Она наклонилась вперед и нежно поцеловала меня.
— Я понимаю.
Откинув одеяло, я обнажил ее округлый живот, наклонился, провел губами по ее плоти, обрамляя ее округлости. Она провела пальцами по моим волосам, и я вздрогнул от ее прикосновения.
Моя жена. Моя жизнь.
— Ты все еще счастлива? — спросил я.
Я часто задавал ей один и тот же вопрос, но не потому, что думал иначе, а потому, что мне нравилось слышать ее ответ.
— Больше, чем могу описать словами.
— Ты моя, — сказал я и посмотрел на нее, притянул ее ближе и просто обнял.
Не было ничего важнее женщины в моих руках, моего ребенка в ее животе или сыновей, которых она мне подарила.
— Это ты. — Я провел пальцами по ее руке. — Это всегда была ты. — Я наклонился и поцеловал нежную кожу на ее плече. — И это всегда будешь ты.
Она наклонилась вперед и нежно поцеловала меня.
— Я понимаю.
Откинув одеяло, я обнажил ее округлый живот, наклонился, провел губами по ее плоти, обрамляя ее округлости. Она провела пальцами по моим волосам, и я вздрогнул от ее прикосновения.
Моя жена. Моя жизнь.
— Ты все еще счастлива? — спросил я.
Я часто задавал ей один и тот же вопрос, но не потому, что думал иначе, а потому, что мне нравилось слышать ее ответ.
— Больше, чем могу описать словами.
— Ты моя, — сказал я и посмотрел на нее, притянул ее ближе и просто обнял.
Не было ничего важнее женщины в моих руках, моего ребенка в ее животе или сыновей, которых она мне подарила.
— Это ты. — Я провел пальцами по ее руке. — Это всегда была ты. — Я наклонился и поцеловал нежную кожу на ее плече. — И это всегда будешь ты.