— Нет, не видали, — донёсся до нас голос Айовы.
У меня кровь отхлынула от висков.
— Жалко. Если увидите, передайте, что их ждёт у меня дома вкусный второй ужин и ещё кое-что другое…
— Обязательно передадим, — заверила её Таурэйвэн, едва сдерживая рвущийся смех.
Через минуту молчания мы услышали сверху голос Айовы:
— Всё, ушла…. Вылезайте, несчастные Дон-Жуаны.
Цепляясь за длинную траву, мы с Леголазом выбрались из канавы.
— Спасибо девушки за спасение, — поблагодарил я наших спасительниц.
— Ну что, берёте нас с собой? Или нам хозяйку вашу позвать? Она недалеко ушла, — поинтересовалась Таурэйвэн.
— Нет, нет, не надо! — в один голос запротестовали мы, — Не надо никого звать, мы берём вас с нами.
— Шантажистки несчастные, — едва слышно добавил Леголаз.
Теперь у нас образовался настоящий квартет.
К этому времени вся деревенька погрузилась в сон. Уснули все: и люди и даже петухи с собаками.
Уже не таясь, мы пошли в сторону белевшего в ночной тьме пятна мельницы.
Добирались недолго. Вблизи мельница оказалась выше самого большого дома в Селезнёвке. Она стояла на берегу бывшей речки. Колесо с лопастями больше не вращалось под напором воды. Её уровень понизился настолько, что вода протекала под лопастями колеса, совсем не задевая их.
— Грустное зрелище, — заметила Айова, когда мы подошли вплотную.
Я направился к двери и решительно постучал в неё.
Ответа сначала не последовало. Только после второго, более настойчивого стука, изнутри кто-то отозвался:
— Х-рр… Б-ррр… Хто… Кого нелёгкая там принесла? Не даёте спать честным людям.
— Хозяин! — проорал я в ответ, — Мы по поручению привратника телепорта!
За дверью что-то звякнуло, потом бряцнуло, и перед нами распахнулась дверь, явив нам явно забухавшего хозяина мельницы.
— Чего, надо… то — хмуро спросил нас здоровенный мужик лет сорока с заплывшей то ли ото сна, то ли от пьянки мордой.
— Нет, не видали, — донёсся до нас голос Айовы.
У меня кровь отхлынула от висков.
— Жалко. Если увидите, передайте, что их ждёт у меня дома вкусный второй ужин и ещё кое-что другое…
— Обязательно передадим, — заверила её Таурэйвэн, едва сдерживая рвущийся смех.
Через минуту молчания мы услышали сверху голос Айовы:
— Всё, ушла…. Вылезайте, несчастные Дон-Жуаны.
Цепляясь за длинную траву, мы с Леголазом выбрались из канавы.
— Спасибо девушки за спасение, — поблагодарил я наших спасительниц.
— Ну что, берёте нас с собой? Или нам хозяйку вашу позвать? Она недалеко ушла, — поинтересовалась Таурэйвэн.
— Нет, нет, не надо! — в один голос запротестовали мы, — Не надо никого звать, мы берём вас с нами.
— Шантажистки несчастные, — едва слышно добавил Леголаз.
Теперь у нас образовался настоящий квартет.
К этому времени вся деревенька погрузилась в сон. Уснули все: и люди и даже петухи с собаками.
Уже не таясь, мы пошли в сторону белевшего в ночной тьме пятна мельницы.
Добирались недолго. Вблизи мельница оказалась выше самого большого дома в Селезнёвке. Она стояла на берегу бывшей речки. Колесо с лопастями больше не вращалось под напором воды. Её уровень понизился настолько, что вода протекала под лопастями колеса, совсем не задевая их.
— Грустное зрелище, — заметила Айова, когда мы подошли вплотную.
Я направился к двери и решительно постучал в неё.
Ответа сначала не последовало. Только после второго, более настойчивого стука, изнутри кто-то отозвался:
— Х-рр… Б-ррр… Хто… Кого нелёгкая там принесла? Не даёте спать честным людям.
— Хозяин! — проорал я в ответ, — Мы по поручению привратника телепорта!
За дверью что-то звякнуло, потом бряцнуло, и перед нами распахнулась дверь, явив нам явно забухавшего хозяина мельницы.
— Чего, надо… то — хмуро спросил нас здоровенный мужик лет сорока с заплывшей то ли ото сна, то ли от пьянки мордой.