– А разве я не прав! – взвился понявший, что ему нечего терять, епископ. – Разве герцог не бросил жену и детей? Разве он не отрекся от веры отцов и не впал в еретичество?
– Вы закончили, Ваше Преосвященство? – холодно осведомился фон Гершов.
– Нет! До конца жизни я буду обличать пороки, и нести слово Божие!
– Ничего не имею против, но, может быть, вы станете это делать на вашей кафедре?
– Что вы сказали?..
– Я сказал, что вы шведский епископ, и ваши прихожане, вполне вероятно, тоскуют по вам.
– Как вы смеете изгонять служителя Господа?!
– Как вы смеете оскорблять моего сюзерена?!
– Ваше преосвященство, – Катарина мягко прервала епископа, готового в очередной раз разразиться гневной тирадой, – вам совершенно необходимо отдохнуть. Я же тем временем побеседую с господином бароном.
– Как будет угодно вашему королевскому высочеству.
– Сын мой, подождите вашего наставника в своих покоях.
– Да, матушка.
Дождавшись, когда все выйдут, герцогиня пристально взглянула на Кароля и некоторое время внимательно его разглядывала. Затем она указала ему веером на кресло и, поудобнее устроившись в своем, начала разговор:
– Господин фон Гершов, как давно вы стали бароном? Припоминаю, что прежде у вас не было никакого титула.
– Вы совершенно правы, ваше королевское высочество. Этот титул мне пожаловал ваш царственный супруг через год после взятия Риги.
– Вы, очевидно, оказали моему мужу большие услуги в этом походе?
– Я служил в меру своих сил, и Его Величество счел необходимым это отметить.
– У вас, кажется, был брат; он тоже получил титул?
– Увы, с моим бедным братом случилось несчастье.
– Сочувствую.
– Благодарю.
– Ваше прибытие оказалось несколько неожиданным, и я немного растерялась. Как случилось, что вы, сделав такую завидную карьеру в войсках моего мужа, вдруг оказались в роли наставника принца Карла Густава?
– А разве я не прав! – взвился понявший, что ему нечего терять, епископ. – Разве герцог не бросил жену и детей? Разве он не отрекся от веры отцов и не впал в еретичество?
– Вы закончили, Ваше Преосвященство? – холодно осведомился фон Гершов.
– Нет! До конца жизни я буду обличать пороки, и нести слово Божие!
– Ничего не имею против, но, может быть, вы станете это делать на вашей кафедре?
– Что вы сказали?..
– Я сказал, что вы шведский епископ, и ваши прихожане, вполне вероятно, тоскуют по вам.
– Как вы смеете изгонять служителя Господа?!
– Как вы смеете оскорблять моего сюзерена?!
– Ваше преосвященство, – Катарина мягко прервала епископа, готового в очередной раз разразиться гневной тирадой, – вам совершенно необходимо отдохнуть. Я же тем временем побеседую с господином бароном.
– Как будет угодно вашему королевскому высочеству.
– Сын мой, подождите вашего наставника в своих покоях.
– Да, матушка.
Дождавшись, когда все выйдут, герцогиня пристально взглянула на Кароля и некоторое время внимательно его разглядывала. Затем она указала ему веером на кресло и, поудобнее устроившись в своем, начала разговор:
– Господин фон Гершов, как давно вы стали бароном? Припоминаю, что прежде у вас не было никакого титула.
– Вы совершенно правы, ваше королевское высочество. Этот титул мне пожаловал ваш царственный супруг через год после взятия Риги.
– Вы, очевидно, оказали моему мужу большие услуги в этом походе?
– Я служил в меру своих сил, и Его Величество счел необходимым это отметить.
– У вас, кажется, был брат; он тоже получил титул?
– Увы, с моим бедным братом случилось несчастье.
– Сочувствую.
– Благодарю.
– Ваше прибытие оказалось несколько неожиданным, и я немного растерялась. Как случилось, что вы, сделав такую завидную карьеру в войсках моего мужа, вдруг оказались в роли наставника принца Карла Густава?