– Вот видишь! Я прав! Ты не осознаешь собственные чувства.
– Осознаю! Я чувствую себя растерянной, как только что тебе и сказала.
– Но растерянность – это не чувство.
– Нет, чувство!
– Элли, опять ты за старые фокусы! – Ли снова прижал меня к себе. – Слишком много мыслей, маловато чувств.
Он крепко поцеловал меня, и целовал долго, пока я не ответила ему с такой же энергией. Потом поцелуи стали мягче, но всё равно это было приятно. Однако меня по-прежнему беспокоило другое. Поэтому, когда мы прервались, чтобы отдышаться, и Ли ткнулся носом в моё плечо, я вновь завела разговор:
– Ли, ты меня целуешь, чтобы заставить молчать, но я же всерьёз, я действительно тревожусь о нас, о тебе и обо мне. Я не знаю, что будет дальше, к чему мы придём. И не надо говорить глупости вроде «никто не может предвидеть будущее». Скажи мне что-нибудь такое, чего я сама не знаю.
– А что ещё я могу сказать? Будущее… Я не знаю, что такое будущее. Это ведь чистый лист бумаги, и мы чертим на нём какие-то линии, но иногда что-то мешает нашей руке, и линии получаются не такими, как мы хотели.
Ли произнёс это задумчиво, глядя на шатёр ветвей над нами, но на меня его слова произвели большое впечатление.
– Ты до этого только что додумался?
– Более или менее. Раньше я об этом думал, но немного иначе. Но в любом случае так оно и есть.
– Ну… да, наверное. Но здесь, в Аду, мы по большей части рисуем те линии, какие хотим… Теперь нам это удаётся лучше, чем прежде. Вокруг нет взрослых, которые удерживали бы наши руки.
– Нет, но у нас есть собственные мысли, способные делать то же самое. И то, как мы тут держимся, это доказывает. Могу поспорить, очень многие ждали бы от нас, что мы займёмся сексом, или увлечёмся наркотиками, или начнём объедаться шоколадом, но мы ведь держимся. Пока что.
– Вот как? Что бы это значило?
– Ты знаешь.
– А ты что имеешь в виду – секс, колёса или шоколад?
– Ну, я знаю, что именно для меня имеет самое большое значение, и это уж точно не шоколад.
– Ты думаешь, мы должны этим заняться?
– Этим? – поддразнил меня Ли. – Что такое «это»?
– Ты знаешь.
– Да, думаю, должны.
– Я так и знала, – вздохнула я.
– Вот видишь! Я прав! Ты не осознаешь собственные чувства.
– Осознаю! Я чувствую себя растерянной, как только что тебе и сказала.
– Но растерянность – это не чувство.
– Нет, чувство!
– Элли, опять ты за старые фокусы! – Ли снова прижал меня к себе. – Слишком много мыслей, маловато чувств.
Он крепко поцеловал меня, и целовал долго, пока я не ответила ему с такой же энергией. Потом поцелуи стали мягче, но всё равно это было приятно. Однако меня по-прежнему беспокоило другое. Поэтому, когда мы прервались, чтобы отдышаться, и Ли ткнулся носом в моё плечо, я вновь завела разговор:
– Ли, ты меня целуешь, чтобы заставить молчать, но я же всерьёз, я действительно тревожусь о нас, о тебе и обо мне. Я не знаю, что будет дальше, к чему мы придём. И не надо говорить глупости вроде «никто не может предвидеть будущее». Скажи мне что-нибудь такое, чего я сама не знаю.
– А что ещё я могу сказать? Будущее… Я не знаю, что такое будущее. Это ведь чистый лист бумаги, и мы чертим на нём какие-то линии, но иногда что-то мешает нашей руке, и линии получаются не такими, как мы хотели.
Ли произнёс это задумчиво, глядя на шатёр ветвей над нами, но на меня его слова произвели большое впечатление.
– Ты до этого только что додумался?
– Более или менее. Раньше я об этом думал, но немного иначе. Но в любом случае так оно и есть.
– Ну… да, наверное. Но здесь, в Аду, мы по большей части рисуем те линии, какие хотим… Теперь нам это удаётся лучше, чем прежде. Вокруг нет взрослых, которые удерживали бы наши руки.
– Нет, но у нас есть собственные мысли, способные делать то же самое. И то, как мы тут держимся, это доказывает. Могу поспорить, очень многие ждали бы от нас, что мы займёмся сексом, или увлечёмся наркотиками, или начнём объедаться шоколадом, но мы ведь держимся. Пока что.
– Вот как? Что бы это значило?
– Ты знаешь.
– А ты что имеешь в виду – секс, колёса или шоколад?
– Ну, я знаю, что именно для меня имеет самое большое значение, и это уж точно не шоколад.
– Ты думаешь, мы должны этим заняться?
– Этим? – поддразнил меня Ли. – Что такое «это»?
– Ты знаешь.
– Да, думаю, должны.
– Я так и знала, – вздохнула я.