— Не могу, — отнекивался сержант.
— Я город хорошо знаю, — доказывал Вовка. — Каждый дом знаком.
Но сержант был неумолим. Разведчики ушли, и Вовка остался в землянке один. С досады он забрался под шинель, лег на нарах и не заметил, как уснул. Разбудил его приглушенный голос.
— Я же говорил, что на бревне плыть надо… Не послушали, вот и потеряли Илюшу.
— Да, скверно дело, — вздохнул сержант. — Товарища потеряли и задание не выполнили…
Вовка сразу понял, о чем речь идет, и чуть не расплакался. Жаль ему было веселого Илью.
— Почему меня не взяли? — сквозь слезы заговорил он. — Я бы вас незаметно в город провел.
На следующую ночь пошли на задание сержант Петя и рядовой Левашев. Никто не заметил, куда исчез Володька. А в плавнях, когда разведчики были уже далеко от своих, вдруг послышался сзади топот, кто-то догонял, пробираясь по тропе в зарослях камыша.
— Чего остановились? — послышался голос Володьки. — Правильно идете…
— Кто тебе позволил? Марш обратно!
— Ну чего кричишь, немцы услышат, — зашептал Володька. — Я уж давно сзади иду. Мешаю, что ли?
— Ладно, леший тебя за ногу, идем, — согласился сержант. — Но смотри!
— Есть, смотреть!
Левашев и Петя оделись в немецкое обмундирование, а Володя в тряпье, раздобытое в покинутой жильцами хате. Решили пробираться по заросшим плавням. Ночь темная, сырая, с камыша словно дождь льет. Сначала под ногами только хлюпало, а потом вода подступила к груди. Вот и лодка. Ее приготовили еще прошлой ночью. Теперь не страшно. Немцы охраняют плавни лишь с одной стороны. Шарахаются разбуженные лещи, где-то в зарослях крякнула утка. Вскоре лодка снова врезалась в камыш, остановилась и ни с места.
— Прыгайте! — шепчет сержант. — Тут мелко.
Во мраке показалась старая избушка рыбака, рядом косматая ива. Все, как до войны. Наконец-то под ногами твердая почва, сплошь усеянная кочками.
— Теперь идите за мной, тут я все знаю, — сказал Володя и оказался впереди. — Не отставайте! — Обогнули какие-то скирды, долго пробирались по кустам, и наконец, огороды. — Окраина Мелитополя, — шепнул юный разведчик, — а потом и город будет.
Внезапно наткнулись на батарею немецких артиллеристов, но, к счастью, незамеченные часовыми обошли ее и оказались в заросшем бурьяном огороде.
— Ну, «Иван Сусанин», — сказал сержант, — ховайся и жди нас. Возвратимся только завтра ночью. Сигнал — кваканье лягушкой.
— А я? Я же…
— Слушай, что говорят, — оборвал сержант. — Разъякался не ко времени…
— Вот тебе хлеб и колбаса, — Левашев передал мешок Володе и добавил — Осторожно, земляк. Ты свое дело сделал. Помни, если сцапают, ты «нищий и бездомный».
— Не могу, — отнекивался сержант.
— Я город хорошо знаю, — доказывал Вовка. — Каждый дом знаком.
Но сержант был неумолим. Разведчики ушли, и Вовка остался в землянке один. С досады он забрался под шинель, лег на нарах и не заметил, как уснул. Разбудил его приглушенный голос.
— Я же говорил, что на бревне плыть надо… Не послушали, вот и потеряли Илюшу.
— Да, скверно дело, — вздохнул сержант. — Товарища потеряли и задание не выполнили…
Вовка сразу понял, о чем речь идет, и чуть не расплакался. Жаль ему было веселого Илью.
— Почему меня не взяли? — сквозь слезы заговорил он. — Я бы вас незаметно в город провел.
На следующую ночь пошли на задание сержант Петя и рядовой Левашев. Никто не заметил, куда исчез Володька. А в плавнях, когда разведчики были уже далеко от своих, вдруг послышался сзади топот, кто-то догонял, пробираясь по тропе в зарослях камыша.
— Чего остановились? — послышался голос Володьки. — Правильно идете…
— Кто тебе позволил? Марш обратно!
— Ну чего кричишь, немцы услышат, — зашептал Володька. — Я уж давно сзади иду. Мешаю, что ли?
— Ладно, леший тебя за ногу, идем, — согласился сержант. — Но смотри!
— Есть, смотреть!
Левашев и Петя оделись в немецкое обмундирование, а Володя в тряпье, раздобытое в покинутой жильцами хате. Решили пробираться по заросшим плавням. Ночь темная, сырая, с камыша словно дождь льет. Сначала под ногами только хлюпало, а потом вода подступила к груди. Вот и лодка. Ее приготовили еще прошлой ночью. Теперь не страшно. Немцы охраняют плавни лишь с одной стороны. Шарахаются разбуженные лещи, где-то в зарослях крякнула утка. Вскоре лодка снова врезалась в камыш, остановилась и ни с места.
— Прыгайте! — шепчет сержант. — Тут мелко.
Во мраке показалась старая избушка рыбака, рядом косматая ива. Все, как до войны. Наконец-то под ногами твердая почва, сплошь усеянная кочками.
— Теперь идите за мной, тут я все знаю, — сказал Володя и оказался впереди. — Не отставайте! — Обогнули какие-то скирды, долго пробирались по кустам, и наконец, огороды. — Окраина Мелитополя, — шепнул юный разведчик, — а потом и город будет.
Внезапно наткнулись на батарею немецких артиллеристов, но, к счастью, незамеченные часовыми обошли ее и оказались в заросшем бурьяном огороде.
— Ну, «Иван Сусанин», — сказал сержант, — ховайся и жди нас. Возвратимся только завтра ночью. Сигнал — кваканье лягушкой.
— А я? Я же…
— Слушай, что говорят, — оборвал сержант. — Разъякался не ко времени…
— Вот тебе хлеб и колбаса, — Левашев передал мешок Володе и добавил — Осторожно, земляк. Ты свое дело сделал. Помни, если сцапают, ты «нищий и бездомный».