Значит, Змей Мидгардс из ветви священного дуба, говоришь? Ну, дуб не дуб, да и мы не в лесу, чтобы выбирать. Я ведь дендроид, как-никак, хотя, в этом мире их зовут друидами. А из деревьев у нас, только яблони. Ну, да ничего. «На безрыбье и рак рыба», подумал я и отделил семечко из фаланги пальца.
Я не таился, пытаясь спрятать свои манипуляции. Наоборот, показательно вытянул руки и с хрустом отсоединил фалангу, ставшую семечкой. Народ ахнул от такого зрелища. Видимо, не видели ранее такого или подумали, что я осознанно пошел на самоистязание. Ну да ничего, чем больше пафоса увидит эта деревенщина, тем ярче приукрасят события, пересказывая их знакомым.
Значит Кераст, отец всего живого, хозяин Змея Мидгарса? Ну что ж, будем следовать легенде до конца. Пусть потом вспоминают, как своими глазами, вот на этом месте, видели Бога, явившего им чудо. На вытянутой ладони, я продемонстрировал семечку, которая, была похожа на зрелый дубовый желудь, а затем, несколько по театральному, приложил её к стволу яблони.
Было видно, что за деревом отлично ухаживают, удобряют и поливают пресной водой. Что это дерево далеко не молодо, и перестало плодоносить, вряд ли в этом году. Экрана управлением растением, в этой игре, не было предусмотрено, поэтому я понадеялся на сущность друида. И она не подвела. Крупный зрелый желудь, практически сразу сбросил шляпку и пустил корешки в тело дерева.
Вот и славно, подумал я и представил, каким бы могла стать эта яблоня. Но как назло, из головы не выходил священный дуб, о котором только что шла речь. А ещё, с детства знакомые всем русскоговорящим детям, стихи Александра Сергеевича про это дерево, про кота и золотую цепь. Про русалку, и дружину из тридцати трёх богатырей. Я рассчитывал на то, что яблоня начнет цвести, и этого уже хватит, чтобы избавиться от клейма приблуды неизвестно откуда, и получить в глазах рыбаков статус, если не Бога, то их приближенного.
А ещё, не грех пролистать, хотя бы поверхностно, историю и познакомиться с основными традициями народов этого мира. Как я только что убедился, это будет далеко не лишним, и избавит меня от, вот таких вот казусов.
Яблоня, видимо уловила мои мысли про монументальность, и плети корней зашевелились, расползаясь за пределы круга. Яблоня не изменилась в верхней части, но зато превратилась в спрута у земли, отвоевывая у безжизненного камня территорию и вгрызаясь в грунт.
Как и ожидалось, темный народ — островитяне, увидев такое, побросали оружие, и принялся чертить в воздухе охранительные знаки. Больше никто не помышлял зарубить пришлого и отправить на дно залива с камнем, привязанным к ногам. Вот и хорошо, правда, жалко было потерять уровень. Ну, да ничего, как-нибудь переживем. Всё-таки лучше прослыть полубогом и потерять уровень, чем умереть от слепой ярости рыбаков, и, возможно, не единожды.
Ну, а дальше, всё произошло как по нотам. Мьёрх упал в ноги, прося милости не для себя, но для детей. Его примеру последовали и остальные жители, а я… Ну а что, не скрою, мне такой контраст понравился. Если раньше я только и делал, что убегал и скрывался от сильных мира сего, то теперь, видимо, Фортуна повернулась ко мне лицом. Теперь я был, если не Богом, то уж точно его наместником, для этих людей. Яблоня всё продолжала и продолжала разрастаться, в листве появились белые цветочки, а Нага уже оплела ствол, будто пародируя Библейский сюжет.
Не скрою, всё, что происходило — мне импонировало, моё самолюбие взыграло и позволило вдоволь отдохнуть. Для меня, как для дорогого гостя, был нагрет огромный бассейн в заливе у моря. Впервые встречаю горячую ванну такого фасона. В монолитном теле камня была выдолблена чаша бассейна, заполненная водой. Также, под этой чашей для купания имелся подкоп с углублением, куда мужики сносили китовый жир. После заполнения жиром нижней чаши, в нее помещалась тряпица, служившая фитилем этой масляной лампе, гигантских размеров. Огонь под купелью грел воду в бассейне, и, признаться, я даже задремал в теплой воде.
Пока полубог Арт Ём принимал водные процедуры, все поселение с мала до велика светилось в приготовлении Великого праздника. Грядущее пиршество грозило порядком истощить запасы небогатых островитян. Но все эти крохи, мелочи, по сравнению с великим даром, который Арт Ём принес их селению.
Чахнувшая, и медленно умирающая яблоня, единственное дерево на небольшом острове, сейчас напитывалось силой и росло. Уже к вечеру его крону украшали красные плоды, тянувшие раздавшуюся крону к земле. Деревья плохо росли в каменистой почве островов, и лес для строительства и кораблей закупался с материка. А уж тем более, плодовые деревья, те и подавно считались гордостью и святыней любого острова. И теперь нет сомнений, что эта маленькая безымянная деревушка рыбаков, станет процветающим портом, обретя такое чудо.
А вечером, при свете факелов чадивших в лунное небо, начался праздник под шум волн. Мне была предоставлена церемония срыва первого плода с Яблони, и я, под радостные крики толпы, запустил зубы в спелую мякоть. Праздник был на славу, наверное, это лучшее, что могли себе позволить небогатые моряки. Но праздновать до конца, я не остался, усталость слепила глаза и валила с ног. Поэтому откланявшись, я ушел в дом местного старосты Велла, чтобы погрузиться в сладостные чертоги Морфея.
Дима открыл левый глаз, правый, оказалось, заплыл, и потрогав лоб, он нащупал подсохшую корку от трех параллельных рассечений. Тут же в голове всплыла милая русоволосая девушка в полотняном платье и с котомкой в руках. А потом поющая лесная красавица обратилась в хищника с бурой шерстью и, как итог, он сейчас лежал тут с тремя отметинами от когтей на лице и избитым телом, на любое движение, отзывавшееся болью. Кстати, где это тут?
Шея при повороте ныла, но оглядевшись, Дима понял, что находится в каком-то бревенчатом строении, больше похожем на кладовую. Пакля между бревнами, бусы из сушеных грибов, веники каких-то трав и маленькое окошко, затянутое полупрозрачной слюдой, освещало дневным светом эту крохотную комнатушку.
Во-первых, он находится в людском поселении и его худо-бедно перевязали, это хорошо. Во-вторых, на космос всё это мало походило, скорее, на какое-то темное средневековье — а это уже плохо. И ещё хуже, что он понятия не имеет, как сюда попал. Дима вспомнил, как попытался встать после ранения в голову, в гранитной пещере еще на Еве, в окружении друзей. А дальше он очутился в глухом таежном лесу и первый человек, который ему встречается, обращается в зверя и отправляет его в нокаут во второй раз за два дня.
Он бы и дальше лежал, не двигаясь и регенерируя, но на ноги его подняла Великая Сила — Любопытство. Интерфейс подсказал, что в отключке, он провел чуть больше часа и до полной регенерации ему потребуется еще столько же времени. Флинт открыл дверь, сколоченную из грубых досок и, щурясь от дневного солнца одним глазом, вышел на улицу.
Дима и впрямь оказался в деревне, вот только все дома в этом селении, находились, как бы, под корнями исполинских деревьев. На ум приходили только гиганты секвойи или баобабы, но нет, это были дубы, и ясени. Видимо, дерево сажалось на землянку и со временем оплетало ее корнями, становясь могучими стенами и крышей. Вот только, сколько столетий нужно для этого?
По улицам, мощеным крупной морской галькой, сновали местные жители. Ни ников, ни уровней над их головами не было, словно это не игра, а настоящий мир.
Дима и еще раз оглядел свой интерфейс и убедился, что находится в виртуальности. Только в какой-то другой, отличной от Квази Эпсилон.
Жители ходили в простой холщовой или льняной одежде, развешивали у домов стираное белье, вокруг бегали и играли дети, размахивая деревянными мечами и палочками. Причём, детская игра велась не только на улицах, но и в кронах гигантских деревьев. Но никто из взрослых не старался ни снять, ни пожурить сорванцов за столь опасные игры.
Плинтус оказался за дверью и, завидев хозяина, начал по-кошачьи ластиться, стараясь лизнуть в щеку шершавым языком. А еще, на улице, помимо женщин и детей, появились несколько мужиков. Они окружили двор землянки Димы. Из-за их спин вышел суховатый старик, в сопровождении двух отроков. Вся троица, была одета не так как все остальные жители, поэтому Флинт определил их как жрецов, или лекарей: балахоны с высоким воротом, с поясом из толстой пеньковой веревки, на которой висят различные вещи непонятного назначения и нож, с коротким изогнутым лезвием. Из-за высокого ворота виднелись одни глаза.
Значит, Змей Мидгардс из ветви священного дуба, говоришь? Ну, дуб не дуб, да и мы не в лесу, чтобы выбирать. Я ведь дендроид, как-никак, хотя, в этом мире их зовут друидами. А из деревьев у нас, только яблони. Ну, да ничего. «На безрыбье и рак рыба», подумал я и отделил семечко из фаланги пальца.
Я не таился, пытаясь спрятать свои манипуляции. Наоборот, показательно вытянул руки и с хрустом отсоединил фалангу, ставшую семечкой. Народ ахнул от такого зрелища. Видимо, не видели ранее такого или подумали, что я осознанно пошел на самоистязание. Ну да ничего, чем больше пафоса увидит эта деревенщина, тем ярче приукрасят события, пересказывая их знакомым.
Значит Кераст, отец всего живого, хозяин Змея Мидгарса? Ну что ж, будем следовать легенде до конца. Пусть потом вспоминают, как своими глазами, вот на этом месте, видели Бога, явившего им чудо. На вытянутой ладони, я продемонстрировал семечку, которая, была похожа на зрелый дубовый желудь, а затем, несколько по театральному, приложил её к стволу яблони.
Было видно, что за деревом отлично ухаживают, удобряют и поливают пресной водой. Что это дерево далеко не молодо, и перестало плодоносить, вряд ли в этом году. Экрана управлением растением, в этой игре, не было предусмотрено, поэтому я понадеялся на сущность друида. И она не подвела. Крупный зрелый желудь, практически сразу сбросил шляпку и пустил корешки в тело дерева.
Вот и славно, подумал я и представил, каким бы могла стать эта яблоня. Но как назло, из головы не выходил священный дуб, о котором только что шла речь. А ещё, с детства знакомые всем русскоговорящим детям, стихи Александра Сергеевича про это дерево, про кота и золотую цепь. Про русалку, и дружину из тридцати трёх богатырей. Я рассчитывал на то, что яблоня начнет цвести, и этого уже хватит, чтобы избавиться от клейма приблуды неизвестно откуда, и получить в глазах рыбаков статус, если не Бога, то их приближенного.
А ещё, не грех пролистать, хотя бы поверхностно, историю и познакомиться с основными традициями народов этого мира. Как я только что убедился, это будет далеко не лишним, и избавит меня от, вот таких вот казусов.
Яблоня, видимо уловила мои мысли про монументальность, и плети корней зашевелились, расползаясь за пределы круга. Яблоня не изменилась в верхней части, но зато превратилась в спрута у земли, отвоевывая у безжизненного камня территорию и вгрызаясь в грунт.
Как и ожидалось, темный народ — островитяне, увидев такое, побросали оружие, и принялся чертить в воздухе охранительные знаки. Больше никто не помышлял зарубить пришлого и отправить на дно залива с камнем, привязанным к ногам. Вот и хорошо, правда, жалко было потерять уровень. Ну, да ничего, как-нибудь переживем. Всё-таки лучше прослыть полубогом и потерять уровень, чем умереть от слепой ярости рыбаков, и, возможно, не единожды.
Ну, а дальше, всё произошло как по нотам. Мьёрх упал в ноги, прося милости не для себя, но для детей. Его примеру последовали и остальные жители, а я… Ну а что, не скрою, мне такой контраст понравился. Если раньше я только и делал, что убегал и скрывался от сильных мира сего, то теперь, видимо, Фортуна повернулась ко мне лицом. Теперь я был, если не Богом, то уж точно его наместником, для этих людей. Яблоня всё продолжала и продолжала разрастаться, в листве появились белые цветочки, а Нага уже оплела ствол, будто пародируя Библейский сюжет.
Не скрою, всё, что происходило — мне импонировало, моё самолюбие взыграло и позволило вдоволь отдохнуть. Для меня, как для дорогого гостя, был нагрет огромный бассейн в заливе у моря. Впервые встречаю горячую ванну такого фасона. В монолитном теле камня была выдолблена чаша бассейна, заполненная водой. Также, под этой чашей для купания имелся подкоп с углублением, куда мужики сносили китовый жир. После заполнения жиром нижней чаши, в нее помещалась тряпица, служившая фитилем этой масляной лампе, гигантских размеров. Огонь под купелью грел воду в бассейне, и, признаться, я даже задремал в теплой воде.
Пока полубог Арт Ём принимал водные процедуры, все поселение с мала до велика светилось в приготовлении Великого праздника. Грядущее пиршество грозило порядком истощить запасы небогатых островитян. Но все эти крохи, мелочи, по сравнению с великим даром, который Арт Ём принес их селению.
Чахнувшая, и медленно умирающая яблоня, единственное дерево на небольшом острове, сейчас напитывалось силой и росло. Уже к вечеру его крону украшали красные плоды, тянувшие раздавшуюся крону к земле. Деревья плохо росли в каменистой почве островов, и лес для строительства и кораблей закупался с материка. А уж тем более, плодовые деревья, те и подавно считались гордостью и святыней любого острова. И теперь нет сомнений, что эта маленькая безымянная деревушка рыбаков, станет процветающим портом, обретя такое чудо.
А вечером, при свете факелов чадивших в лунное небо, начался праздник под шум волн. Мне была предоставлена церемония срыва первого плода с Яблони, и я, под радостные крики толпы, запустил зубы в спелую мякоть. Праздник был на славу, наверное, это лучшее, что могли себе позволить небогатые моряки. Но праздновать до конца, я не остался, усталость слепила глаза и валила с ног. Поэтому откланявшись, я ушел в дом местного старосты Велла, чтобы погрузиться в сладостные чертоги Морфея.
Дима открыл левый глаз, правый, оказалось, заплыл, и потрогав лоб, он нащупал подсохшую корку от трех параллельных рассечений. Тут же в голове всплыла милая русоволосая девушка в полотняном платье и с котомкой в руках. А потом поющая лесная красавица обратилась в хищника с бурой шерстью и, как итог, он сейчас лежал тут с тремя отметинами от когтей на лице и избитым телом, на любое движение, отзывавшееся болью. Кстати, где это тут?
Шея при повороте ныла, но оглядевшись, Дима понял, что находится в каком-то бревенчатом строении, больше похожем на кладовую. Пакля между бревнами, бусы из сушеных грибов, веники каких-то трав и маленькое окошко, затянутое полупрозрачной слюдой, освещало дневным светом эту крохотную комнатушку.
Во-первых, он находится в людском поселении и его худо-бедно перевязали, это хорошо. Во-вторых, на космос всё это мало походило, скорее, на какое-то темное средневековье — а это уже плохо. И ещё хуже, что он понятия не имеет, как сюда попал. Дима вспомнил, как попытался встать после ранения в голову, в гранитной пещере еще на Еве, в окружении друзей. А дальше он очутился в глухом таежном лесу и первый человек, который ему встречается, обращается в зверя и отправляет его в нокаут во второй раз за два дня.
Он бы и дальше лежал, не двигаясь и регенерируя, но на ноги его подняла Великая Сила — Любопытство. Интерфейс подсказал, что в отключке, он провел чуть больше часа и до полной регенерации ему потребуется еще столько же времени. Флинт открыл дверь, сколоченную из грубых досок и, щурясь от дневного солнца одним глазом, вышел на улицу.
Дима и впрямь оказался в деревне, вот только все дома в этом селении, находились, как бы, под корнями исполинских деревьев. На ум приходили только гиганты секвойи или баобабы, но нет, это были дубы, и ясени. Видимо, дерево сажалось на землянку и со временем оплетало ее корнями, становясь могучими стенами и крышей. Вот только, сколько столетий нужно для этого?
По улицам, мощеным крупной морской галькой, сновали местные жители. Ни ников, ни уровней над их головами не было, словно это не игра, а настоящий мир.
Дима и еще раз оглядел свой интерфейс и убедился, что находится в виртуальности. Только в какой-то другой, отличной от Квази Эпсилон.
Жители ходили в простой холщовой или льняной одежде, развешивали у домов стираное белье, вокруг бегали и играли дети, размахивая деревянными мечами и палочками. Причём, детская игра велась не только на улицах, но и в кронах гигантских деревьев. Но никто из взрослых не старался ни снять, ни пожурить сорванцов за столь опасные игры.
Плинтус оказался за дверью и, завидев хозяина, начал по-кошачьи ластиться, стараясь лизнуть в щеку шершавым языком. А еще, на улице, помимо женщин и детей, появились несколько мужиков. Они окружили двор землянки Димы. Из-за их спин вышел суховатый старик, в сопровождении двух отроков. Вся троица, была одета не так как все остальные жители, поэтому Флинт определил их как жрецов, или лекарей: балахоны с высоким воротом, с поясом из толстой пеньковой веревки, на которой висят различные вещи непонятного назначения и нож, с коротким изогнутым лезвием. Из-за высокого ворота виднелись одни глаза.