- О! Сашка, мы наблюдаем рождение нового советской поэзии. Пушкин с кубарями в петлицах! Ты погляди на него, Сань! Ну чисто поэт, только бакенбардей не хватает. И бакенбардов?
- Ну ты и трепло, Островко! Бакенбард, - одобрительно хохотнул Сюзев.
Такси поймали быстро, впрочем, даже и не поймали, таксисты буквально роились на площади перед вокзалом. Некоторые просили десятку без счетчика, этих кустарей сразу посылали лесом. Впрочем, и по счетчику едва не вышло столько же. Хорошо, что Волков понял, что таксист их собирается по всему Садовому сначала покатать.
- Москвич, что ли? - расстроился таксист.
- Одессит, - улыбнулся лейтенант.
- А Москву откуда знаешь?
- Приходилось бывать... - уклончиво ответил Волков.
- Что ж сразу-то не сказал, - вздохнул шофёр, поворачивая на улицу Горького.
Пока ехали - погода немного испортилась. На летнее небо нанесло низкую, почти осеннюю тучу. Вообще, весна сорок первого выдалась в средней полосе затяжной и пасмурной. Только, говорят в Белоруссии вторую неделю жарило как в Африке, чему радовались Островко и Сюзев. Хоть погреются... А вот в Одессе весна была ранней и теплой. И перед самым отъездом Волкова в Москву погода тоже испортилась и пошли дожди. Украину заливало, Белоруссию сушило: такие вот извивы матушки-природы. Но ничего, большевики и ее одолеют, несомненно.
Красная Площадь была пустынна, не то погода не способствовала гуляниям, не то...
- Рабочий же день еще! - догадался Островко. В подтверждение его словам куранты на Спасской башне пробили два часа. В этот же момент прошла смена караула у Поста номер один.
- Ишь ты как печатают, - восхищенно сказал Островко. - Пехота, а ты так могёшь?
- "Гусиный шаг"? Конечно, могу. Нас гоняли здорово по строевой.
- Хе, а нас нет. Шагистика нам ни к чему, нам летать надо. На кой черт эта шагистика нужна? А у вас, танкистов, как?
- А у нас тоже шагистики мало было. Так, на первых курсах. Потом матчасть, стрельбы, марши...
- Эх, внутрь бы попасть, - глядя на стены Кремля, сказал Волков.
Ребята совершенно не обращали внимания на легкий сеющий дождик. В конце концов, они же военные. Зачем на такие пустяки внимание обращать? Нет, на службе оно, конечно: при планировании и проведении операций метеоусловия необходимо учитывать. А на отдыхе зачем?
- Не получится. Вон, какие ряхи въезд охраняют, - кивнул на ворота Сюзев. На посту действительно стояли - ряхи! - два здоровенных сержанта НКВД. Они равнодушно скользнули взглядом по трем лейтенантам. Таких тут нынче полным-полно.
- А ведь где-то там товарищ Сталин, - глядя на стены Кремля, вздохнул Островко. - Вот бы с ним познакомится!
- Есть способ, Вовка, - хмыкнул Сюзев. - Стань Героем Советского Союза и познакомишься.
- А и стану.
- А стань!
- О! Сашка, мы наблюдаем рождение нового советской поэзии. Пушкин с кубарями в петлицах! Ты погляди на него, Сань! Ну чисто поэт, только бакенбардей не хватает. И бакенбардов?
- Ну ты и трепло, Островко! Бакенбард, - одобрительно хохотнул Сюзев.
Такси поймали быстро, впрочем, даже и не поймали, таксисты буквально роились на площади перед вокзалом. Некоторые просили десятку без счетчика, этих кустарей сразу посылали лесом. Впрочем, и по счетчику едва не вышло столько же. Хорошо, что Волков понял, что таксист их собирается по всему Садовому сначала покатать.
- Москвич, что ли? - расстроился таксист.
- Одессит, - улыбнулся лейтенант.
- А Москву откуда знаешь?
- Приходилось бывать... - уклончиво ответил Волков.
- Что ж сразу-то не сказал, - вздохнул шофёр, поворачивая на улицу Горького.
Пока ехали - погода немного испортилась. На летнее небо нанесло низкую, почти осеннюю тучу. Вообще, весна сорок первого выдалась в средней полосе затяжной и пасмурной. Только, говорят в Белоруссии вторую неделю жарило как в Африке, чему радовались Островко и Сюзев. Хоть погреются... А вот в Одессе весна была ранней и теплой. И перед самым отъездом Волкова в Москву погода тоже испортилась и пошли дожди. Украину заливало, Белоруссию сушило: такие вот извивы матушки-природы. Но ничего, большевики и ее одолеют, несомненно.
Красная Площадь была пустынна, не то погода не способствовала гуляниям, не то...
- Рабочий же день еще! - догадался Островко. В подтверждение его словам куранты на Спасской башне пробили два часа. В этот же момент прошла смена караула у Поста номер один.
- Ишь ты как печатают, - восхищенно сказал Островко. - Пехота, а ты так могёшь?
- "Гусиный шаг"? Конечно, могу. Нас гоняли здорово по строевой.
- Хе, а нас нет. Шагистика нам ни к чему, нам летать надо. На кой черт эта шагистика нужна? А у вас, танкистов, как?
- А у нас тоже шагистики мало было. Так, на первых курсах. Потом матчасть, стрельбы, марши...
- Эх, внутрь бы попасть, - глядя на стены Кремля, сказал Волков.
Ребята совершенно не обращали внимания на легкий сеющий дождик. В конце концов, они же военные. Зачем на такие пустяки внимание обращать? Нет, на службе оно, конечно: при планировании и проведении операций метеоусловия необходимо учитывать. А на отдыхе зачем?
- Не получится. Вон, какие ряхи въезд охраняют, - кивнул на ворота Сюзев. На посту действительно стояли - ряхи! - два здоровенных сержанта НКВД. Они равнодушно скользнули взглядом по трем лейтенантам. Таких тут нынче полным-полно.
- А ведь где-то там товарищ Сталин, - глядя на стены Кремля, вздохнул Островко. - Вот бы с ним познакомится!
- Есть способ, Вовка, - хмыкнул Сюзев. - Стань Героем Советского Союза и познакомишься.
- А и стану.
- А стань!