— Нет — соврала я — Всё нормально.
— Опять упрямишься?
— А ты предлагаешь, чтобы я ныла, что замерзла до костей? К нашему и без того плачевному состоянию надо добавить мои стенания? Ничего, как-нибудь согреюсь.
Анторис несколько секунд пристально смотрел на меня, а потом подвинулся вплотную, и крепко обнял за плечи.
— Может, так будет теплее — тихо прошептал он, и от звука его голоса у меня закружилась голова.
— Что ты делаешь? — еле слышно спросила я, ощущая тепло его тела.
— Пытаюсь тебя согреть. Не могу допустить, чтобы ты своей дрожью завалила хрупкий шалаш.
Я рассмеялась. Неловкость прошла сама собой, когда Анторис всё перевел в шутку. Конечно, он прекрасно понимал, что его близкое присутствие будет для меня мучительным. И сделал всё возможное, чтобы ослабить это ощущение.
Постепенно я стала согреваться. Мы сидели, обнявшись, и наслаждаясь теплом друг друга. И стало так уютно и спокойно, что даже холодный дождь на улице и наступившая ночь не могли помешать нам надеяться на лучшее.
— Спасибо — прошептала я, положив голову ему на плечо — Прости меня за грубость и резкость сегодня днем. Ты невероятный и заботливый. Я очень благодарна тебе за всё. Просто была не готова к твоему признанию, поэтому ответила не достойно. Прости.
Анторис осторожно поправил мои волосы, на миг еще крепче прижав к себе.
— Спи. Уже поздно. Я давно простил тебя. Завтра будет трудный день — постарайся отдохнуть.
Было что-то волшебное и успокаивающее в тембре его голоса, интонации и объятиях, что я даже не заметила, как вскоре действительно заснула.
Меня разбудил тихий треск дров в костре. Я лежала на сухой траве, поджав под себя ноги, заботливо накрытая мужской курткой. Было уже утро, и дождь, похоже, закончился давно. Я сонно вышла из шалаша, ища глазами Анториса, но его нигде не было. На небе ярко светило солнце, и не осталось никаких следов вчерашних грозовых туч.
Медленно прохаживаясь, я думала, что делать дальше. Вечером, когда мы сидели в шалаше, Анторис рассказал о придуманном плане. Не могу сказать, что меня он радовал, но другой в нашей ситуации выдумать было сложно. План был такой — найти лагерь Группы Сопротивления. Только там мы сможем укрыться от гнева Хортепа. Анторис собирался примкнуть к ним, хотя не однократно заявлял, что не разделяет их мыслей. Но другого выхода нет. Мы объявлены вне закона. Возможно, за нашу поимку назначена награда, и у нас только один путь — к тем, кто хочет уничтожить Хортепа. Вот так и получилось, что Группа Сопротивления стала для нас единственным местом, где мы сможем укрыться и спасти жизни.
По бумажным картам, которые предусмотрительно приготовил Анторис, мы двигались на север — именно туда, где могли найти убежище. Было удивительно, что за нами нет погони. Ведь полицейские могли с воздуха прочесывать ближайшие районы, чтобы нас обнаружить и арестовать. Не знаю, в чем была причина. Может, нас посчитали погибшими, а возможно, у Хортепа был другой план, о котором мы не подозревали. И хотя мы избавились от всей электроники, которая могла выдать месторасположение, уверенности, что нас не найдут, не существовало.
Анторис рассказал, что пытался уговорить отца отпустить меня на свободу. Он приводил доводы и аргументы, но тот остался непреклонен. В итоге, они с отцом сильно повздорили и разругались. Оказывается мать, когда ей стало известно, что я в числе мятежников, отреклась от меня, назвав предательницей своего народа. Мне было больно это слышать, хотя в глубине души я понимала, что она поступит именно так.
Сзади раздался негромкий шум, который отвлек от мыслей, и я быстро обернулась на звук. В десяти шагах стоял Анторис, держа за хвост небольшого убитого зверя.
— Кто это? — удивленно спросила я, рассматривая добычу — Никогда раньше не видела такого.
Анторис рассмеялся.
— Да кто его знает. Но думаю, будет вкусный, когда поджарится!
Он быстро и ловко стал разделывать животное, и я в который раз удивилась его сноровке. Когда мы позавтракали и сложили запасы мяса, то снова отправились в путь.
— Нет — соврала я — Всё нормально.
— Опять упрямишься?
— А ты предлагаешь, чтобы я ныла, что замерзла до костей? К нашему и без того плачевному состоянию надо добавить мои стенания? Ничего, как-нибудь согреюсь.
Анторис несколько секунд пристально смотрел на меня, а потом подвинулся вплотную, и крепко обнял за плечи.
— Может, так будет теплее — тихо прошептал он, и от звука его голоса у меня закружилась голова.
— Что ты делаешь? — еле слышно спросила я, ощущая тепло его тела.
— Пытаюсь тебя согреть. Не могу допустить, чтобы ты своей дрожью завалила хрупкий шалаш.
Я рассмеялась. Неловкость прошла сама собой, когда Анторис всё перевел в шутку. Конечно, он прекрасно понимал, что его близкое присутствие будет для меня мучительным. И сделал всё возможное, чтобы ослабить это ощущение.
Постепенно я стала согреваться. Мы сидели, обнявшись, и наслаждаясь теплом друг друга. И стало так уютно и спокойно, что даже холодный дождь на улице и наступившая ночь не могли помешать нам надеяться на лучшее.
— Спасибо — прошептала я, положив голову ему на плечо — Прости меня за грубость и резкость сегодня днем. Ты невероятный и заботливый. Я очень благодарна тебе за всё. Просто была не готова к твоему признанию, поэтому ответила не достойно. Прости.
Анторис осторожно поправил мои волосы, на миг еще крепче прижав к себе.
— Спи. Уже поздно. Я давно простил тебя. Завтра будет трудный день — постарайся отдохнуть.
Было что-то волшебное и успокаивающее в тембре его голоса, интонации и объятиях, что я даже не заметила, как вскоре действительно заснула.
Меня разбудил тихий треск дров в костре. Я лежала на сухой траве, поджав под себя ноги, заботливо накрытая мужской курткой. Было уже утро, и дождь, похоже, закончился давно. Я сонно вышла из шалаша, ища глазами Анториса, но его нигде не было. На небе ярко светило солнце, и не осталось никаких следов вчерашних грозовых туч.
Медленно прохаживаясь, я думала, что делать дальше. Вечером, когда мы сидели в шалаше, Анторис рассказал о придуманном плане. Не могу сказать, что меня он радовал, но другой в нашей ситуации выдумать было сложно. План был такой — найти лагерь Группы Сопротивления. Только там мы сможем укрыться от гнева Хортепа. Анторис собирался примкнуть к ним, хотя не однократно заявлял, что не разделяет их мыслей. Но другого выхода нет. Мы объявлены вне закона. Возможно, за нашу поимку назначена награда, и у нас только один путь — к тем, кто хочет уничтожить Хортепа. Вот так и получилось, что Группа Сопротивления стала для нас единственным местом, где мы сможем укрыться и спасти жизни.
По бумажным картам, которые предусмотрительно приготовил Анторис, мы двигались на север — именно туда, где могли найти убежище. Было удивительно, что за нами нет погони. Ведь полицейские могли с воздуха прочесывать ближайшие районы, чтобы нас обнаружить и арестовать. Не знаю, в чем была причина. Может, нас посчитали погибшими, а возможно, у Хортепа был другой план, о котором мы не подозревали. И хотя мы избавились от всей электроники, которая могла выдать месторасположение, уверенности, что нас не найдут, не существовало.
Анторис рассказал, что пытался уговорить отца отпустить меня на свободу. Он приводил доводы и аргументы, но тот остался непреклонен. В итоге, они с отцом сильно повздорили и разругались. Оказывается мать, когда ей стало известно, что я в числе мятежников, отреклась от меня, назвав предательницей своего народа. Мне было больно это слышать, хотя в глубине души я понимала, что она поступит именно так.
Сзади раздался негромкий шум, который отвлек от мыслей, и я быстро обернулась на звук. В десяти шагах стоял Анторис, держа за хвост небольшого убитого зверя.
— Кто это? — удивленно спросила я, рассматривая добычу — Никогда раньше не видела такого.
Анторис рассмеялся.
— Да кто его знает. Но думаю, будет вкусный, когда поджарится!
Он быстро и ловко стал разделывать животное, и я в который раз удивилась его сноровке. Когда мы позавтракали и сложили запасы мяса, то снова отправились в путь.