Моя медицинская комната тщательно охранялась, как будто я могла сбежать. Все два дня, проведенные в ней после того, как я смогла передвигаться, заходили стражники, и свирепо осматривали комнату, вдруг я что-то спрятала для побега. Наверное, при других обстоятельствах, мне было бы смешно, только не сейчас. Каждый новый час я с тяжелым сердцем ждала, что дверь откроется, и на пороге появится конвой, который уведет меня на встречу со смертью. Не могу сказать, что я не боялась совсем. Да, мысленно я была готова, но инстинкт самосохранения все равно вселял страх перед неизвестностью.
И вот однажды, это произошло. На третий день с момента прояснения сознания, ранним утром дверь резко открылась, и на пороге появилось двое высоких, злобных мужчин.
— Вставай! — рявкнул один из них — На выход!!!
Всё. Значит, моя жизнь на этом и закончится. Я в последний раз бросила прощальный взгляд на маленькое окошко, сквозь которое несмело пробивался солнечный луч. Ну что же, во всяком случае, я пыталась изменить этот мир. Пусть у меня не получилось, но не всегда можно всего добиться. Жаль только, что не успела завершить запланированные дела, и не попрощалась с родными. Может, они буду хоть иногда вспоминать меня не только, как преступницу, а как любящую их сестру и дочь…
Поправив одежду, я с приподнятой головой пошла на выход. Никто не увидит меня сломленной, и я встречу смерть как положено дочери правительницы Арлонка — гордо и смело.
Меня вели по длинным узким коридорам, которые пронизывали здание, словно потайные ходы. Я ожидала увидеть еще кого-нибудь из своих друзей, но их не было, и я в одиночестве шла к неизвестности.
Один поворот, второй, третий… Мы спускались вниз по очень узким лестницам, и мне оставалось только догадываться, куда меня ведут. Я даже представить не могла, какого типа смертная казнь меня ждет, ведь ни разу не слышала, чтобы она применялась в современном мире. Когда-то давно я читала, что последняя казнь была в виде укола с ядом, от которого человек умирал быстро и без мучений. Но зная жестокость Хортепа, я ничуть не удивлюсь, если казнь будет более изощренной и мучительной. Ну что же, пусть так.
Пока все эти мысли проносились в голове, мы уже спустились в самый низ и оказались в подвале. Маленькая комната, в которую меня толкнули, напомнила мою камеру, только эта освещалась тусклым светом одинокой лампы. В углу стоял стол, за которым сидел незнакомый человек, с высокомерием и враждебностью взирающий на меня, как палач. Рядом с ним стояло огромных размеров кресло с фиксирующими ремнями, возле которого на деревянном столике размещались шприцы и ампулы с лекарством. Что же, значит всё-таки яд. Во всяком случае, мне будет не больно.
— Ты приговариваешься к смертной казни за восстание и покушение на жизнь правителя очага Верга — прозвучал грозный голос, выносивший мне приговор — Постановлением Хортепа, ты, дочь правительницы Арлонка, должна будешь умерщвлена с помощи укола с ядом. Тебе есть, что сказать?
Конечно, сказать хотелось очень многое, но больше всего спросить, могу ли я попрощаться с матерью, братом, Анторисом… Странно, я думала хотя бы он придет в мой последний час. Ну что же, наверное, я многого хочу…
— Нет, мне нечего сказать — ответила я, поражаясь, насколько спокойно прозвучал мой голос в этих мрачных стенах.
Палач молча кивнул, и грубо взяв меня за руку, усадил на устрашающего вида кресло. Он быстро пристегнул фиксирующими ремнями руки и ноги, и отошел в сторону, набирая мою смерть в шприц.
Я закрыла глаза, приготовившись к неизбежности. В памяти вспыхнули воспоминания, замелькав с невероятной четкостью и быстротой. Мое детство, юность, первое сбитое колено, первое волнение перед учебой, первый понравившийся мальчишка… Словно вся жизнь проносилась передо мной, в последний раз заставляя увидеть самые волнующие моменты. И сердце неистово стучало в груди, а в мыслях пульсировала только одна фраза: «Всё. Больше ничего не будет. Никогда».
Внезапно за дверью послышался сильный шум и чья-то возня, которые заставили меня вздрогнуть, открыв глаза.
— Да идите вы к черту! — послышался за дверью знакомый мужской голос — Если вы меня не пустите, я вас в порошок сотру!
Еще миг, и на пороге появился Анторис. Он был взбешен, а в черных глазах пылал недобрый огонь. В один прыжок он очутился возле меня, расстегивая ремни, и помогая подняться.
— Что это такое?! — в бессильной ярости вскричал палач — Что ты себе позволяешь?!
Но Анторис даже не удостоил его взглядом, лишь протянул лист бумаги с каким-то мелким текстом.
— Ее казнь отменяется — это приказ Хортепа.
Я в недоумении смотрела на Анториса, не в силах понять, как это возможно.
— Это правда? — только и смогла вымолвить я, когда до затуманенного сознания дошел смысл этих слов.
— Правда, вот только… — он запнулся, пытаясь подобрать слова — Это не значит, что ты свободна. Я не смог добиться от отца большего… К сожалению…
Моя медицинская комната тщательно охранялась, как будто я могла сбежать. Все два дня, проведенные в ней после того, как я смогла передвигаться, заходили стражники, и свирепо осматривали комнату, вдруг я что-то спрятала для побега. Наверное, при других обстоятельствах, мне было бы смешно, только не сейчас. Каждый новый час я с тяжелым сердцем ждала, что дверь откроется, и на пороге появится конвой, который уведет меня на встречу со смертью. Не могу сказать, что я не боялась совсем. Да, мысленно я была готова, но инстинкт самосохранения все равно вселял страх перед неизвестностью.
И вот однажды, это произошло. На третий день с момента прояснения сознания, ранним утром дверь резко открылась, и на пороге появилось двое высоких, злобных мужчин.
— Вставай! — рявкнул один из них — На выход!!!
Всё. Значит, моя жизнь на этом и закончится. Я в последний раз бросила прощальный взгляд на маленькое окошко, сквозь которое несмело пробивался солнечный луч. Ну что же, во всяком случае, я пыталась изменить этот мир. Пусть у меня не получилось, но не всегда можно всего добиться. Жаль только, что не успела завершить запланированные дела, и не попрощалась с родными. Может, они буду хоть иногда вспоминать меня не только, как преступницу, а как любящую их сестру и дочь…
Поправив одежду, я с приподнятой головой пошла на выход. Никто не увидит меня сломленной, и я встречу смерть как положено дочери правительницы Арлонка — гордо и смело.
Меня вели по длинным узким коридорам, которые пронизывали здание, словно потайные ходы. Я ожидала увидеть еще кого-нибудь из своих друзей, но их не было, и я в одиночестве шла к неизвестности.
Один поворот, второй, третий… Мы спускались вниз по очень узким лестницам, и мне оставалось только догадываться, куда меня ведут. Я даже представить не могла, какого типа смертная казнь меня ждет, ведь ни разу не слышала, чтобы она применялась в современном мире. Когда-то давно я читала, что последняя казнь была в виде укола с ядом, от которого человек умирал быстро и без мучений. Но зная жестокость Хортепа, я ничуть не удивлюсь, если казнь будет более изощренной и мучительной. Ну что же, пусть так.
Пока все эти мысли проносились в голове, мы уже спустились в самый низ и оказались в подвале. Маленькая комната, в которую меня толкнули, напомнила мою камеру, только эта освещалась тусклым светом одинокой лампы. В углу стоял стол, за которым сидел незнакомый человек, с высокомерием и враждебностью взирающий на меня, как палач. Рядом с ним стояло огромных размеров кресло с фиксирующими ремнями, возле которого на деревянном столике размещались шприцы и ампулы с лекарством. Что же, значит всё-таки яд. Во всяком случае, мне будет не больно.
— Ты приговариваешься к смертной казни за восстание и покушение на жизнь правителя очага Верга — прозвучал грозный голос, выносивший мне приговор — Постановлением Хортепа, ты, дочь правительницы Арлонка, должна будешь умерщвлена с помощи укола с ядом. Тебе есть, что сказать?
Конечно, сказать хотелось очень многое, но больше всего спросить, могу ли я попрощаться с матерью, братом, Анторисом… Странно, я думала хотя бы он придет в мой последний час. Ну что же, наверное, я многого хочу…
— Нет, мне нечего сказать — ответила я, поражаясь, насколько спокойно прозвучал мой голос в этих мрачных стенах.
Палач молча кивнул, и грубо взяв меня за руку, усадил на устрашающего вида кресло. Он быстро пристегнул фиксирующими ремнями руки и ноги, и отошел в сторону, набирая мою смерть в шприц.
Я закрыла глаза, приготовившись к неизбежности. В памяти вспыхнули воспоминания, замелькав с невероятной четкостью и быстротой. Мое детство, юность, первое сбитое колено, первое волнение перед учебой, первый понравившийся мальчишка… Словно вся жизнь проносилась передо мной, в последний раз заставляя увидеть самые волнующие моменты. И сердце неистово стучало в груди, а в мыслях пульсировала только одна фраза: «Всё. Больше ничего не будет. Никогда».
Внезапно за дверью послышался сильный шум и чья-то возня, которые заставили меня вздрогнуть, открыв глаза.
— Да идите вы к черту! — послышался за дверью знакомый мужской голос — Если вы меня не пустите, я вас в порошок сотру!
Еще миг, и на пороге появился Анторис. Он был взбешен, а в черных глазах пылал недобрый огонь. В один прыжок он очутился возле меня, расстегивая ремни, и помогая подняться.
— Что это такое?! — в бессильной ярости вскричал палач — Что ты себе позволяешь?!
Но Анторис даже не удостоил его взглядом, лишь протянул лист бумаги с каким-то мелким текстом.
— Ее казнь отменяется — это приказ Хортепа.
Я в недоумении смотрела на Анториса, не в силах понять, как это возможно.
— Это правда? — только и смогла вымолвить я, когда до затуманенного сознания дошел смысл этих слов.
— Правда, вот только… — он запнулся, пытаясь подобрать слова — Это не значит, что ты свободна. Я не смог добиться от отца большего… К сожалению…