- Тогда три ложки.
- Хм... Сладкое он не любит...
Да, чудесатый мир. Прямо как у Кэролла - Волков был парень начитанный, время тратить зря не любил. Постоянно сидел в бибилиотеке. Стоя на балконе ему вдруг показалось, что вот он выпьет кофею из будущего и превратится в лилипута... Вон, сколько у них интересного, чудесного... Таня вот в этом... "Гелене"... нажала на кнопочку, окна вниз и поехали. Лешка аж вздрогнул от неожиданности. Потом она высунулась в окно и начала орать на Москву, подпевая очередной песенке нашего радио:
- Нас не догонят! Йе-хей!
Он вернулся на кухню.
- Пей, - она поставила перед Алексеем чашку. Пахло из нее вкусно. А вот вкус... Горелым отдавало. Ну, ничего. Пить можно...
- Что кривишься? Нормальный растворимый "Нескафе".
- Растворимый? Это как? Я больше к заварному привык...
- Ух ты, какой мажор! Да знаю я, что говно... Другого не держим! Денег нет! - вдруг обиделась она.
- Таня, вы не обижайтесь. Я и цикорий пил, и жареные корни одуванчиков...
- А одуванчики зачем?
- Ну, когда больше нечего...
- А...
И они замолчали. В окно воробьем стучалось утро.
- Слушай, у тебя синяки под глазами. Фиолетовые. Он тебя в лицо бил?
- Где? - всполошилась Таня. Откуда-то вытащила маленькое зеркальце. Испуганно вгляделась в отражение, потом облегченно выдохнула:
- Дурак. Это тени такие. В нашей профессии - чем ярче, тем лучше.
- А кем ты работаешь?
Она вдруг покраснела и опустила взгляд.
- Спасибо тебе, что Ваху убил. Я все равно хотела сбежать, но он не отпустил бы меня.
- Сбежать? Он был... Был муж?
Таня аж фыркнула:
- Тогда три ложки.
- Хм... Сладкое он не любит...
Да, чудесатый мир. Прямо как у Кэролла - Волков был парень начитанный, время тратить зря не любил. Постоянно сидел в бибилиотеке. Стоя на балконе ему вдруг показалось, что вот он выпьет кофею из будущего и превратится в лилипута... Вон, сколько у них интересного, чудесного... Таня вот в этом... "Гелене"... нажала на кнопочку, окна вниз и поехали. Лешка аж вздрогнул от неожиданности. Потом она высунулась в окно и начала орать на Москву, подпевая очередной песенке нашего радио:
- Нас не догонят! Йе-хей!
Он вернулся на кухню.
- Пей, - она поставила перед Алексеем чашку. Пахло из нее вкусно. А вот вкус... Горелым отдавало. Ну, ничего. Пить можно...
- Что кривишься? Нормальный растворимый "Нескафе".
- Растворимый? Это как? Я больше к заварному привык...
- Ух ты, какой мажор! Да знаю я, что говно... Другого не держим! Денег нет! - вдруг обиделась она.
- Таня, вы не обижайтесь. Я и цикорий пил, и жареные корни одуванчиков...
- А одуванчики зачем?
- Ну, когда больше нечего...
- А...
И они замолчали. В окно воробьем стучалось утро.
- Слушай, у тебя синяки под глазами. Фиолетовые. Он тебя в лицо бил?
- Где? - всполошилась Таня. Откуда-то вытащила маленькое зеркальце. Испуганно вгляделась в отражение, потом облегченно выдохнула:
- Дурак. Это тени такие. В нашей профессии - чем ярче, тем лучше.
- А кем ты работаешь?
Она вдруг покраснела и опустила взгляд.
- Спасибо тебе, что Ваху убил. Я все равно хотела сбежать, но он не отпустил бы меня.
- Сбежать? Он был... Был муж?
Таня аж фыркнула: