— Конечно, обознались, — подтвердил я, — иначе бы они не назвали бы нас дроу и дворфами.
— При дневном свете они бы сразу догадались, что перед ними честные гномы, а не какие-то дворфы, а если бы не смогли разглядеть, то мы им в этом помогли б, — согласился со мной Орин.
Я скептически посмотрел на него. Огненно-угольного цвета его борода воинственно топорщилась во все стороны, придавая ему залихватский разбойничий вид.
— Всё, всем отдыхать, дальше дежурю я.
Больше, до утра, нас не беспокоили.
А утром на курган наполз предрассветный туман, и мы оказались на островке посреди сумрака белёсого моря.
— Пригреет солнце, туман разойдется, и мы тронемся в путь, — сказал я, раскуривая трубку.
Гномы последовали моему примеру, и дым от наших трубок органично вплёлся в туманное море, окружившее наш островок.
Прошло два часа, но туман не развеивался, наоборот, мне показалось, что его стена стала как будто плотнее и выше.
— Хорошо сидим, — сказал Орин, попыхивая трубкой.
Туман настолько близко подступил к вершине кургана, что его пелена не закрывала только голову гнома. Всё остальное тело было скрыто под молочно-белой пеленой и оттого мне казалось, что у гнома ничего нет кроме головы.
— Хорошо, — подтвердил я, пуская струйку дыма в туман.
Дори взобрался на несколько ступенек по лестнице и задумчиво произнёс:
— Бабушка рассказывала мне о таком тумане.
Я заинтересованно взглянул на Дори.
— И что она рассказывала?
— Она говорила, что когда на землю вот так спускается туман и долго не проходит, то из него приходят монстры.
— Байки всё это, — заявила голова Орина, — она мне тоже это рассказывала, но ничего подобного я не встречал.
— Во всяком случае, пока туман не развеется нам нужно подняться повыше, — я поднялся к Дори на лестницу.
— Ерунда, — заметила голова Орина, пыхтя трубкой.
— Поесть бы чего, бабушка всегда готовила по утрам оладушки с брусникой и малиной, — мечтательно протянул Дори, роясь в своем мешке.
Потом с сокрушенным видом он завязал мешок и подвёл итог:
— Конечно, обознались, — подтвердил я, — иначе бы они не назвали бы нас дроу и дворфами.
— При дневном свете они бы сразу догадались, что перед ними честные гномы, а не какие-то дворфы, а если бы не смогли разглядеть, то мы им в этом помогли б, — согласился со мной Орин.
Я скептически посмотрел на него. Огненно-угольного цвета его борода воинственно топорщилась во все стороны, придавая ему залихватский разбойничий вид.
— Всё, всем отдыхать, дальше дежурю я.
Больше, до утра, нас не беспокоили.
А утром на курган наполз предрассветный туман, и мы оказались на островке посреди сумрака белёсого моря.
— Пригреет солнце, туман разойдется, и мы тронемся в путь, — сказал я, раскуривая трубку.
Гномы последовали моему примеру, и дым от наших трубок органично вплёлся в туманное море, окружившее наш островок.
Прошло два часа, но туман не развеивался, наоборот, мне показалось, что его стена стала как будто плотнее и выше.
— Хорошо сидим, — сказал Орин, попыхивая трубкой.
Туман настолько близко подступил к вершине кургана, что его пелена не закрывала только голову гнома. Всё остальное тело было скрыто под молочно-белой пеленой и оттого мне казалось, что у гнома ничего нет кроме головы.
— Хорошо, — подтвердил я, пуская струйку дыма в туман.
Дори взобрался на несколько ступенек по лестнице и задумчиво произнёс:
— Бабушка рассказывала мне о таком тумане.
Я заинтересованно взглянул на Дори.
— И что она рассказывала?
— Она говорила, что когда на землю вот так спускается туман и долго не проходит, то из него приходят монстры.
— Байки всё это, — заявила голова Орина, — она мне тоже это рассказывала, но ничего подобного я не встречал.
— Во всяком случае, пока туман не развеется нам нужно подняться повыше, — я поднялся к Дори на лестницу.
— Ерунда, — заметила голова Орина, пыхтя трубкой.
— Поесть бы чего, бабушка всегда готовила по утрам оладушки с брусникой и малиной, — мечтательно протянул Дори, роясь в своем мешке.
Потом с сокрушенным видом он завязал мешок и подвёл итог: