые предатели, в основном мыслечтецы, а руководили ими несколько одержимых. Осколки Мрака поразили их во время похода в гиблый Гундигард. Вернувшись, одержимые объявили себя посланниками Единого.
Бунтовщики купились, ведь им так не хватало опытных военачальников. Сами того не ведая, единоверцы отдавали души Мраку и приближали его владычество, уничтожая подлинных защитников — одарённых Сумеречников. Остановить это безумие мог разве что Безликий, если бы возродился в полной силе. Для этого он должен был убить своего сторожа-вэса, но отчего-то медлил. Во время беременности Лайсве не решалась настаивать, но собиралась отыскать вэса после родов.
Веломовия теряла южные земли, в соседней Кундии было неспокойно. Но больше всего доставалось Авалору: на священном острове не прекращались кровавые бои. Лучезарные выбрали цитадель Безликого главной целью и хотели взять её во что бы то ни стало. Они даже подослали к королю Регану убийц! После его кончины бразды правления принял его побратим лорд Комри, бывший маршал Сумеречников. Принесённая на крови клятва вынудила его предпочесть битвам дипломатические игры, которые он раньше презирал.
Скоро мир перекроят до неузнаваемости. Первые станут последними, те, кто был никем, окажутся во главе и безжалостно отомстят тем, от кого терпели унижения. В результате одарённые станут нищими скитальцами, утратившими своё место в мире.
— Приду, как только всё закончится. Ступай же! — подтолкнул её к Арсену Микаш.
Лайсве счастливо улыбнулась и вернулась в замок. На ужин подали отварные овощи и белое куриное мясо. После в спальню заглянули младшие целители. Они вливали в Лайсве очередную порцию животворных сил вместо опустошившего свой резерв Арсена.
Как хорошо, что этот бесконечный день закончился. Не всё сбылось, но Микаш смягчился. Они преодолеют вместе любые препятствия, вдвоём против целого мира!
Целители погасили свечи и ушли. Лайсве осталась одна в день собственной свадьбы. Как же смешно!
С улицы доносился шум праздника: музыка, пьяные песни, топот. Стучал в окна ветер, трясли ветвями деревья, выплетая по комнате паутины из теней. Ночь загустела чернотой, показалась луна. Веселье постепенно стихало. Ухали птицы.
Эхом разнеслись шаги в коридоре, брызнула у пола полоса неяркого света, заскрипела дверь. Мелькнул огонёк свечи и тут же погас, чтобы не потревожить её. Зашелестела одежда, движения стали крадущимися.
Микаш нырнул под одеяло. Лайсве обволокло его запахом, его тепло утолило слабость лучше, чем целительские техники. Крепкие руки сомкнулись вокруг неё стальным обручем, дыхание защекотало макушку. В объятиях Микаша мгновенно пришёл сон.
«Моя сказка!»
Когда Лайсве проснулась, место Микаша на постели уже остыло и даже запах выветрился. Будто она всё выдумала: и свадьбу, и его приход поздней ночью. Единственным напоминанием остался серебряный браслет на левой руке и переполненный гостями замок. Но ради ребёнка Лайсве запретила себе расстраиваться и переживать.
Ещё несколько дней проводились торжества в честь молодожёнов: турниры, пиры, состязания бардов. Лайсве посещала их ненадолго, чтобы почтить гостей и не переутомиться.
Микаш вместе с отрядом умчался на охоту. «Тёмные силы не дремлют». Что ж, общаться супругам в этом браке предстояло очень мало, но хотя бы не будут друг другу докучать. В каждой ситуации нужно находить хорошее, но, боги, как же это трудно!
О Петрасе ничего слышно не было. Видно, он поспешил восвояси, чтобы никто не узнал, как его победила беременная женщина. Лайсве надеялась, что больше его не встретит, но её скудной удачи вряд ли бы хватило на такое чудо.
Она снова написала брату. Жаль, что некоторые вещи нельзя сказать прямо, а тем более доверить их бумаге. Но всё же Лайсве просила Вейаса приехать хоть ненадолго, обещала, что поймёт и примет. Не хотелось его отпускать… как и Микаша.
Окончание празднеств Лайсве встретила с облегчением — она жаждала уединения и покоя. Теперь терпеть приходилось только общество целителей, ведь они помогали ей сохранить ребёнка.
Чтобы поменьше думать о бросившем её муже, Лайсве постоянно чем-нибудь себя занимала. Вначале она руководила уборкой замка, а потом вернулась к штудированию бухгалтерских книг. Требовалось подробно изучить, какой доход приносят земли, сколько стоит содержание замка и войск. Капитальный ремонт следовало отложить до лучших времён, вместо этого — укрепить крепостные стены и башни. Оставшиеся средства будут накапливаться на случай, если придётся держать оборону против единоверцев.
Отец воспринимал беспокойство Лайсве с иронией:
— Да захлебнутся убогие ещё на подходе к Белоземью. Куда им с вилами и мотыгами тягаться с конными рыцарями в белых латах?
— Но в Сальвани-то они не захлебнулись, — возражала Лайсве.
Вести отовсюду приходили одна тревожнее другой. У единоверцев появились собственные цепные псы — Лучезарные. Так новый орден был назван в насмешку над Сумеречниками. Состояли в нём одарённые предатели, в основном мыслечтецы, а руководили ими несколько одержимых. Осколки Мрака поразили их во время похода в гиблый Гундигард. Вернувшись, одержимые объявили себя посланниками Единого.
Бунтовщики купились, ведь им так не хватало опытных военачальников. Сами того не ведая, единоверцы отдавали души Мраку и приближали его владычество, уничтожая подлинных защитников — одарённых Сумеречников. Остановить это безумие мог разве что Безликий, если бы возродился в полной силе. Для этого он должен был убить своего сторожа-вэса, но отчего-то медлил. Во время беременности Лайсве не решалась настаивать, но собиралась отыскать вэса после родов.
Веломовия теряла южные земли, в соседней Кундии было неспокойно. Но больше всего доставалось Авалору: на священном острове не прекращались кровавые бои. Лучезарные выбрали цитадель Безликого главной целью и хотели взять её во что бы то ни стало. Они даже подослали к королю Регану убийц! После его кончины бразды правления принял его побратим лорд Комри, бывший маршал Сумеречников. Принесённая на крови клятва вынудила его предпочесть битвам дипломатические игры, которые он раньше презирал.
Скоро мир перекроят до неузнаваемости. Первые станут последними, те, кто был никем, окажутся во главе и безжалостно отомстят тем, от кого терпели унижения. В результате одарённые станут нищими скитальцами, утратившими своё место в мире.