Нет, он вовсе не терзался тревогой.
И тут его вызвал Дом:
– Сэр?
В голосе звучала печаль.
Больше всего Саймона удивило то, как быстро он обрубил все контакты с Вселенной. Прежде чем прозвучало следующее слово, прежде чем Саймон понял, что собирается сделать, его маленький острый ум уже принял решение и перекрыл канал связи с Домом.
Если Саймон ничего не будет знать, значит Джеки жива. И так будет до тех пор, пока он в состоянии выносить холодную безграничную пустоту космоса вокруг и звук собственного тяжелого судорожного дыхания.
– Пожалуйста, сэр. Прошу вас. Что вам великодушно предложить? У меня есть изумительные чаи, крепкие и сладкие, а также слабые и изысканные.
– Что-нибудь изысканное.
– Еще раз прошу прощения за мое неожиданное вмешательство, сэр. Я бесконечно признателен вам за то, что вы тратите свое время и терпите убытки.
Саймон кивнул и ласково улыбнулся хозяину, ни о чем не спрашивая. Сурикаты были умными и общительными существами, они славились своими церемониями и инстинктивной вежливостью. Ответы не заставят себя долго ждать. Саймон был достаточно знаком с этим народом и понимал: ему не слишком понравится то, что он скоро узнает.
Чай подали холодным, в крохотных церемониальных пиалах.
– Вы по-прежнему делаете для нас великолепную работу, сэр.
– А я о вас слышал много хвалебных слов, – ответил Саймон. – Умы более возвышенные, чем я, утверждают, что никогда прежде наша группа не имела удовольствия работать со столь квалифицированным и ответственным шефом службы безопасности.
Тонкие черты шефа выразили удовольствие. Однако все его четыре руки слишком крепко сжимали пиалу, царапая длинными черными ногтями белый костяной фарфор.
Саймон допил свой напиток и отставил в сторону пустую пиалу.
Шеф сделал то же самое, а затем произнес зловещим тоном:
– Возможно, вы слышали о транспорте с беженцами, который прибыл вчера. Конечно, слышали, кто же не слышал? Одна тысяча и девять спасшихся, каждый из них – жертва чудовищной войны, и в данный момент все они находятся в карантине в обычном месте.
Наверху, в ста километрах над их головами, стоял небрежно замаскированный и чрезвычайно грязный ледяной купол – в такой же помойке, похожей на тюрьму, Саймон прожил первые три месяца после прибытия на Макемаке.
– Это моя проблема, – начал было шеф, но тут в его блестящих черных глазках появилась улыбка, и он поправился: – Наша проблема.
Довольно прямое напоминание о гражданской ответственности каждого.
– Более одной тысячи разумных существ желают обрести убежище среди нас, но, прежде чем это случится, мы должны выяснить все о каждом из этих индивидов. Возможно, политический климат и улучшается, однако раздражение и недоброжелательство по-прежнему сильны. Мы сохраняем нейтралитет дорогой ценой…
– Кто же наша проблема?
Нет, он вовсе не терзался тревогой.
И тут его вызвал Дом:
– Сэр?
В голосе звучала печаль.
Больше всего Саймона удивило то, как быстро он обрубил все контакты с Вселенной. Прежде чем прозвучало следующее слово, прежде чем Саймон понял, что собирается сделать, его маленький острый ум уже принял решение и перекрыл канал связи с Домом.
Если Саймон ничего не будет знать, значит Джеки жива. И так будет до тех пор, пока он в состоянии выносить холодную безграничную пустоту космоса вокруг и звук собственного тяжелого судорожного дыхания.
– Пожалуйста, сэр. Прошу вас. Что вам великодушно предложить? У меня есть изумительные чаи, крепкие и сладкие, а также слабые и изысканные.
– Что-нибудь изысканное.
– Еще раз прошу прощения за мое неожиданное вмешательство, сэр. Я бесконечно признателен вам за то, что вы тратите свое время и терпите убытки.
Саймон кивнул и ласково улыбнулся хозяину, ни о чем не спрашивая. Сурикаты были умными и общительными существами, они славились своими церемониями и инстинктивной вежливостью. Ответы не заставят себя долго ждать. Саймон был достаточно знаком с этим народом и понимал: ему не слишком понравится то, что он скоро узнает.
Чай подали холодным, в крохотных церемониальных пиалах.
– Вы по-прежнему делаете для нас великолепную работу, сэр.
– А я о вас слышал много хвалебных слов, – ответил Саймон. – Умы более возвышенные, чем я, утверждают, что никогда прежде наша группа не имела удовольствия работать со столь квалифицированным и ответственным шефом службы безопасности.
Тонкие черты шефа выразили удовольствие. Однако все его четыре руки слишком крепко сжимали пиалу, царапая длинными черными ногтями белый костяной фарфор.
Саймон допил свой напиток и отставил в сторону пустую пиалу.
Шеф сделал то же самое, а затем произнес зловещим тоном:
– Возможно, вы слышали о транспорте с беженцами, который прибыл вчера. Конечно, слышали, кто же не слышал? Одна тысяча и девять спасшихся, каждый из них – жертва чудовищной войны, и в данный момент все они находятся в карантине в обычном месте.
Наверху, в ста километрах над их головами, стоял небрежно замаскированный и чрезвычайно грязный ледяной купол – в такой же помойке, похожей на тюрьму, Саймон прожил первые три месяца после прибытия на Макемаке.
– Это моя проблема, – начал было шеф, но тут в его блестящих черных глазках появилась улыбка, и он поправился: – Наша проблема.
Довольно прямое напоминание о гражданской ответственности каждого.
– Более одной тысячи разумных существ желают обрести убежище среди нас, но, прежде чем это случится, мы должны выяснить все о каждом из этих индивидов. Возможно, политический климат и улучшается, однако раздражение и недоброжелательство по-прежнему сильны. Мы сохраняем нейтралитет дорогой ценой…
– Кто же наша проблема?