— Если бы только Андре, когда он вернется, согласился продать мне эти земли, я не желал бы ничего лучшего… А вы — ранняя пташка, дорогой доктор.
— Я, знаете ли, очень люблю в деревне ходить пешком… мне надо похудеть.
— Разумеется, — согласился Жак. — Вы слишком полны для врача, верующего в духов…
— Грешен, друг мой!.. Я придаю слишком много значения плотским удовольствиям. Вот и сейчас ваш повар заставил меня подняться ни свет ни заря ради первого завтрака — омлета из двух яиц. О, это было восхитительно!
Жак остановился на мгновение, внимательно рассматривая круглое и благодушное лицо врача, его чувственные губы и серьезные глаза за золотой оправой очков, потом спросил:
— Между нами, доктор, признайтесь — вы ведь сами не верите ни одному слову из тех глупостей, что вы рассказывали нам позавчера…
Но «папаша Мутье», как его называли в редакциях научных журналов, где он пользовался довольно оригинальной репутацией человека, пытающегося скомбинировать животный магнетизм Шарко, — другими словами, самый что ни на есть трансцендентный спиритуализм, — с экспериментальным спиритизмом Крукса, — этот самый «папаша Мутье» чуть не обиделся:
— Не говорите этого!., и не думайте, что я болен!.. И я не обманщик!.. Не хотелось бы мне прослыть обманщиком накануне выхода в свет большого журнала, который должен произвести революцию в сферах, хоть сколько-нибудь интересующихся магнетизмом и прочими формами внушения…
— Ба! Вы еще не говорили нам об этом!..
— Это пока еще секрет… Научный секрет, который принадлежит не мне одному!.. Но с таким другом, как вы, я готов им поделиться, тем более что я вам обязан — благодаря вашему гостеприимству я имею возможность мирно работать над первым выпуском этого журнала…
— Его название?
— «Астральная медицина». И знаете, с кем я работаю? с великим Жалу!
— Великим Жалу из Академии наук?
— Да, тем самым, который читает лекции в Институте политических и социальных исследований.
— Тогда вам повезло, дорогой мой!
— Я надеюсь!
Лекции Жалу!.. Со времен Каро и каролинистов в Сорбонне никто еще не читал с таким успехом! Великий, знаменитый Жалу, такой шикарный, такой великолепный!.. А его лекции о философской и экспериментальной сущности медицины души — по вторникам в актовом зале, куда собирались все модницы Парижа и толкались, стараясь занять место получше и не пропустить ни единого слова великого, знаменитого, великолепного учителя!.. Его учеников и восторженных последователей называли жалузистами. Какой триумф сопровождал появление учителя! Они готовы были на все ради него и его изумительной и такой модной науки!
— Ваш Жалу не дурак! — заметил Жак с улыбкой.
— Не смейтесь, друг мой!.. Жалу — предтеча!.. Он видит то, чего не видят другие. Официально ему боятся оказывать поддержку, но все ждут его открытий!..
— Это действительно так интересно?
— Жалу обещал вырвать у смерти ее тайну а это совсем не так мало! Вы знакомы с ним?
— Я видел его однажды на лекции.
— Если бы только Андре, когда он вернется, согласился продать мне эти земли, я не желал бы ничего лучшего… А вы — ранняя пташка, дорогой доктор.
— Я, знаете ли, очень люблю в деревне ходить пешком… мне надо похудеть.
— Разумеется, — согласился Жак. — Вы слишком полны для врача, верующего в духов…
— Грешен, друг мой!.. Я придаю слишком много значения плотским удовольствиям. Вот и сейчас ваш повар заставил меня подняться ни свет ни заря ради первого завтрака — омлета из двух яиц. О, это было восхитительно!
Жак остановился на мгновение, внимательно рассматривая круглое и благодушное лицо врача, его чувственные губы и серьезные глаза за золотой оправой очков, потом спросил:
— Между нами, доктор, признайтесь — вы ведь сами не верите ни одному слову из тех глупостей, что вы рассказывали нам позавчера…
Но «папаша Мутье», как его называли в редакциях научных журналов, где он пользовался довольно оригинальной репутацией человека, пытающегося скомбинировать животный магнетизм Шарко, — другими словами, самый что ни на есть трансцендентный спиритуализм, — с экспериментальным спиритизмом Крукса, — этот самый «папаша Мутье» чуть не обиделся:
— Не говорите этого!., и не думайте, что я болен!.. И я не обманщик!.. Не хотелось бы мне прослыть обманщиком накануне выхода в свет большого журнала, который должен произвести революцию в сферах, хоть сколько-нибудь интересующихся магнетизмом и прочими формами внушения…
— Ба! Вы еще не говорили нам об этом!..
— Это пока еще секрет… Научный секрет, который принадлежит не мне одному!.. Но с таким другом, как вы, я готов им поделиться, тем более что я вам обязан — благодаря вашему гостеприимству я имею возможность мирно работать над первым выпуском этого журнала…
— Его название?
— «Астральная медицина». И знаете, с кем я работаю? с великим Жалу!
— Великим Жалу из Академии наук?
— Да, тем самым, который читает лекции в Институте политических и социальных исследований.
— Тогда вам повезло, дорогой мой!
— Я надеюсь!
Лекции Жалу!.. Со времен Каро и каролинистов в Сорбонне никто еще не читал с таким успехом! Великий, знаменитый Жалу, такой шикарный, такой великолепный!.. А его лекции о философской и экспериментальной сущности медицины души — по вторникам в актовом зале, куда собирались все модницы Парижа и толкались, стараясь занять место получше и не пропустить ни единого слова великого, знаменитого, великолепного учителя!.. Его учеников и восторженных последователей называли жалузистами. Какой триумф сопровождал появление учителя! Они готовы были на все ради него и его изумительной и такой модной науки!
— Ваш Жалу не дурак! — заметил Жак с улыбкой.
— Не смейтесь, друг мой!.. Жалу — предтеча!.. Он видит то, чего не видят другие. Официально ему боятся оказывать поддержку, но все ждут его открытий!..
— Это действительно так интересно?
— Жалу обещал вырвать у смерти ее тайну а это совсем не так мало! Вы знакомы с ним?
— Я видел его однажды на лекции.