Завершил я свой марафон на вершине моего бархана. Спускаться обычным способом я не стал, чтобы не терять времени, а просто спрыгнул вниз, но не учёл, что при свете солнца я стал слабее, оступился и покатился кубарем под откос. Со шкалы жизни одним махом смахнуло двадцать процентов. Эх, нужно быть осторожнее пока я не стану сильнее.
Подкатившись к входу в пещеру, я поднялся на ноги и, отряхнувшись от песка, вступил в полумрак.
Неожиданно темнота бросилась на меня большим комком чёрной шерсти и вцепилась в мою грудь когтями, стараясь дотянуться клыками до моей сонной артерии.
— Фуу… кыш… тьфу, брысь!!! — заорал я не своим голосом. — Багира, свои!!! Я это, я!
Тьма перестала царапать меня и недоверчиво принюхалась ко мне. Что-то, по-видимому, подсказало гаргарейну, что перед ним свой, потому что я вдруг услышал мурчание и мою щеку виновато лизнул шершавый язык.
— Умница! — похвалил я кошару, отдирая её от себя — Правильно, бдительность превыше всего, сначала грызём, а потом разбираемся кого.
Я опустил кошку на землю, и та, совсем как домашняя, потёрлась головой о мои ноги.
«Прости, хозяин, не узнала тебя, показалось, кто-то чужой вошел в пещеру» — услышал я у себя в голове.
— Я понимаю, Багира.
«Ты изменился, ты стал совсем как ночной народ, что живёт на севере».
— Ты что-то знаешь о дроу?
«Да, хозяин. Мой народ издревле враждует с ним. Дроу, в войне между светом и тьмой, выступали на стороне богини Тьмы, Нааны. Вот поэтому у меня сейчас и сработал инстинкт».
— Я понимаю. Как твоя рана?
Чёрная кошка лизнула свою лапу и ответила: «Рана затянулась, но под кожей осталось что-то нехорошее, то, что разъедает рану».
Я взглянул на кривой узловатый шрам, на лапе кошки. Он представлял собой пульсирующие узлы кроваво-фиолетового цвета.
— Я принёс воду из оазиса. Думаю, что она поможет тебе. Кстати ты была права, предупреждая меня о духах. Шутники они ещё те.
Я погладил Багиру по лобастой голове и почесал за ухом. Та довольно замурчала.
— Предупреждаю, Багира. Вода во фляге волшебная, сама видишь, что она сделала со мной. Но применение её очень болезненно.
«Я понимаю, но чувствую, что без неё я скоро умру, так что выбирать не приходится. Давай, открывай флягу».
Я открутил пробку, и пантера прильнула к горлышку фляги, жадно лакая вытекающую из неё холодную воду.
С текущим уровнем пантеры ей хватило содержимого двух третей фляги, после чего кошка, мелко подрагивая, обессиленно упала на песок. Несколько раз её скручивало от боли, но затем Багира распрямлялась, и даже длинный хвост пантеры оказывался вытянутым в продолжение её тела. А затем её тело стало меняться.
Всё это происходило на моих глазах, и теперь я мог воочию представить, что происходило со мной в момент трансформирования моего тела.
Завершил я свой марафон на вершине моего бархана. Спускаться обычным способом я не стал, чтобы не терять времени, а просто спрыгнул вниз, но не учёл, что при свете солнца я стал слабее, оступился и покатился кубарем под откос. Со шкалы жизни одним махом смахнуло двадцать процентов. Эх, нужно быть осторожнее пока я не стану сильнее.
Подкатившись к входу в пещеру, я поднялся на ноги и, отряхнувшись от песка, вступил в полумрак.
Неожиданно темнота бросилась на меня большим комком чёрной шерсти и вцепилась в мою грудь когтями, стараясь дотянуться клыками до моей сонной артерии.
— Фуу… кыш… тьфу, брысь!!! — заорал я не своим голосом. — Багира, свои!!! Я это, я!
Тьма перестала царапать меня и недоверчиво принюхалась ко мне. Что-то, по-видимому, подсказало гаргарейну, что перед ним свой, потому что я вдруг услышал мурчание и мою щеку виновато лизнул шершавый язык.
— Умница! — похвалил я кошару, отдирая её от себя — Правильно, бдительность превыше всего, сначала грызём, а потом разбираемся кого.
Я опустил кошку на землю, и та, совсем как домашняя, потёрлась головой о мои ноги.
«Прости, хозяин, не узнала тебя, показалось, кто-то чужой вошел в пещеру» — услышал я у себя в голове.
— Я понимаю, Багира.
«Ты изменился, ты стал совсем как ночной народ, что живёт на севере».
— Ты что-то знаешь о дроу?
«Да, хозяин. Мой народ издревле враждует с ним. Дроу, в войне между светом и тьмой, выступали на стороне богини Тьмы, Нааны. Вот поэтому у меня сейчас и сработал инстинкт».
— Я понимаю. Как твоя рана?
Чёрная кошка лизнула свою лапу и ответила: «Рана затянулась, но под кожей осталось что-то нехорошее, то, что разъедает рану».
Я взглянул на кривой узловатый шрам, на лапе кошки. Он представлял собой пульсирующие узлы кроваво-фиолетового цвета.
— Я принёс воду из оазиса. Думаю, что она поможет тебе. Кстати ты была права, предупреждая меня о духах. Шутники они ещё те.
Я погладил Багиру по лобастой голове и почесал за ухом. Та довольно замурчала.
— Предупреждаю, Багира. Вода во фляге волшебная, сама видишь, что она сделала со мной. Но применение её очень болезненно.
«Я понимаю, но чувствую, что без неё я скоро умру, так что выбирать не приходится. Давай, открывай флягу».
Я открутил пробку, и пантера прильнула к горлышку фляги, жадно лакая вытекающую из неё холодную воду.
С текущим уровнем пантеры ей хватило содержимого двух третей фляги, после чего кошка, мелко подрагивая, обессиленно упала на песок. Несколько раз её скручивало от боли, но затем Багира распрямлялась, и даже длинный хвост пантеры оказывался вытянутым в продолжение её тела. А затем её тело стало меняться.
Всё это происходило на моих глазах, и теперь я мог воочию представить, что происходило со мной в момент трансформирования моего тела.