Питер Пикнелл не откликнулся. Человек, которого они сбили, держал в руках чёрную кожаную перчатку. Взяв её, Питер понял, что внутри лежит что-то тяжёлое. Это что-то выпало на дорогу, под дождевые капли.
Это было что-то металлическое. Что-то странной формы.
Питер взял это в руки и внезапно понял, что это было лучшим, что он когда-либо сделал в своей жизни. Ощущение было таким, словно он выиграл в лотерею. Дважды. Во время секса.
Вокруг него были люди. Они толпились вокруг полицейской машины, толкали Тимми Била, оттесняя его с дороги.
Питер слышал, как Тимми Бил закричал от боли. Ему было всё равно. Он встал. Посмотрел на людей, собравшихся вокруг него.
— Большие, большие, большие, — согласился он. — А теперь валите на хрен, сейчас мой ход.
Шизней принесла мистеру Дайну его шашлык с измельчёнными листьями салата айсберг и ломтиком лимона.
— Спасибо, — сказал он.
Она пожала плечами.
— Шизней?
— Что?
Мистер Дайн пристально посмотрел на неё.
— У меня такое ощущение, что я вас чем-то обидел. Или разочаровал. Я не очень хорошо умею распознавать эмоции по выражению лица, когда дело касается вашего племени.
— Моего племени? — переспросила она, удивлённая тем, как он мог оказаться таким откровенным расистом.
Он задумался над её ответом.
— Кажется, я сказал что-то не то. Я имел в виду…
— Что? Что вы имели в виду?
— За что вы на меня обиделись? — спросил он.
— Это не важно, — сказала она.
— Чем бы это ни было, простите меня, — ответил он. — Я не желал вам ничего плохого. Лекции по культуре, на самом деле это настолько расплывчато, когда сталкиваешься с этим вплотную. Они не сообщают столько важных вещей.
— О чём вы?
— Вы мне нравитесь, Шизней. Действительно нравитесь. Мне нравитесь вы, и мясо со специями, и животные жиры. И алкоголь.
Питер Пикнелл не откликнулся. Человек, которого они сбили, держал в руках чёрную кожаную перчатку. Взяв её, Питер понял, что внутри лежит что-то тяжёлое. Это что-то выпало на дорогу, под дождевые капли.
Это было что-то металлическое. Что-то странной формы.
Питер взял это в руки и внезапно понял, что это было лучшим, что он когда-либо сделал в своей жизни. Ощущение было таким, словно он выиграл в лотерею. Дважды. Во время секса.
Вокруг него были люди. Они толпились вокруг полицейской машины, толкали Тимми Била, оттесняя его с дороги.
Питер слышал, как Тимми Бил закричал от боли. Ему было всё равно. Он встал. Посмотрел на людей, собравшихся вокруг него.
— Большие, большие, большие, — согласился он. — А теперь валите на хрен, сейчас мой ход.
Шизней принесла мистеру Дайну его шашлык с измельчёнными листьями салата айсберг и ломтиком лимона.
— Спасибо, — сказал он.
Она пожала плечами.
— Шизней?
— Что?
Мистер Дайн пристально посмотрел на неё.
— У меня такое ощущение, что я вас чем-то обидел. Или разочаровал. Я не очень хорошо умею распознавать эмоции по выражению лица, когда дело касается вашего племени.
— Моего племени? — переспросила она, удивлённая тем, как он мог оказаться таким откровенным расистом.
Он задумался над её ответом.
— Кажется, я сказал что-то не то. Я имел в виду…
— Что? Что вы имели в виду?
— За что вы на меня обиделись? — спросил он.
— Это не важно, — сказала она.
— Чем бы это ни было, простите меня, — ответил он. — Я не желал вам ничего плохого. Лекции по культуре, на самом деле это настолько расплывчато, когда сталкиваешься с этим вплотную. Они не сообщают столько важных вещей.
— О чём вы?
— Вы мне нравитесь, Шизней. Действительно нравитесь. Мне нравитесь вы, и мясо со специями, и животные жиры. И алкоголь.